Серебряное кресло - Льюис Клайв Стейплз - Страница 8

• Предыдущая
• 8/30
• Следующая

– Ну что же, – сказал Ерш, – нам с Джил все равно надо отыскать принца. Вы нам поможете?

– А куда идти, вы знаете, ух-тух? – спросила сова.

– Да, – отвечал Юстас. – Мы знаем, что должны идти на север. А еще мы знаем, что должны добраться до развалин города великанов.

Совы еще громче заухали, захлопали крыльями, зашелестели перьями, а потом принялись наперебой объяснять, как им жаль, что они не могут отправиться с детьми на поиски пропавшего принца. «Вы захотите путешествовать днем, а мы ночью, – говорили они, – так что ничего не получится, ух-тух!» Кто-то из них добавил, что даже тут, в развалинах замка, уже стало куда светлее, чем в начале их совещания и пора бы разлетаться. По правде говоря, даже простое упоминание о путешествии в разрушенный город великанов порядком охладило пыл этих птичек. Но тут старая знакомая детей, сова, сказала:

– Если человеческие дети отправятся к Эттинсмуру, надо их доставить к одному из кваклей. Только они смогут помочь в поисках.

– Ух-хо-хо! Неплох-хо! – зашумели совы.

– Тогда в путь, – сказала сова. – Я возьму одного. Кто понесет другого? Нам нужно успеть до утра.

– До кваклей и я долечу, – отозвалась одна из птиц.

– Готовы? – спросила сова у Джил.

– Кажется, она заснула, – сказал Ерш.

Джил действительно спала. С самого начала совиного совета она часто зевала, и, наконец, не выдержала. Более того, ей совсем не понравилось, во-первых, то, что ее разбудили, а во-вторых, что она спала на голых досках в какой-то пыльной колокольне, совершенно темной и к тому же переполненной совами. Перспектива же немедленно куда-то лететь на совиной спине, причем явно не туда, где имелась бы теплая постель, понравилась ей еще меньше.

– Да соберись же, Джил, – говорил Ерш. – В конце концов, ты же сама хотела приключений!

– Надоели они мне, – буркнула Джил.

Тем не менее она взобралась на спину совы и вскоре окончательно проснулась от неожиданно холодного ветра, ударившего ей в лицо, когда они вылетели из замка. Исчезла и луна, и звезды. Далеко позади она различила высоко над землей одинокое освещенное окошко. Несомненно, это было окно одной из башен Кэр Параваля. Ей захотелось обратно в свою замечательную спальню, чтобы свернуться в клубок и смотреть, как отблески пламени играют на стенах. Она засунула руки под плащ и поплотнее закуталась. Жутковато было слышать в темноте, как неподалеку Ерш беседует с совой. «Ему хоть бы что, совсем свеженький,» – подумала Джил, не понимая, что Юстасу воздух Нарнии возвращает ту силу, которую он обрел, плавая по Восточным Морям с королем Каспианом.

Джил приходилось пощипывать себя, чтобы не задремать и не свалиться с совиной спины. Когда, наконец, полет закончился, она с трудом слезла и очутилась на какой-то плоской поверхности. Дул ледяной ветер. Деревьев вокруг не было. «Ух-тух, ух-тух! – звала кого-то сова. – Просыпайся, Лужехмур! Просыпайся, мы по делу, от Аслана!»

Ей долго никто не отвечал. Наконец вдалеке затеплился огонек. Он стал приближаться, а с ним и чей-то голос.

– Привет, совы, – говорил он. – Что стряслось? Умер король? В Нарнии высадился враг? Наводнение? Нашествие драконов?

Свет, оказывается, исходил от большого фонаря, но Джил плохо видела того, кто его держал. Существо это, казалось, состояло только из рук и ног. Совы пустились в объяснения, которых Джил не слышала из-за усталости. Она постаралась стряхнуть дремоту, поняв, что с ними уже прощаются, но единственное, что удалось ей потом вспомнить, – это то, что они с Юстасом в конце концов прошли сквозь низкую дверь, и их уложили на что-то мягкое и теплое.

– Ну вот, – приговаривал голос, – не обессудьте. Холодно, конечно, будет, жестко, да и не очень-то сухо. Мне кажется, вряд ли вам удастся заснуть, даже если не будет грозы или наводнения. А это у нас случается. Спасибо и на том…

Дальше Джил не слышала, потому что заснула.

Наутро, проснувшись, дети обнаружили, что лежат в теплом и сухом месте, на соломенных матрасах. Через треугольное отверстие просачивался дневной свет.

– Где это мы? – спросила Джил.

