Становление (СИ) - Соколова Стэлла - Страница 21

   Утерев рукой вспотевшее лицо, Лука посмотрел на своего спасителя и сказал:

   - Лука Редж.

   - Леон де Риз.

   Помолчав несколько минут, Леон спросил:

   - Они сюда не полезут?

   - Нет, не думаю. Если могли бы - уже давно залезли бы.

   Бросив на огромного паука мрачный взгляд, де Риз уточнил:

   - А тот?

   - Тот не уходит далеко от паутины, с чем это связанно - затрудняюсь сказать. Руку мне можешь перевязать?

   Леон кивнул и, оторвав подол от своего кафтана, сказал:

   - Давай, посмотрю.

   Когда Редж скинул кафтан, Леон едва не упал в обморок - вся левая рука мага была покрыта гнойниками, некоторые из которых лопнули и теперь из них сочился гной с вкраплениями крови. Плечо распухло и приобрело темно-бордовый цвет, в самом центре опухоли де Риз узрел глубокую рану с почерневшими краями.

   - Это укус?

   - Угу, он самый.

   Лука, дабы не смотреть не собственную руку, которую уже не единожды осматривал, отвернулся и сделал вид, что пристально наблюдает за паучьим выводком. Де Риз, слегка надавив на края раны, сухо поинтересовался:

   - Больно?

   - Периодически.

   - Жжет?

   - Да.

   - Время?

   - Чего?

   Леон нахмурился и спокойно ответил:

   - Время укуса, чего же еще? Давно он тебя?

   Пожав плечами, Редж ответил:

   - По-моему лет двести назад, как минимум.

   Леон покачал головой и вновь принялся осматривать рану. Ранее ему не приходилось видеть ничего подобного. Если судить по внешнему виду паука-скорпиона, то Лука уже должен был помереть от яда, если он действительно давно был укушен. А в сказанном Леон не сомневался, потому что руку молодого мага покрывали струпья (о чем Леон так же ранее не слышал - при отравлении ядом подобного не случается), а сама рана почернела. Так или иначе, если ему сейчас не помочь...

   Давя на рану до тех пор, пока из нее не начала сочиться кровь, Леон посмотрел на Реджа со словами:

   - Потерпи еще немного..

   Лука хмыкнул и промолчал. Интересного он себе спасителя нашел - одет в одни штаны, а противоядие у него есть. Глядя на то, как де Риз впивается в свою ладонь зубами, Редж кивнул сам себе - он и забыл, что мальчик из клана отравителей... Сама кровь его считается противоядием от многих отрав, что уж про яд насекомого говорить?

   Прикрыв глаза, Леон прислушался к собственному телу - с тех пор, как он заполучил хризантему, тело его перестало сводить в конвульсиях при введении нового яда, поэтому тепер молодой де Риз затруднялся с точностью определить тот момент, когда именно его организм одерживал верх над отравой. Учитывая то, что устойчивость к ядам насекомых он выработал еще в далеком детстве и всего за несколько секунд, вряд сейчас ли это займет много времени. Подождав не всякий случай чуть больше, чем предполагал, Леон открыл глаза и приложил свою окровавленную ладонь к ране на плече Реджа со словами:

   - Сейчас я введу тебе противоядие прямо в рану, поначалу будет немного жечь, потерпи уж.

   Выдавив несколько капель собственной крови в рану Реджа, Леон осмотрелся в поисках неизвестно чего. Лука, вконец обессиленный, улегся на камень и, прикрыв глаза, устало спросил:

   - Что ты ищешь?

   Де Риз, устало нахмурившись, ответил:

   - Надо вскрыть нарывы...

   - Аааа... Так нельзя оставить?

   Покачав головой, Леон поднял острый каменный осколок и, опустившись на колени перед Реджем, принялся вскрывать гнойные пузыри, капая на каждый собственную кровь.

   Лука, уставший едва ли не до смерти, смотрел на то, с каким серьезным лицом юный де Риз выполняет эту неблагодарную работу. Закрыв глаза и прежде чем провалиться в тяжелый сон без сновидений, Лука прошептал:

   - Всегда хотел младшего брата...

