Становление (СИ) - Соколова Стэлла - Страница 94

   Оказавшись здесь, Ниран иногда ощущал словно бы чужое присутствие и, к своему удивлению, разговаривал вслух, словно бы с незримым собеседником. Одно счастье - ответов он пока не слышал и призраков не видел... Когда под ногами зачавкала мокрая земля, Ниран скинул свой балахон, оставшись в одних штанах и вошел в небольшой ручеек, в самом центре которого возвышался огромный, плоский камень. В этом месте бывший Владыка мог отчистить свои мысли и привести дух к гармонии,столь сильно желаемой им все годы его правления. Он часами сидел на этом камне, закрыв глаза и наслаждаясь едва слышной музыкой, которая окружала его со всех сторон. Шепот леса, перезвон колокольчиков, нежный рокот ручейка - все это разом создавало неповторимую, умиротворяющую мелодию, которая пронизывала каждую клеточку тела, даря покой.

   Вот и в этот раз Ниран решил насладиться тишиной в своем излюбленном месте. Устроившись на камне, он закрыл глаза и улыбнулся. Живя отшельником, он был полностью лишен информации о том, что происходит в Империи, но судя по тому, что земля еще стоит на месте, фатальных ошибок Лазар не допустил. А еще, как-то раз бродя по лесу в поисках пищи, Ниран слышал разговор двух крестьян, что проезжали мимо. Так он и узнал, что стал дедом. Только вот, как бы ни хотелось ему на внука своего посмотреть, Ниран был уверен, что время возвращаться в мир еще не пришло. Много ошибок допустил он во время своего правления, много слез пролито по его вине. Рано ему в мир возвращаться, не готов он прощения у него просить. Все глубже и глубже погружаясь в себя, бывший Владыка пытался понять окружающий его мир, услышать его тихий голос и понять, где же он допустил ошибку? Когда дорога, которая прямой стрелой должна была уйти в самое небо, вдруг искривилась, извернулась и ушла вниз?

   В какой-то момент лицо его обдало теплым ветром, принесшим с собой великое множество запахов. Сделав глубокий вдох, Ниран открыл глаза. На лицо его, до этого момента спокойное и умиротворенное, легла черная тень. Южный ветер принес с собой отнюдь не аромат цветов и скошенной травы, уже ставшей сеном. Нет... Он принес с собой приторно-сладкий, гнилостный аромат смерти. Даже в Мире Светлых не забудет Ниран этого удушающего запаха. Словно игривая дева, щекотал он нос Нирана, бросая ему вызов. Теперь в шепоте листвы бывший владыка слышал издевательский смех, похожий на песнь погребальных колокольчиков.

   Соскочив с камня, бывший владыка направился к обветшалому зданию, что теперь служило ему домом. Не потратив на сборы много времени, Ниран покинул монастырь, скрыв лицо под капюшоном старого, выцветшего плаща. Поклонившись дому, бывший Владыка направился в ту сторону, где пролегла главная дорога, ведущая в сторону Заставы.

   Кирстин де Сэй, уставший от образа рогатого старика и в кои-то веки принявший свой нормальный вид, уселся на ступени и посмотрел на темное небо. К его сожалению, Ниран не был способен узреть его, Кирстина. От этого де Сэй несколько опечалился - он достаточно много времени провел в одиночестве и компания Нирана его обрадовала. Правда, разговор у них не получался, но все равно, лучше так, чем совсем одному. Сказать по правде, де Сэй и сам не понимал, почему все еще находится в этом мире. За грехи свои он расплатился сполна и все равно, путь к Светлым ему закрыт. Устав ломать голову над этим вопросом, де Сэй встал и, сложив руки на груди, мягко сказал вслед удаляющемуся Нирану:

   - Надеюсь, ты вернешься.

   А на следующее утро, как раз в то время, когда Лазар в своем кабинете обсуждал печати-ключи и дальнейшие действия, на Юге вспыхнули первые костры, в которых сжигали бродяг и нищих, ставших первыми жертвами Чумы, многие годы назад сократившей население Ардейл едва ли не на треть.

Глава тринадцатая. Осенний бал.

   Империя Ардейл. Сейн. Черный Замок.

