Твоими глазами (СИ) - Руссет Анастасия "Russet" - Страница 14

– Спой мне, – попросил оборотень, вновь перебирая струны.

– Дуэт, – покачала головой Шапка.

Мужчина кивнул и начал наигрывать знакомую им обоим мелодию. «Una nothe mas». По дому разнеслись звуки гитары и двух удивительных голосов, рассказывающих об одной единственной ночи любви. Никто не заметил застывшую на лестнице между первым и вторым этажами Жрицу, по щекам которой бежали слезы…

***

Стук в дверь был таким слабым, что если бы не звериный слух оборотня, его бы и не заметили вовсе, обрекая гостя на медленное замерзание в сумерках. Пришедший был слаб, измучен и скудно одет в грязное, длинное и, как показалось Фир, женское пальто, похожее по фасону на то, которое носила Оля. Впустив гостя, Шапка отступила вглубь дома, с удивлением отметив, что парень босой, а на его лице будто танцевали джигу все соседские кошки с выпущенными когтями. Глядя на несмело вошедшего паренька, Ллариг вопросительно изогнула бровь. Подросток, едва доходивший ей до плеча, мрачно-молчаливо оглядывал прихожую. Его спутанные грязные вихры неопределенного цвета торчали в разные стороны, придавая парню вид птенца, выпавшего из гнезда и сразу же попавшего в лапы к кошке, а затем чудом спасшегося по прихоти странной судьбы. Карие глаза с золотистым отливом радужки закончили свое путешествие по помещению и остановились над плечом Ллариг.

– Рысь, – констатировал мужской голос над плечом Шапки.

Левая рука Эккарта обвила талию Фир. В присутствии других веров мужчина часто неосознанно подчеркивал собственническое отношение к женщине, что безумно нравилось самой Ллариг. В ответ подросток по-кошачьи зашипел и попятился назад к входной двери. Ноздри на худом изможденном лице расширялись, поглощая окружавшие парня запахи, а зрачки стали удлиняться, принимая вертикальное положение.

– Тише, Рысенок, – успокаивающе проговорил Эккарт, – тут тебя никто умышленно не обидит.

– Откуда вы знаете, что я … такой?! – Будто через силу проговорил парень.

– Потому что я тоже такой, – серьезно ответил вервольф.

– Докажите! – Потребовал подросток, жадно следя глазами за парочкой, стоящей прямо перед ним.

Тело паренька было напряжено, как сжатая пружина, будто он был готов в любой момент сорваться с места и отпрыгнуть к входной двери, чтобы сбежать. Эккарт вытянул вперед правую руку и сосредоточился. Шапку обдало жаром от большого мужского тела, на которое женщина опиралась спиной, но на изменения оборотня она не обратила никакого внимания. Ллариг глядела на паренька, стоящего напротив, а тот уставился на них, широко открыв глаза. Мышцы на руке вервольфа стали истончаться. Суставы с влажными хлюпающими звуками сокращались и передвигались, занимая новое положение. Когти отвердели и вылезли из-под кожи укоротившихся на глазах пальцев.

– Доволен? – Спросил мужчина у паренька, глаза которого уже почти вылезли из орбит.

– Я так не смогу… – пробормотал себе под нос гость и… заплакал.

***

– Значит, сон приснился, – задумчиво уточнила Ану.

Женщина вышла на шум, легко успокоив мальчика ласковыми словами. Он доверился хозяйке дома так сильно, что разрешил переодеть себя в огромный пушистый халат белого цвета, принадлежащий мужчине по имени Беленус. Подросток был миниатюрен по сравнению с рослыми мужчинами-сидхе, живущими в доме, поэтому другую одежду для него подобрать не удалось. Он был удивлен и немного испуган – никто не задавал вопросов ни по поводу синяка, расползшегося на левой стороне его тела (результат аварии, в которую он попал утром); ни откуда он пришел и чего хочет… Даже имя его не спросили, пока парень сам не решил представиться.

Вадим решил все рассказать, когда немного отошел от шока. Рослый блондин в черных очках оказался оборотнем, как и он сам. Теперь, наблюдая за тем, как мужчина ест, вдыхая его запах и видя улыбку, Вадим готов был признать его сородичем, хотя… блондин не был рысью, это точно. Его повадки и движения не были кошачьими. Легкие и плавные, да, но мощные и уверенные, как у того, кто рассчитывает на грубую силу больше, чем на ловкость или увертливость.