   Леон, нахмурившись, посмотрел на спящего мага, не поняв сразу, что тот имел ввиду. Спустя какое-то время до него наконец-то дошло, что Редж, видимо, подразумевал то, что они побратались на крови, отсюда и "младший брат". Покачав головой, Леон вновь принялся обрабатывать многочисленные раны. Спустя некоторое время, когда левая рука Реджа была перевязана, а сам он тщательно осмотрен, де Риз наконец-то позволил себе отдохнуть - устроившись на самом краю "скалы" Леон посмотрел на паучат, которые застыли, словно каменные, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Уступ, на котором они с Лукой нашли убежище, возвышался над землей примерно на полтора лаара, что не давало возможности маленьким паучатам достать своих жертв.

   Задрав голову к серому, словно налитому свинцом, небу, Леон провел языком по окровавленной ладони - металлический привкус крови заставил его поморщиться и тяжело вздохнуть. Судя по тому, как сильно ранен Лука Редж и то, что сам Леон ощущает боль и вкус собственной крови... Они оба попали неизвестно куда, прихватив с собой свои физические тела. С другой стороны, тело Луки, которое лежало в зале посвящений, не имело повреждений и Леон имел возможность лицезреть его в течение двух месяцев. Соответственно, вариант о том, что он находится здесь полностью можно смело отмести... Таким образом, все, что смог предположить Леон это то, что он и сам Лука, попав в этот странный мир воплотились. Что достаточно логично объясняло отсутствие ранений на теле Реджа, которое на данный момент, лежит в черном Замке и тот факт, что оба испытывают боль, находясь здесь.

   Глядя на огромного паука, застывшего на своей паутине, Леон мрачно вздохнул - ничего удивительного, что сеть рвалась, поди вытяни такую громадину... Закинув руки за голову, Леон улегся на жесткий камень - надо подождать, пока Редж немного отдохнет и потом решить, что же им делать. Учитывая то, что они воплотились, план надо тщательно продумать и взвесить. Потому что, имея физическое тело, они могут погибнуть от физических ран, что невозможно с духом. А раз их воплощенные души погибнут здесь, тела их останутся пустыми оболочками в мире людей.

   И все же... Как это получилось?

   Старик де Риз, глядя на побледневшее лицо внука, покачал головой - мальчика, судя по всему, затянуло во внутренний мир черноволосого мага. А это означает, что ритуал, с самого начала проходивший иначе, чем все предыдущие, стал еще более странным. Отдав приказ положить тело Леона рядом с телом Реджа, старик так же отправил гонца в родовое поместье с сообщением о том, что все маги должны прибыть в Черный Замок в ближайшее время.

   Несмотря на свой тяжелый и неуступчивый характер, де Риз по-своему любил внука. Вздохнув, старик занял место Леона и принялся собирать текущую к нему энергию, столь необходимую для того, чтобы ритуал прошел успешно. Сейчас никто из молодняка клана и не знает, с чем связанна традиция семейства травить себя ядами, а старики предпочитают молчать. Потому что трудно объяснить молодым и горячим истинную причину этой традиции - не поверят, взбунтуются, уж проще сказать им что так надо и не давать лишнего повода для сомнений. Истинной причиной того, что де Ризы всегда стремились к получению абсолютного иммунитета к ядам и магии заключалась в древней клятве, данной на крови. Клан де Риз пошел от одного единственного мага, на чьей груди "цвела" столистная хризантема и маг этот, пускай и косвенно, но спас мир от страшной участи.

   Факт, что дух Леона покинул его тело был неоспорим. На веку старика еще не было подобного, но в архивах клана было упоминание о мужчине, сумевшем утянуть в свой внутренний мир постороннего в момент, когда собственных сил для обуздания тотемного зверя не хватало. Им был Клай де Майен, создатель и первый хранитель печати-ключа, обуздать тотем которому помог самый первый из рода де Риз. С тех пор слава рода спала и солнце практически закатилось - клан постепенно вырождался. Рождение мальчика, не имевшего вообще никакого иммунитета к ядам, повергло старика де Риза едва ли в смертную тоску, которую можно сравнить лишь с той неистовой радостью, когда он узрел серебряный цветок на груди Леона. И вот теперь, как и многие века назад, носитель белой хризантемы ушел помогать Реджу, а это говорит о том, что черноволосый, вероятнее всего, станет истинным хранителем печати. Если тот, конечно, сможет вернуться. Самому первому де Ризу в плетении магической сети помогали трое старейшин, с которыми даже нынешний глава клана не сравнится - прошедшие годы сильно ослабили род. То, с чем справились всего трое старейшин не под силу одному, но под силу целому клану.