Кащей. Трилогия - Мансуров Дмитрий Васимович - Страница 16

– Ты слишком глубоко копаешь, – отозвался Ярослав. – Стратегические задачи любого противника состоят прежде всего в том, чтобы навести как можно больше паники и направить мысли противника в ложном направлении.

Крестьяне глубокомысленно помолчали, переглянулись и согласно покивали головами. Никому не хотелось показывать свою неграмотность.

– Тем не менее я прошу, чтоб ты остался! – Артем пристально посмотрел на брата, и тот, сообразив, что к чему, еле заметно улыбнулся уголками губ.

– Будь осторожен! – сказал он. – Я не хочу, чтобы сразу в двух семьях пропало по брату.

Артем проверил снаряжение и отправился в путь. Крестьяне показали ему правильное направление – за столетия здесь побывало немало пилигримов, движимых аналогичным желанием разыскать мудрую, но пугающую своими действиями старушку, – пожелали удачи и разошлись по домам.

Ярослав удивленно подумал, что у разных людей и сословий сходная реакция на беду. Те, кто поумнее, знают истинную цену геройству и понимают, что у героя нет шансов на победу. И потому не воюют, посылая оптимистически настроенного добровольца– идиота, одним словом, – расхлебывать кашу. В первый раз таким идиотом оказался он сам, а теперь его место занял младший брат.

– Вот семейка! – пробормотал он. – Слава богу, нас всего двое.

– Ты о чем? – услышал Бабай.

– О превратностях судьбы, – ответил Ярослав. – Нормальные люди живут спокойно, а нам постоянно на голову падают приключения одно другого хлеще. Как Алена?

– Прилегла отдохнуть, – ответил Бабай. – Что это с Ягой случилось, детей она сроду не трогала! Ничего не понимаю!

– Не съест? – шепотом спросил Ярослав, опасливо покосившись на лестницу.

– Да что ей, еды в лесу мало? – так же тихо ответил Бабай, посматривая в ту же сторону. – Нет, здесь что-то не так. Ума не приложу, в чем дело?

Ярослав удрученно развел руками.

– Царевич не пропадет? – сменил тему Бабай.

– Что ему Яга сделает? – отмахнулся Ярослав. – Он двигается быстрее молнии. Как воин он лучше меня. Просто зверь, когда воюет.

– Я тоже был таким, – кивнул головой Бабай. – Давно, правда.

– Ты был воином?

– Кем я только не был, – усмехнулся дед. – Интересуешься преданиями старины глубокой? Тогда садись, расскажу много интересного.

– Скажи, Бабай, почему тебя так назвали? – спросил вдруг царевич. – Ты не похож на дряхлого, ворчливого старика.

Бабай усмехнулся:

– Дело в том, что в молодости я был довольно свирепым типом. Сам понимаешь, ходить на медведей, имея миролюбивый характер, чревато нехорошими последствиями. За мой нрав местные жители использовали меня в качестве пугалки. Говорили, что вот, дескать, приду темной ночью с мешком на плечах и унесу непослушных детей в темный-темный лес. И называли, чтобы детям было понятнее, Баба-Ягом. Все дети знают, кто такая Яга, и то, что меня сделали ее подобием, мгновенно им объясняло, что будет, если я появлюсь. Но постоянно говорить Баба-Яг было неудобно, потому имя слегка сократили до Баба-Й. Так вот и получилось мое прозвище. Бабай. А то, что ты говорил про старика, – это уже страшилки. Сказки. Но, признаюсь откровенно, мне льстит, что мною пугают чуть ли не по всему свету. Я как детский Кащей. Он тысячник, а я сотник.

– Живая легенда! – уважительно пробормотал Ярослав. А легендарный детский «Кащей» стал рассказывать истории из своей жизни, одну страшнее и увлекательнее другой. Медвежьи шкуры, которыми избушка была завалена чуть ли не по уши, убедительно доказывали, что дед действительно умел не только складно говорить. Ярослав глядел на него и думал, что не зря детей во многих местах пугают его именем. С таким храбрым до безрассудства человеком несложно выйти вдвоем против целой армии и победить ее.

«Но скажите мне кто-нибудь, откуда у крестьянина такая силища и потрясающие познания в военном деле, словно он не простой смертный, а великий полководец?! – думал царевич. – Всех знаменитых воинов я знаю, но про Бабая никогда ничего не слышал! Самоучка? И где?..»

