Тени огня. Трилогия - Степанов Николай Викторович - Страница 43

– Где Эдуард? – Сомов не стал отвечать на приветствие.

– Неподалеку. Пока жив, а остальное зависит от тебя. И то, что ты пришел один, может серьезно сказаться на его здоровье. Почему я не вижу второго?

– Я полагаю, если бы мы явились вдвоем, то вопрос о жизни пленника, как и нашей с Гогой, вообще бы не стоял.

– Вполне возможно. – Рундаец не стал ничего отрицать. – Но, ежели ты такой догадливый, зачем явился сам?

– Хотел лучше рассмотреть тебя, Шагрид. В Сарге ты мне этой возможности не дал.

– Вот тебе и раз! – воскликнул матерый спец серого легиона. – Не помню, чтобы нас представляли друг другу. Меня вообще мало кто знает. Среди живых. Откуда тебе известно мое имя?

– Одна бабка сказала. По большому секрету. – Сомов специально затягивал разговор с убийцей, чтобы дать своим друзьям как можно больше времени.

– Особым любопытством я не страдаю, а потому расспрашивать про «бабку» не буду.

– А я, наоборот, крайне любознателен. Будь любезен, объясни мне, бестолковому, почему твои собратья так настойчиво желают препроводить нас на тот свет? Я абсолютно не могу припомнить, где и когда мои люди успели перебежать дорогу рундайцам. Хотя… – Михаил специально сделал небольшую паузу, – откуда тебе-то это может быть известно? Обычно заказчики не посвящают наемников в подробности.

– Ошибаешься, мне как раз все известно. Только почему ты думаешь, что я вдруг стану об этом рассказывать?

– Сам же сказал: я тебе понравился.

– Это еще не повод.

– А что может быть поводом?

Шагрид усмехнулся:

– Если ты сегодня выберешься из этого леса живым, то обещаю подумать над твоим вопросом.

– Буду стараться. Но и ты меня не подведи, а то вдруг мне и спросить будет не с кого. Кстати, не пора ли вернуть Эдуарда. Я сюда пришел за ним и предупреждаю: если с нашим стрелком что-нибудь случилось, я за себя не ручаюсь.

– А ты наглец! Недаром мне сразу понравился. Жив твой стрелок. Правда, это ненадолго. Но даю слово, он умрет лишь после тебя. – Шагрид плавно провел ладонью над поясом, и в его руке зазвенела, распрямившись, гибкая сталь. – Что ж, посмотрим, чего ты стоишь в деле.

– Минутку, – остановил Сомов готового ринуться в бой противника. – Сначала я хочу убедиться, что Эдуард действительно жив. Вдруг это лишь пустые слова.

– Пожалуйста.

Рундаец свистнул, и из-за густого кустарника в сопровождении второго убийцы появился бледный, как покойник, Марицкий с заклеенным ртом.

– Ап-чхи! – громко чихнул Мишка.

– У вас, кажется, принято в таких случаях желать здоровья? – удивил своими познаниями Шагрид. – Однако я воздержусь.

В следующее мгновение легионер бросился в атаку.

«Ничего себе!»

Если бы Марицкий мог, он бы разинул от удивления рот, который сейчас цепко держала липкая полоска ткани, – настолько его поразило увиденное. Ошеломленным выглядел не только пленник, но и его конвоир.

Шагрид кинулся на «наглеца», словно ястреб на цыпленка. Он стремительно орудовал гибким клинком, пытаясь с ходу пробить оборону, но неожиданно оказалось, что его противник далеко не новичок в обращении с мечом. Сомов ответил не менее опасными выпадами, к тому же рундаец вдруг обнаружил, что сталь врага легко поражает его непробиваемую обычным оружием кожу. Пришлось вспоминать о собственной защите в ущерб атакующим действиям.

Пять секунд жесткого боя, и противники отскочили друг от друга. У одного кровоточила щека, у другого виднелись глубокий порез на ранее неуязвимом плече и длинная царапина на шее.

– А ты, оказывается, кое-что умеешь, – произнес Шагрид, проведя ладонью по ране. Он удивленно посмотрел на кровь и за спиной вытер руку об одежду, прихватив с пояса сразу пять метательных ножей. В запасе у легионера оставалось еще две таких же связки.

