Начало пути (СИ) - Соколова Стэлла - Страница 41

   - Да.

   Мать улыбнулась:

   - Хорошо, отец был бы счастлив.

   - Знаешь, мама... Иногда я думаю о том, чтобы вернуться к тебе.

   Мать, вздрогнув всем телом, прошипела:

   - Даже думать об это забудь!

   От боли, пронзившей сердце, Леон сжался, но все равно сказал:

   - Мое тело не выдерживает... Возможно, следующий ритуал станет для меня последним.

   - Так и должно быть, ты рожден лишь для того, чтобы цели нашего рода были достигнуты. Прекрати жить мечтами, пора повзрослеть.

   Леон печально кивнул.

   - Хорошо.

   Мать, наконец-то ставшая прежней, ласково сказала:

   - Как только ты выйдешь отсюда, ты должен будешь направить прошение об исключении тебя из Акадэмии и вернуться в поместье. Ясно?

   - Да.

   - Тогда иди и помни об этом обещании. Если ты нарушишь его, всю оставшуюся жизнь ты проведешь в одиночестве, будучи отвергнутым и презираемым всеми.

   Встав с земли, Леон отпустил руку матери и побрел вперед. Если даже самый любимый на свете человек говорит о том, что он должен вернуться... Юноша тяжело вздохнул. Его поступление в Акадэмию было своего рода бегством. Он, пережив множество ритуалов, понимал, что если не даст себе хотя бы маленькую передышку, дни его сочтены. В преследовании цели - появления белой хризантемы, старшие родственники переходили все границы - незадолго до того, как Леон ушел из поместья, скончался его двоюродный брат, не сумев справиться с новым заклинанием.

   Маги де Риз шли на все ухищрения, ради того, чтобы лепестки черного цветка стали белыми. В семейных хрониках есть придание, что хризантема раскроет свои серебристые лепестки, когда один из наследников сумеет победить непобедимое. Что это не мог сказать никто, лишь жалкие подсказки, трактовать которые можно было по-разному, давали надежду на то, что выход будет найден. В хрониках говорилось о том, что "это" разъедает душу, поглощает разум и подчиняет себе волю. Оно поселяется глубоко внутри, с каждым днем отравляя все больше и больше, и сила его велика. Имея лишь эти подсказки, маги и мастера ядов придумывали все новые и новые разновидности заклинаний и отрав, потому что были уверены, что заклинание, действие которого будет совмещено с действием яда, заставить хризантему расцвести.

   По лицу юноши потекли непрошеные слезы. Он хочет жить, великие Светлые, как же он хочет жить! Распоряжаться собой и своим временем так, как хочет он, а не так, как велят традиции. Замерев на миг, Леон ошарашенно посмотрел перед собой. Словно всплывая из тягучего тумана, в сознании возникли картинки далекого детства. Маленький Леон сидел на коленях у мужчины, лица которого он не видел. Мужчина, проведя ладонью по светлым волосам ребенка, тихо сказал:

   - Я рад, что ты появился. Ты пока не можешь мне ответить, но знаешь... Я не жалею о том, что потерял власть и почет, ведь взамен мне достался ты и твоя мама. И я каждый миг благодарю Богов за то, что ты живешь, за то, что ты есть. Проклятье нашего рода обойдет тебя стороной и, надеюсь, когда ты вырастешь, ты не осудишь меня за такой эгоизм. Я просто хочу, чтобы ты жил.

   Утерев мокрое от слез лицо рукавом рубахи, Леон громко сглотнул. Раньше он часто видел такой же сон, а это оказывается детские воспоминания. Мужчина, державший его на коленях, был его отцом. Повернувшись к сидящей на земле женщине, юноша улыбнулся сквозь слезы и хрипло сказал:

   - Прости меня, мама...

   Мать, будто дикая кошка вскочила с земли, выставив перед собой руки со скрюченными, словно когти, пальцами. Не двигаясь с места, Леон ждал. Когда мать вцепилась в его плечи и толкнула на землю, мальчик улыбнулся и закрыл глаза. Последним, что он видел перед тем, как сознание его померкла, была нежная улыбка матери, губы которой беззвучно прошептали:

   - Ты молодец, сынок.