   Тифар, грозно нахмурив брови, складывал необходимые вещи в дорожную сумку. Гнев, который он с таким трудом унял, вновь напомнил о себе, стоило лишь остаться одному. С одной стороны, он понимал, что Лазар, как истинный правитель, хочет с максимальной выгодой использовать те ресурсы, которые у него есть. Направив в Долину Эйрина в сопровождении Дэмиена, Лаз хочет решить основную, на данный момент, проблему - проблему Долины и ее сумасшедшего правителя. Если Эйрин отправляется на границу как уполномоченный посол, то де Мор едет туда уже как предупреждение - вряд ли кому-то придет в голову шутки шутить с малолетним юнцом (коим и является де Сэй по меркам Ааш'э'Сэй), если за спиной у него маячит начальник тайной службы и командир отряда Демонов. Тут даже сам Кларин, каким бы ненормальным он ни был, будет вынужден открыть границу и объяснить посланникам Императора, какая пчела его ужалила, что не сидится ему на месте тихонечко.

   В то же время, что-то глубоко в душе подсказывало, что не спроста в Долине поселился Разис, особенно если учесть что ранее вполне вменяемый (для берца) правитель вдруг взял и начал чудить. К тому же, одно упоминание имени Монтеля заставляло кулаки сжиматься до такой степени, что под ногтями выступали капельки крови, а голова начинала кружиться от гнева.

   Завязав сумку де Льен, уже несколько более спокойно, присел на кровать и посмотрел на потолок. По белоснежной поверхности скакали солнечные блики, в распахнутое окно задувал не по сезону теплый ветер, смешанный с ароматом свежего хлеба. Дверь в комнату тихо отворилась и Тифар посмотрел на вошедшего. Лука Редж, с некоторым смущением,отвел глаза в сторону и, как если бы видел Тифара впервые, сказал:

   - Я готов.

   Де Льен скупо кивнул и, закинув на плечо дорожный мешок, поднялся.

   - Лазар ввел тебя в курс дела?

   Редж едва заметно кивнул.

   - Частично.

   - Хорошо.

   Слегка прищурив бирюзовые глаза, Тифар слегка сжал губы - Лазар, Темные его побери, решил поиграть в настоящего правителя... Никогда раньше не пришло бы ему в голову обращаться с ним,сыном рода де Льен, как с верным псом. Пусть и понимает он, пес этот самый, что хозяина верно поступает, но все равно что-то в душе словно воет от обиды.

   Тряхнув короткими волосами, Тифар выдохнул сквозь зубы - нашел время на Императора обидиться, того и гляди скоро начнет печально глазками "стрелять", теребя в руках белый кружевной платочек. Лука, положив ладонь на плечо де Льена, слегка сжал его, дабы привлечь к себе внимание и, когда Тифар обернулся, будучи уже практически за порогом отведенных ему покоев, Редж мягко сказал:

   - У тебя нет повода злиться на Лазара.

   Вместо ответа Тифар окинул доброхота колючим взглядом и стряхнул с плеча его ладонь. То есть, попытался это сделать - Редж, в кои-то веки, проявил назойливость (чего раньше за ним не замечалось) и чуть более жестко произнес:

   - Будь внимательнее к тому, что происходит вокруг тебя...

   Со свистом вдохнув, де Льен смерил напарника еще одним недовольным взглядом и, так и не проронив ни слова, направился по коридору, ведущему к лестнице. Так как Тифар, несмотря на долгие годы, проведенные в услужении, все равно оставался опасным преступником, его покои находились в "служебной " части Замка - там, где его всегда и быстро сможет найти де Мор или сам Лазар. К тому же, эта часть здания всегда была полна воинов и магов, так что даже изволь де Льен проявить недовольство, его бы быстро утихомирили.

   Лука Редж, мягко ступая по светло-голубому ковру, устилавшему пол, с легким подозрением вглядывался в напряженную спину Тифара. Лазар уже давно посвятил его в "тайну" де Льена и его мертвого брата и, казалось бы, события многолетней давности да и само время, уже должны были бы ту злость и обиду, что хранил Тифар в себе всю свою жизнь. А на поверку все оказалось несколько иначе - Тифар, лишь услышав имя давнего знакомца, перестал контролировать себя. Другие-то может быть и не заметили, что-что, а скрывать свои эмоции де Льен всегда умел отлично, да только вот от взгляда друга, что провел с тобой едва ли не всю жизнь, мало что укроется. Да и Лазар, сколько бы отец не называл его оболтусом, стал более проницательным, что ли? Лука вздохнул и покачал головой - вот она, проблема тех, кто живет долго. Из-за собственного долголетия, они перестают замечать не только бег времени, но и те изменения, которые оно, время это самое, несет.