Как стать чародеем. (Дилогия) - Шумская Елизавета - Страница 36

– Я никого не вижу.

– Я тоже. Но… чувствую. Ой!

– Что «ой»? – крутнувшись на месте, рыцарь вновь ничего не обнаружил.

– Еще один!

– Да где же они?!

– Торн, мне страшно.

– Ива! Не время бояться! Следи за тем, что происходит!

– Это не мой страх! Это… это!..– Она вновь вскрикнула. По телу пробежала дрожь. – Это замок! Это его магия! Его колдовство! Оно откликнулось на чужую магию! Ее я сначала и почувствовала! Торн, кто-то – маг, наверное, – был рядом!

– Это и не странно. Любого должен заинтересовать замок, появившийся из ниоткуда.

От неожиданности Ива мгновенно выпала из состояния, в котором могла пользоваться волшебным зрением.

– Тогда почему же никто сюда еще не заявился?

– Ну… может, стена действует в обе стороны. Нас не выпускает и никого не впускает.

– Но если кто-то ломился бы, мы непременно услышали. Уверена, что по дороге проехала не одна и не две телеги. Не говоря уже о всякого рода всадниках и путниках. Но никто не появился.

– Может, волки? – почесал затылок рыцарь.

– Торн, а откуда здесь такая здоровенная стая волков, да еще летом?

– Действительно. Слишком странно. Никогда раньше тут такого не было. Ива! А ведь мы не слышим по ночам волчьего воя!

– И правда не слышим. Так что же это получается… волки ушли?

– Выполнили свою миссию и ушли… – пробормотал воин.

Ива с ужасом воззрилась на него:

– Не хочешь ли ты сказать… что они появились в лесу только затем, чтобы мы оказались в замке?!

– Откуда мне знать, – проворчал Торн. – Догадки же не проверишь. Слушай, а что ты там вещала по поводу колдовства замка?

– Ну… я сначала почувствовала чужое колдовство. Причем такое неприятное ощущение, должна тебе сказать. А потом замок словно проснулся. И знаешь, стало так страшно. К нам он никогда не проявлял агрессию, наоборот, опекал и заботился, делал все, чтобы нам было удобно и хорошо. Разве что не выпускал. А тут он так вызверился, что ли. Столько злости – куда тем волкам!

– Странно как-то, – пробормотал мужчина.

– Да уж…

Они подходили уже к библиотеке, когда что-то вновь насторожило Иву. Она выругалась. Торн неодобрительно посмотрел на нее:

– Ну что еще?

– Ты не замечаешь ничего странного?

– Нет. Опять кто-то лезет?

– Нет. Без магии. Просто что-то меня смущает.

– Наверное, мой вид сзади, – схохмил наемник.

– Идиот, – беззлобно бросила она. – Ладно, пошли.

Они прошли еще пару шагов. На них смотрели безликие портреты.

– Нет, ну вот опять! – разозлилась знахарка. – Неужели ты ничего не чувствуешь?

– Нет! Да что происходит?!

Ива посмотрела на худощавого мужчину в простом дорожном камзоле на картине. Догадка была мгновенна. Знахарка медленно сделала два шага назад, повернув голову чуть в сторону и скосив глаза. В следующий миг она вскрикнула. В зеркале напротив на мгновение мелькнуло худое бледное лицо мужчины в простом дорожном камзоле. Мелькнуло и пропало.

Торн повторил ее маневр. И тоже увидел отражение лица, которое на картине нарисовано не было. Они прошли еще несколько зеркал, ситуация не изменилась: если рядом находился портрет, то на очень короткий промежуток времени из глубин серебряного стекла проступали лица – мужские, женские. Они окидывали их внимательным строгим взглядом и пропадали вновь. Ощущение было жуткое. Как будто толпы призраков крадутся за людьми. Следят темными злыми глазами. Выжидают. Чего? И какую кару они приготовили для нарушивших их покой?

– Мне страшно, Торн.

– Мне тоже.

Девушка сглотнула и возмущенно воззрилась на рыцаря.

– Что же будем делать?! – Иве хотелось закатить истерику, но никакого более-менее приемлемого повода не находилось.

– Ты чувствуешь что-нибудь необычное?

– А это, по-твоему, обычно?! – взвизгнула девушка.

– В смысле магии? – не поддался на провокацию мужчина.

Ива задумалась. Прислушалась к себе.

– Нет, – немного удивленно ответила спустя какое-то время.

– Значит, будем считать это еще одним чудачеством замка.