   Когда тело Леона коснулось земли, иллюзия женщины исчезла, а вместо нее над землей завис огонек. Сделав круг над бесчувственным телом, огонек опустился мальчику на грудь.

   - Ты победил непобедимое - собственные сомнения и страх...

   Сказав это, огонек растаял, а на груди Леона распустилась белая хризантема, красота которой могла поразить даже самого пресыщенного ценителя.

   Рош смотрел на брата, не зная, как справиться с захлестнувшими его эмоциями. Этого шанса он ждал долгие годы, трепетно взращивая в себе ненависть к Кире, которая со временем переросла в ненависть ко всем полукровкам. Орей, откинув с глаз челку, нараспев произнес:

   - Ты не спешишь, как я посмотрю. Разве он не заслужил наказания?

   Рош низко опустил голову. Кира, лучший и единственный друг брата, был и его другом, до того дня... Когда Орей отправился на задание, прихватив с собой и Киру, никто не сомневался в том, что сложностей возникнуть не должно. Только, никто не ожидал, что беда придет в виде обвала, а не засады. Когда Кира, в порванной одежде и только-только зажившими ранами явился в поместье, никто не поверил его словам. Полукровка утверждал, что Орей погиб, спасая его жизнь - когда в горах начался обвал, Орей закрыл напарника собой. На дно ущелья упали два тела, одно из которых было больше похоже на мешанину из костей и клочков одежды. Кира, сумевший выбраться из-под завала, пребывая в бреду, пешком добрался до поместья, "забыв" о том, что Ааш'э'Сэй не может погибнуть от такой мелочи, как переломы и раны.

   Отец и дед вынесли Кире смертельный приговор, посчитав что тот сам избавился от Орея. Предателя заперли в каменном мешке и, когда маленький еще, Рош подошел к окну, тот попросил выпустить его, для того, чтобы он мог вернуться в горы и найти тело Орея. Кира плакал, стоя на коленях и умоляя Роша дать ему шанс хотя бы свершить обряд погребения. Видя искренние слезы на глазах старшего друга, Рош начал сомневаться, а Кира поклялся, что вернется и с честью примет смерть. Поверив ему, Рош открыл дверь камеры, о чем в будущем жалел постоянно - естественно, предатель, избавившийся от Орея и не намеревался возвращаться. Чувствуя себя так, словно это он сам, своими руками отправил брата в Мир Светлых, Рош едва не сошел с ума. От этой участи его спасла ненависть к Кире и клятва самому себе, что придет время и он отомстит, чего бы это ни стоило. С того дня все полукровки, презираемые родом де Нийлд, стали личными врагами Роша.

   От воспоминаний юношу отвлек брат, постучав того флейтой по макушке:

   - Смелости не хватает?

   Змеиная улыбка скользнула по губам Орея, а Рош покачал головой.

   - Нет, все в порядке.

   Брат протянул Рошу короткий катон и обнадеживающе улыбнулся:

   - Прошу.

   Занеся оружие над головой, юноша был готов опустить его, одним ударом прервав жизнь предателя. Когда лезвие почти коснулось нежной кожи на шее Киры, юноша упал на колени. Глядя в лицо любимого им друга глазами, в которых застыли не пролитые слезы, Рош прошептал:

   - Я любил тебя...

   Бросив на землю катон, юноша обхватил себя руками и сухо зарыдал. Орей, постучав брата по плечу, недовольно спросил:

   - Почему ты остановился?

   Не поднимая головы, Рош ответил:

   - Потому что я не могу убить того, ради кого ты отдал свою жизнь. Того, кого ты любил больше собственной жизни.

   Когда Кира сказал, что Орей погиб, защищая его, никто не поверил по той простой причине, что брат никогда не отличался сентиментальностью - идя на задание, всегда рискуешь жизнью, это простая истинна, известная всем. Поэтому слова Киры, которого презирали, признали ложью. На самом деле, этого молодого воина, появившегося в поместье всего за месяц до смерти Орея ненавидели не только по этой причине - Кира всегда спал в комнате брата. За это Орея, за спиной, обвиняли в мужеложстве и никто, кроме маленького Роша не знал правды. Кира была девушкой с которой Орей связал свою судьбу. На тот момент отец уже выбрал брату невесту и до обряда венчания оставались считанные дни. Как раз перед этим Орей отправился в западные горы, где нашел свою смерть.