Леннар. Тетралогия - Краснов Антон - Страница 156

• Предыдущая
• 156/292
• Следующая

— Отчего же, зная все это, — пресекая мысль собеседника, тяжело произнес Сын Неба, — отчего же ты подал мысль о том, как следует устранить Леннара, если сам полагал, что это только повредит Храму?

Алькасоол поднял голову и, не глядя на Верховного, сказал:

— Я же давал присягу ордену. Если Конклав постановил, что Леннар должен быть уничтожен любой ценой, а мне стало известно средство, как это возможно сделать, то я не могу кривить душой. Не могу скрыть это роковое средство.

— Клянусь душой светозарного Ааааму, брат Алькасоол, — не выдержал первосвященник, — ты уже наговорил достаточно, чтобы быть отправленным сначала в пыточный каземат, а потом — во славу Ааааму — на площадь Гнева, на эшафот!

— О, я сознаю это, — немедленно ответил тот, — и знаю, что в вашей силе и в вашем праве поступить именно так. Ведь я уже побывал в подземелье Храма по воле жрецов, тех, что из партии «усталых» консерваторов. Только если вдруг окажется, что ваши силы уже не те, а право уже давно потеряло смысл, не окажусь ли я в рядах отверженных мерзавцев, в рядах тех, о ком мы только что подробно рассуждали — сардонаров, Ищущих Его и освобождения?

Сын Неба вздрогнул:

— Тебе известны их ритуальные присловья?

— Я же говорил, что подробно изучал эту секту, — глухо ответил омм-Алькасоол. — Я ознакомился с текстами, которые сардонары считают священными. Это — Книга Бездн…

И снова вздрогнул предстоятель.

— …это — апокрифический «Голос Бездн», по сути представляющий собой вольный комментарий к каноническому тексту запретной Книги. Сакральная экзегеза, написанная несколько веков назад и широко разошедшаяся в списках. Ну и — «Красная весть» и «Счастливая весть», экстатические сочинения Акила, свод жутких ритуальных псалмов и торжественных гимнов, исполняющихся во время молитвенных и карательных обрядов. Написано чрезвычайно завлекательно и страшно, притягивает мгновенно. У этого Акила кроме воинских доблестей есть и талант стихотворца… Я бы лично отрубил ему руки и отсек язык, чтобы он не смог более создавать ТАКОГО! — вырвалось у Алькасоола.

— Так… — протянул Верховный предстоятель, оглаживая свое голубое с алой каймой облачение. Он не смотрел на омм-Алькасоола, казалось, все его внимание сосредоточено на собственной одежде, на драгоценной ткани тончайшей выделки.

Алькасоол отвернулся к витражному окну, затянутому в фигурную металлическую решетку, и проговорил осторожно, словно колеблясь, словно еще не решив, стоит ли добавлять еще что-то к сказанному:

— Кроме того… кроме того, как мне кажется… Это — мое мнение, конечно же ты спокойно оспоришь его, пресветлый отец, или даже назначишь мне наказание, как ты уже упоминал…

— Говори.

— Я хочу сказать, в чем главная сила еретиков-сардонаров перед нами, служителями Храма. Кому, как не тебе, хорошо известно, что среди многих высоких сановников Храма утвердилось неверие в каноны, данные в Книгах Чистоты. Я сам слышал, как братья-Ревнители и высшие жрецы позволяли себе упоминать имя Ааааму, чье истинное Имя неназываемо, и Святой Четы — в таких сочетаниях, от которых у благочестивого простолюдина волосы встанут дыбом, кровь заледенеет в жилах…

— Что? Куда ты клонишь, брат Алькасоол?

— Я к тому, что эти сардонары, в отличие от некоторых служителей нашего светлого Храма Благолепия по-настоящему веруют в то, что проповедуют эти двое — Грендам и Акил. Да и сами Грендам и рыжий Акил… Последний, если мне не изменяет память, был контужен лет пятнадцать назад в одном из сражений в Кринну, когда там шла гражданская война между сторонниками нынешнего короля Идиаманкры Пустого, который послушен нашей воле, и армией повстанцев, которыми командовал узурпатор Глок по прозвищу Тысячерукий. Контузия Акила, верно, дает о себе знать: иногда он впадает в экстатический транс, в котором и пишет большую часть своих ужасных стихов и гимнов… Они — фанатики, а вот былая энергия Храма истощилась с веками, да и вера ослабла и истерлась из многих душ, и сильных и слабых…

— Все верно, все верно, — прошептал Сын Неба, — я и сам много размышлял над тем, что ты тут жестоко и зримо преподносишь мне, мудрый брат. Значит, сардонары в самом деле верят в искупительную жертву своего божка, этого Леннара? Интересно, что будет с их сектой, когда станет известно, что их бог УЖЕ МЕРТВ?