Мишка тоже решил использовать свой сюрприз, стиснув до боли в пальцах ядро с цепочкой. «Если такое угодит в лоб – противник не обрадуется, какой бы толстой ни была его кожа».

Следующая атака легионера началась с размашистых движений. Кончик меча рундайца выписывал то вертикальные, то горизонтальные «восьмерки», стараясь рассеять внимание Сомова. Шагрид с каждой секундой ускорял вращение оружия, надвигаясь все ближе и ближе. Когда между соперниками осталось меньше трех шагов, он сделал резкий выпад. Блокировать удар Михаил не успевал, а потому отскочил в сторону, причем именно в ту, куда в следующее мгновение устремились ножи наемника.

На этот раз все пять клинков попали точно в цель. Резкий толчок, сопровождаемый тупой болью, опрокинул парня на спину, и Сомов подумал, что не зря утром надел подарок Гравза. «Где же Гога с князем? Могли бы и поторопиться».

Не мешкая ни секунды, он стремительно вскочил на ноги и, пока убийца пытался понять, почему его противник не бьется в предсмертной агонии, в три хода провел только что родившийся в голове маневр.

Сначала Сомов атаковал раненое плечо рундайца, действуя точечными выпадами и стараясь использовать преимущество своего более длинного оружия. Его тактика потребовала от соперника максимального напряжения: на Шагрида буквально обрушился град молниеносных ударов, каждый под новым углом. Завершающим аккордом его атаки стал бросок кистеня. Несильный, но точный – прямо в лицо легионера. Всецело поглощенный «танцем» вражеского меча, убийца поздно заметил летящий в него шарик, а потому прореагировал на него слишком бурно: рундаец отшатнулся и поднял свое оружие, пытаясь им защититься от новой опасности. Сомов этого и ожидал: его меч устремился в грудь противника, а когда тот развернулся, уклоняясь от серьезного выпада, Михаил прыгнул… Удар левой ногой в прыжке с разворотом был одним из излюбленных в арсенале Сомова. Не подвел он и на этот раз. Шагрид получил хорошую встряску мозгов и, пройдя пару шагов, рухнул на землю.

– Я предлагаю тебе отпустить пленника, и можешь убираться на все четыре стороны! – Победитель грозно посмотрел на второго рундайца.

– Заманчивое предложение. Но оно меня не заинтересовало, – ответил тот, приставляя кинжал к горлу Марицкого.

– Вы давали слово не убивать Эдуарда, пока я жив, – напомнил Сомов.

– Хорошо, я немного подожду, – криво усмехнулся Ренгид.

Из-за деревьев появились еще пятеро рундайцев.

– Ап-чхи! – Мишка снова подал условленный сигнал.

Покалывание в висках могло означать лишь одно: Страж столкнулся с непредвиденными обстоятельствами и просит немедленной связи. Закрыв глаза, Саргонт приложил указательные пальцы ко лбу и четко увидел рундайцев. Один собирался атаковать Михаила, а второй держал связанного бледного паренька.

«Мой „кролик“ в опасности, – доложил призрак. – Какие будут распоряжения?»

«Кроликами» на жаргоне магов-телохранителей Кантилима называли тех, за кем они по долгу службы присматривали, оберегая от неприятностей. Один из волшебников, принесенный в жертву при создании Стража, специализировался как раз на магическом прикрытии и по наследству передал свою терминологию.

В планы дельца от магии не входила смерть нового партнера по бизнесу, поэтому он раздумывал с ответом недолго:

«Себя не обнаруживай. Если „кролику“ станет совсем тяжко – помоги, но чтобы ни он сам, ни рундайцы не догадались о постороннем вмешательстве. И учти: Михаил не должен погибнуть!» – строго приказал Саргонт.

«Как скажете, хозяин», – равнодушно ответил призрак.

Его создатель находился в кабинете один, а потому мог спокойно наблюдать за сражением двух, несомненно, великолепных бойцов.

«Заключив сделку, я сделал правильный выбор. Можно считать, путеводитель у меня в кармане».

Когда на поле боя появились новые соперники Сомова, зритель заерзал в кресле, предвкушая грандиозное сражение, в котором его творению предстояло решить непростую задачу. С одной стороны, сохранить жизнь подопечного, а с другой – представить дело так, словно боец-одиночка сам одержал победу.