Дед говорил и говорил, и в его чуть хитроватом взгляде туманно читалось, что от него не ускользнули безуспешные потуги Ярослава вычислить, не являлся ли он кем-то большим, чем хочет себя представить. Вносить ясность в мучившую царевича загадку он не хотел, и лишь в перерывах между историями кружками пил сам и поил Ярослава приготовленным им собственноручно необыкновенно вкусным квасом в таких количествах, словно внутри он был гораздо объемистее, чем снаружи.

Аленушка не спускалась, и было неясно, действительно ли она спит или просто хочет побыть в одиночестве. Иванушка был ее единственной родней после трагической смерти родителей, и потеря, возможно, навсегда последней родной души стала для нее тяжелейшим ударом. Часы прокуковали три, когда наверху послышался вскрик и, прервав очередную байку деда, на лестнице показалась Аленушка.

– На улице кто-то есть! – взволнованно сказала она. – Он смотрел в окно!

У Ярослава брови полезли на лоб, когда он представил себе размеры подглядывающего. Первой его мыслью было, что Аленушка просто спутала с силуэтом человека тень от дерева, ведь не бывает людей такого роста, но вовремя вспомнил, что с той стороны деревьев нет. К тому же любой житель деревни запросто отличит тень дерева от любой другой тени. Второй мыслью было, что люди могут встать друг другу на плечи.

«Хм. Любопытные крестьяне? Но что такого интересного можно увидеть в кромешной тьме ничем не освещенной комнаты?» – озадаченно думал он.

Бабай нахмурился. Добродушное выражение его лица незаметно исчезло, сменившись выражением приготовившегося к атаке хищника. К чему, к чему, а к неприятностям он был готов в любую минуту.

– Ты хорошо его рассмотрела? – спросил он. Аленушка кивнула.

– Он... у него... у него глаза странные. Светятся в темноте и злющие до жути!

– Наверное, ему в рожу чем-то зафутболили, – предположил Бабай. – Вот у него фонари под глазами и сияют.

Ярослав поежился. Количество нечистой силы стремительно росло по мере удаления от столицы. Признак общего помешательства для здравомыслящего городского человека, но для крестьян существование всякой нечисти – нечто само собой разумеющееся, и, что самое смешное, ее и вправду полно, причем не только в страшных историях, рассказываемых на ночь. А уж если неподалеку живет самая что ни на есть настоящая легендарная Баба Яга, королева потусторонних сил, то всего прочего тут непременно должно быть просто видимо-невидимо.

– Это что-то новенькое в моей жизни, – пробормотал Ярослав. Что за странное царство: кругом нечисть! – А у нас во дворце ни одна собака не упомянула про местные страсти-мордасти!

За окном прошло стремительное, словно быстрый ветер, движение. Ярослав моргнул, но движение не повторилось. Морок или попытка этих самых сил добавить ужаса предполагаемым жертвам?

– Отлично, – сказал Ярослав, доставая меч из ножен. – Я не силен в знаниях относительно потусторонней силы, и если это не вернувшаяся неизвестно зачем Яга и не страдающий бессонницей домовой, то я просто не знаю, кто это может быть. Я даже не знаю, годится ли мой меч против этого существа, если тот нападет, но буду драться до конца. Моего или его.

Бабай согласно кивнул, а Аленушка спросила:

– Все царевичи говорят так... витиевато?

– У нас говорят проще, – заметил Бабай, изумленно взглянув на девушку. – С чем пришел, от того и погибнешь! Помоги-ка отодвинуть стол к стене. Когда они ворвутся, у нас должно быть много свободного места для маневра.

– Они? – переспросил царевич. Бабай снова кивнул.

– Опять! – Аленушка показала на окно. Промелькнувшее было существо, наконец-то сообразив, что прятаться дальше бесполезно и на панику и внезапность атаки больше рассчитывать не стоит, остановилось и уставилось на людей. Из раскрывшегося рта выглянули, сверкнув в лучах десятка свечек, длинные клыки, а в глазах кипела неутолимая ярость.

– Ну и рожа у тебя, приятель! Я таких раньше нигде и не видел, – невозмутимо заметил Бабай. В его руках неведомо откуда появилась палица. – Надо бы ее малость подправить.