– Но они же смотрят!

– Это портреты. Им и положено смотреть.

– Но почему у них у всех такие злые лица?!

– Злые… ну не знаю. Пошли. Все равно ничего сделать не можем.

– Вот именно – не можем! – Ива все-таки решила устроить истерику. – Мы застряли тут навечно. Я не хочу провести в этой тюрьме всю жизнь! Я молода! Я не хочу умирать! Что за дерьмо, гоблина мать?! Я хочу на волю!!! – Да, если ведьма заводилась, то уж на полную. – А тут еще и эти! Смотрят на меня, словно осуждают! Как будто мне доставляет удовольствие сидеть безвылазно в этот проклятом богами замке! Наблюдают за нами и делают ставки, сколько мы еще продержимся! Прежде чем сойдем с ума! Торн, мы сойдем с ума в одиночестве! А потом они спустятся с картин, вынырнут из зеркал и сожрут наши тела, и мы станем такими же, как они, – призраками в глубине зеркал! Торн, я не хочу умирать!!!

Ива уже переходила на ультразвук, когда щеку обожгла пощечина. Она была настолько неожиданной, что знахарка покачнулась и оказалась в крепких мужских объятиях.

– Прекрати! – Он поддерживал ее за талию, а вторую ладонь положил ей на затылок. Его пальцы зарылись в светлых волосах, он потянул ее голову вниз. – Прекрати.

Боль немного отрезвила девушку. А слезы продолжали бежать по щекам. Но его руки, пусть и грубоватые, были ей приятны, даже ощущение бессилия не казалось теперь таким ужасным.

Мужчина смотрел на женщину в своих объятиях и не находил в себе ни малейшего желания защищать ее и утешать. Она была, безусловно, хороша. И сейчас была именно в том положении, в котором должна: в его руках, причем без малейшей возможности оттолкнуть их, то есть в полном его распоряжении. Торн почувствовал нечто неведомое доселе – он был хозяином и господином, и никто не имел права сопротивляться его власти. Это ему понравилось. И тут же захотелось получить всему этому подтверждение.

На его лице появилось хищное выражение, и он наклонился к девушке. Ива ощутила его губы на своих и сначала приняла их как утешение. А именно этого ей более всего хотелось – и губ, и утешения. Поцелуй продолжался, но что-то пошло не так… Не было утешения. Даже уста казались жесткими, – ни нежности в них, ни ласки. Это были губы солдата-победителя в разоренной деревушке. Руки крепко сжали ее тело, до боли прижимая к своему.

Ива застыла. Даже слезы высохли. Слабость прошла мгновенно. Все ее существо восстало против такого обращения. Девушка напряглась, подняла руки и оттолкнула мужчину от себя.

Торн осознал ее сопротивление, сначала внутреннее, потом уже и реально. Черная волна удушающего гнева поднялась откуда-то из глубины его сознания. Никто не смеет ему перечить! Как она может даже помыслить об этом?! Да кто она такая?! Желание сломить, наказать, причинить боль стало почти невыносимым. Он сжал ее крепче, потянул за волосы…

Как и мгновения назад Ива почувствовала страх, но не такой, как перед чем-то непонятным и неизведанным, каким-то абстрактным злом. Инстинкт самосохранения проявил себя мгновенно: она начала вырываться, однако сделать ничего было невозможно. Иву едва не стошнило при одной мысли, что ее нежное девичье тело лапают грубые мужские руки. Знахарка вскрикнула, и как верный пес Сила пришла на помощь. Магия отшвырнула наемника, причем с такой силой, что он, свалившись на зеркало, разбил его вдребезги.

Ива бросилась прочь по коридору, заливаясь слезами злобы, горечи и боли.

Торн остался сидеть прямо на осколках. Ладони у него были порезаны в нескольких местах. Он смотрел на собственную кровь и с отчетливой ясностью осознавал, что наделал. Но еще хуже была другая мысль: все могло быть иначе, не окажись попутчица волшебницей.

Он наблюдал, как кровь течет по коже, и не мог поверить в случившееся. Никогда в жизни он не брал женщину силой, более того – никогда не желал ничего подобного и сам всегда ненавидел тех мужланов, которые находили в этом хоть какое-то удовольствие. И вот сейчас он чуть не изнасиловал ни в чем не повинную милую славную девчушку. И в том, что он остановился, не было ни капли его заслуги. И самое страшное – у него даже мысли не возникло, что он делает что-то не так.