— Но он же еще не умер. И подействует ли древний яд? И почему он, Леннар, отослал послов и велел им явиться через шесть дней? Я думаю, ему все сразу стало понятно. Хоть он и не убил их… Впрочем, к чему убивать? Если яд подействует на Леннара и его людей, то точно так же он убьет и наших жрецов… — Брат Алькасоол задумался и потом заговорил куда медленнее, слово за словом извлекая из своей обширной памяти: — Я нашел сведения о Камне Примирения, сосуде со смертью, в одной из памятных машин Академии… На тот момент я был первым, кто раскрыл эту запись: так сказала мне машина. Но был ли я единственным, кто прочитал запись об истинной природе древнего артефакта, что хранился в подземном схроне много веков? Впрочем, что гадать? — Брат Алькасоол потеребил мочку уха, тем самым успокаивая себя, и закончил: — В самом скором времени мы узнаем ответы на все вопросы.

На внешней лестнице, ведущей в покои Сына Неба, раздался дробный топот, он приблизился и взорвался грохотом распахнутой тычком двери, и в проеме показалась тучная фигура жреца. Его облачение сбилось с плеч, открывая мощные ключицы. Лоб и шея блестели от пота, и ярко сверкали обычно тусклые и малоподвижные глаза брата Геннаара, одного из трех Толкователей Первого Храма. Верно, произошло что-то действительно важное, раз первый Толкователь дал себе труд Доставить весть об этом своему духовному отцу.

Сын Неба поднял на него глаза и произнес:

— Ну что?

Переведя дыхание и смахнув пот с жирного раскрасневшегося лица, брат Геннаар выпалил:

— Дурные вести, пресветлый отец! Дурные! Какие-то мерзавцы взбунтовали народ, закинули слух, что служители Храма пустили мор, дурную хворь, которая выкосит всех. Злые языки говорят, что из-за нехватки провианта всему населению города не прокормиться и, дескать, братья-Ревнители с благословения жрецов и самого Верховного предстоятеля пустили заразу в город, чтобы уменьшить количество ртов, а сами частью заперлись в Храме, дворцах или отбыли прочь из Горна, якобы для продолжения войны с Леннаром. Всякое болтают, отец мой, но самое главное, что чернь взбунтовалась. Разгромили и сожгли два особняка, примыкающих к площади Двух Братьев, центральной площади города! Убиты трое Ревнителей и четверо Субревнителей! Правда, полегло до сотни бунтовщиков, но прочие не унимаются. Установлено, что зачинщики бунта — сардонары, еретическая секта, во главе которой Акил, в свое время изгнанный из Храма, и подлый Грендам, выдающий себя за пророка и прорицателя! Оба уже давно даны в розыск, а Акила едва не задержали, но он сумел вывернуться, при этом убил троих и тяжело ранил четверых стражников! Удивительно, просто удивительно и непостижимо! В городе множатся беспорядки, и унять бунтовщиков пока не может ни муниципальная стража, ни даже отряды Ревнителей, а ведь раньше хватало одного грозного вида братьев Храма, чтобы самая свирепая толпа рассеивалась и пускалась наутек!

Одним духом выпалив все это, Толкователь стал ожидать первой реакции главы Храма.

— Так… Ясно… Плохо, очень плохо, — медленно вымолвил Верховный предстоятель и бережно коснулся подушечками указательных пальцев сначала правого, а потом левого виска. — Неужели Ревнители никак не могут справиться с тупой толпой?

— Толпа толпе рознь, — отозвался брат Алькасоол, — толпа может быть очень хорошо направлена и заряжена соответствующими настроениями. И если бунт направляют именно сардонары, то дело серьезно… Долгое время еретики не решались на прямое противодействие Храму… Пробавлялись наскоками, набегами, проводили диверсии… Значит, пришло время. Гм… Они пустили слух об эпидемии? О том, что Храм применил амиацин… то есть Камень Примирения? Гм… Не исключено, что к этому приложил руку сам Леннар. Наверняка среди сардонаров есть его лазутчики. Я знаю почти наверняка… Скверно, сожри меня Илдыз!

• Предыдущая
• 156/292
• Следующая