– В вигваме квакля-бродякля, – отвечал Юстас.

– Кого-кого?

– Квакля-бродякля. Только не спрашивай меня, кто он такой. Ночью я его тоже не смог разглядеть. Встаю. Пойдем, поищем его.

– Противно просыпаться, когда спишь одетой, – сказала Джил, усаживаясь на матрасе.

– А мне как раз понравилось, что утром одеваться не надо.

– И умываться? – съехидничала Джил. Но Ерш уже поднялся, зевнул, потянулся и выполз из вигвама. Джил отправилась за ним. Снаружи все было совсем не так, как в той Нарнии, которую они видели вчера. Несчетные водяные протоки делили огромную плоскую равнину на крошечные островки, покрытые в середине осокой, а по краям зарослями тростника и камыша. Иные камышовые заросли были размером с большую городскую площадь. Над ними чернели тучи птиц: уток, цапель, бекасов, журавлей – то нырявших в траву, то взлетавших ввысь. Повсюду виднелись вигвамы вроде того, в котором они провели ночь. Но стояли они на порядочном расстоянии друг от друга: квакли-бродякли – народ не слишком общительный. На болоте не росло ни одного деревца, только далеко на юго-западе чернела полоска леса. На востоке болото доходило до песчаных дюн у самого горизонта, и по соленому привкусу дующего оттуда ветра угадывалось море. Ближе к северу виднелись бледные холмы, которые кое-где перемежались скалами. В остальных местах ничего не было, кроме плоского болота. Должно быть, дождливыми вечерами здесь было очень тоскливо. Но при утреннем солнце, при свежем ветре, наполненном криками птиц, одиночество этих мест казалось свежим и чистым. Настроение у детей становилось все лучше.

– Куда делся этот фигль-мигль? – осведомилась Джил.

– Квакль-бродякль, – Ерш, кажется, чуточку гордился тем, что запомнил это слово. – Я думаю… слушай, да вон же он, кажется!

И они оба увидели, что квакль-бродякль удит рыбу метрах в пятидесяти от них. Поначалу они его не заметили, потому что он сидел неподвижно и по цвету не отличался от болота.

– Наверное, надо с ним заговорить, – сказала Джил.

Ерш кивнул. Оба они немножко волновались.

При их приближении бродякль повернулся к детям, и они увидали длинное худое лицо с впалыми щеками, плотно сжатыми губами, острым носом и голым подбородком. Существо это носило высокую остроконечную шляпу с широкими полями. Волосы (если это слово тут годится) свисали из-за больших ушей серо-зелеными плоскими прядями, похожими на листья тростника. Цветом лицо его напоминало зеленоватую глину, а выражение на нем было крайне торжественное. Обладатель этого выражения явно имел серьезные взгляды на жизнь.

– Доброе утро, гости, – сказал он. – Хотя, говоря «доброе», я не ручаюсь, что сегодня не будет дождя, снега, тумана или грозы. Вам, конечно, не удалось и глаз сомкнуть?

– Ну что вы, мы замечательно выспались, – ответила Джил.

– Ах, – квакль покачал головой, – вижу, вы не хотите обидеть хозяина. Что ж, правильно. Вы хорошо воспитаны. Вас научили переносить трудности.

– Простите, мы не знаем как вас зовут, – спросил Ерш.

– Зовут меня Лужехмур. Ничего страшного, если забудете мое имя. Я вам снова напомню.

Усевшись по обе стороны странного создания, дети убедились, что руки и ноги у него ужасно длинные. И хотя тело у Лужехмура было не больше, чем у карлика, но если бы он выпрямился, то оказался бы выше человека среднего роста. Между пальцами – и на руках, и на босых ногах, которыми квакль шлепал по глинистой воде, – у него были перепонки вроде лягушачьих. Землистого цвета одежда болталась на нем, как мешок.

– Пытаюсь поймать одного-двух угрей, к нашему обеду, – пояснил Лужехмур. – Однако не удивлюсь, если ни одного не изловлю. А если и поймаю, вам они все равно не понравятся.

– Почему же? – удивился Ерш.

– С какой стати вы должны любить то же самое, что и мы? Хотя, конечно, вы в этом не признаетесь. Ну ладно, пока я тут занят, попробуйте развести огонь – попытка не пытка! Дрова за вигвамом. Возможно, они сырые. Можете зажечь их в вигваме, но тогда дым будет есть глаза. А можете снаружи, но если пойдет дождь, огонь погаснет. Вот кремень, трут и огниво. Вы, полагаю, не имеете понятия, как ими пользоваться.

• Предыдущая
• 8/30
• Следующая