– Держи.

Перед носом у парня появилась кружка со сладким запахом шоколада. Какао. Глаза снова защипало, а нижняя губа предательски задрожала. Не помогало даже самовнушение, что он уже большой, и плакать – это не по-мужски. В последний раз он пил этот напиток на той неделе еще до смерти бабушки, которая его растила. О других родственниках Вадим не знал. Мать бросила его в деревне на попечении старушки, когда он еще был двухлетним малышом. Отца мальчик тоже не видел, предполагая, что эта мифическая фигура была лишь эпизодом в жизни женщины, которая его родила.

Бабушка – бывший преподаватель в гуманитарном ВУЗе – растила внука в спартанских условиях, требуя намного больше, чем нужно было знать по школьной программе, поэтому мальчик был достаточно образован. Впрочем, он совершенно не отдавал себе в этом отчет, потому что в школе никогда не был «по состоянию здоровья», как говорила бабушка. Только потом, лет в двенадцать, он понял, что пресловутое состояние здоровья означало дикие боли во время полнолуния, желание выть, мяукать и наконец, превращение в огромную кошку, почти растерявшую остатки человечности. Друзей у него не было. Сверстники общались со странным мальчиком неохотно, а после начавшихся в организме изменений Вадим и сам воспринимал остальных детей, как жителей другой планеты.

Мальчик честно спрашивал у бабушки, почему он такой. Она совершенно честно не могла ответить, пока однажды не выпалила в отчаянии, что, видимо Вадим пошел в отца, потому что ее дочка «нормальная». Слышать такое было горько и противно, но от деревенских жителей мальчик слышал выражения и похуже, а бабушка была единственным человеком, показавшим ему хоть какое-то подобие любви, поэтому Вадим думал, что такие отношения нормальны. Теперь, в компании этих странных людей, без возражений принявших Вадима, даже зная о его «ненормальности», среди которых был такой же как и он, не человек, парень растерялся. За все пятнадцать лет своей жизни он не видел других оборотней. Не видел таких явных проявлений чувств, какие оказывали друг другу эти люди. Не наигранных, чистых, абсолютно привычных и естественных.

– Быть может, ты расскажешь нам свой сон? – Аккуратно уточнила Ану, женщина очень молодая и красивая, с длинными и непонятно почему седыми волосами.

Вадим кивнул и начал рассказ. О, ему совсем не нужно напрягаться, чтобы вспомнить. Сон отпечатался в памяти так, будто все происходило на самом деле. Ему снилась мама, которую мальчик никогда не видал. Такая красивая, добрая и ласковая. Она была в накидке с капюшоном и сладко пахла свежесобранными яблоками. Да, он не видел ее лица, но был уверен, что это мама, та, которая любит его и ради которой можно сделать все-все в мире! Она сказала, что бабушка умрет, потому что у старых людей слабое сердце. Сказала, что за ним никто не приедет, поэтому он должен прийти сам. Сказала, что нужно путешествовать в виде рыси и быть аккуратным. Сказала, куда и как идти и где найти одежду после превращения назад, в человека. Сказала, что здесь его ждут те, кто сможет о нем позаботиться, и что будет тот, о ком он сам будет заботиться…

Вадим смущенно замолк, видя, что его речь не просто произвела впечатление, но и заставила задуматься его новых знакомых.

– Ну, дела… – покачала головой рыжеволосая женщина по имени Фир, недавно целовавшая светловолосого оборотня прямо в губы.

– Ну, что ж… – задумчиво улыбнулась Ану, – будь нашим гостем. Но по правилам веров мы должны сообщить в Дом Оборотней, что у Семьи Рысей есть новенький.

– Что за Дом Оборотней и Семья Рысей? – Взволнованно встрепенулся Вадим. Неужели хотят прогнать или сдать в специальный приют для таких как он «ненормальных»?

– Дом Оборотней, – начал рассказывать мужчина, которого звали Эккарт, – это что-то типа центрального управления. Там тебе помогут, если будет нужно. Найдут работу, подыщут жилье, решат проблемы с другими видами оборотней, рассмотрят жалобу. У них же все оборотни города становятся на учет и проходят медосмотры. Своя больница для веров, центр реабилитации… Они много что делают.