Украсть у президента - Гриньков Владимир Васильевич - Страница 24

– Не наказывает, – подтвердила Катя.

Официант принес вино и три бокала. Откупорил бутылку, налил вино в бокалы, сказал Корнышеву с лукавым дружелюбием:

– Хороший выбор! Лучшее вино! Это самое старое вино в мире! Семьсот лет! Его пил еще Ричард Львиное Сердце!

Казалось, что еще немного, и он панибратски потреплет Корнышева по плечу. Но этого не случилось.

– У них тут совершенно свойское обращение, – оценил Корнышев, когда официант ушел. – В Москве все строже и солиднее.

– Я где-то читала, что в мире при всем различии менталитетов официанты делятся всего на две большие группы, – сказала Катя. – Одни – это аристократизм и величественная сдержанность, другие – это рубаха-парни и почти друзья для посетителя ресторана. На Кипре преобладает второй тип. Однажды мы с братом и мамой в одном ресторанчике захотели отведать йемисты, это такие фаршированные овощи – помидоры, перцы, кабачки. Официант сказал нам, что их повар йемисту не делает, зато делает его, официанта, жена. И если мы ему скажем, в каком часу назавтра собираемся посетить их заведение – йемиста будет готова. Жена придет и все сделает. Специально для нас.

– Сделала? – заинтересовалась Эльвира.

– Да.

– Дорого обошлось?

– С нас взяли столько, сколько стоило несложное блюдо в их меню.

– Чудный остров! – оценил Корнышев. – И он вам еще не нравится! – попенял он Кате. – Давайте выпьем за знакомство, Катя! Нам с вами просто повезло!

Он долил вино в Катин бокал, наполнив его до краев.

– Осторожнее! – засмущалась Катя. – Тут все-таки пятнадцать процентов алкоголя!

– Такой день! Такое место! Такое настроение! – расслабленно произнес Корнышев. – И зачем же себя ограничивать?

Эльвира скользнула по его лицу быстрым внимательным взглядом. Ленивая расслабленность Корнышева ее не обманывала. Но Катя ничего не замечала. И настроение у нее было самое распрекрасное. Под присмотром Корнышева она выпила все вино, осушив бокал до дна. Уже через пять минут она еще больше повеселела и щеки раскраснелись, а в глазах появился нетрезвый блеск. Эльвира украдкой посмотрела на часы. До определенного Корнышевым срока, когда он должен был оказаться на борту самолета, оставалось три часа. Сам Корнышев будто забыл об этом. Беспечно болтал с Екатериной и потягивал густую сладкую «Коммандарию», не забывая подливать вино и Кате.

– Теперь я понимаю, что чувствовали русские старички-эмигранты где-нибудь в Париже, услышав русскую речь, – говорила Катя. – Представляете, какой-нибудь там шестидесятый год, эти старички сидят в ресторане, и вдруг за соседним столиком – разговор по-русски. Труппа Большого театра, к примеру, на гастролях. И сразу на старичков нахлынули воспоминания, и безумно хочется в Москву…

– На Нижнюю Масловку, – с улыбкой подсказал Корнышев.

– Именно! – мечтательно подтвердила Катя. – И сразу им вспоминаются березки, церковки православные… И все это так недоступно…

Корнышев еще подлил вина девушке.

Эльвира видела, что он спаивает Катю.

– Но как вы можете понять этих старичков? – пожал плечами Корнышев. – У них своя, эмигрантская жизнь, и у вас с ними нет ничего общего.

– Мы ведь тоже эмигранты, – не согласилась Катя.

– Чепуха! – уверенно сказал Корнышев. – Тем старичкам путь на родину был заказан. Они к шестидесятому году уже наверняка были гражданами Франции и уж точно у них не было советского паспорта. А у вас паспорт – какой?

– Российский.

– Вот! – наставительно сказал Корнышев. – И получается, что вы в любой момент можете купить билет до Москвы.

– Но я же этого не сделаю, – опечалилась Катя.

– Почему?

– Нельзя.

– Почему? – упрямо повторил Корнышев.

Катя озадаченно посмотрела на него, подумала и пожала плечами. Оказывается, она не могла внятно объяснить, почему ей нельзя в Москву.

– Вы сами себе сказали: «Туда нельзя!» Сами себе запретили! – весело произнес Корнышев. – А на самом деле можете сделать это в любую секунду! Катенька! – сказал он, ласково заглядывая девушке в глаза. – Вы хотите оказаться в Москве?

– Конечно! – сказала Катя без раздумий.

– Решено! Сейчас же летим! – весело объявил Корнышев. – Какие там рейсы? Я знаю, что есть дневной самолет на Москву. Прилетаем! Гоняем по Москве всю ночь! По самым вашим заветным местам! А утренним рейсом возвращаемся на Кипр!

– Нет, это невозможно, – с растерянной и пьяной улыбкой сказала Катя.

– Еще как возможно! – отмахнулся Корнышев.

– Катя, ему бесполезно перечить! – подыграла Корнышеву Эльвира. – Если что-то втемяшилось ему в голову, то этому быть непременно!

– Самое главное, – говорил Корнышев, набирая телефонный номер, – это не ставить в известность вашу маму. Сделайте вид, что вы на ночной дискотеке. Такое бывает, что вы пропадаете где-то по ночам?.. Алло! – сказал он в трубку. – Девушка, у вас можно забронировать три билета до Москвы на сегодняшний рейс? … Очень хорошо… Вылет во сколько? … В четырнадцать?.. И нам еще три билета на завтрашний утренний рейс … Да, обратно из Москвы…

Совершенно растерявшаяся Катя пыталась остановить Корнышева, но он ее не замечал, а Эльвира сказала, беспечно пожав плечами:

– Покатаемся по Москве! Вы нам показали Кипр! Мы вам покажем Москву!

– Я не полечу! – пробормотала Катя.

Корнышев выключил свой мобильник, подлил Кате вина.

– За скорую встречу с Москвой! – предложил он тост.

– Я не полечу! – замотала головой Катя.

Корнышев метнул в Эльвиру быстрым и колючим взглядом. Она все поняла, обняла растерянную Катю и сказала:

– Катюша! Милая! Ты еще не знаешь, с кем связалась! – она смеялась и прямо-таки лучилась беззаботностью. – Мы с ним однажды встретили его друга детства. Закатились в ресторан, жуем все эти грибочки, огурчики, окрошечку… Ты окрошку, кстати, любишь?

– Обожаю! Только здесь ее нет. То есть есть, но не такая.

– И вот мы пьянствуем так в ресторане, и они свое детство босоногое вспоминают… Как на байдарках по Байкалу… Природа и красота, в общем… И что ты думаешь? – она посмотрела на Катю весело и дерзко. – Через три часа я уже лечу с ними в Иркутск! А у меня на следующий день интервью… Ну, собеседование… Я работу как раз меняла… И в то, что я лечу на Байкал, я поверила уже только в самолете! На втором часу полета!

Эльвира заразительно рассмеялась, после чего склонилась к Кате и доверительно-вкрадчиво сказала:

– В это только нужно поверить! Поверить, что это возможно!

– Слишком неожиданно! – проявила нерешительность Екатерина.

– Куда мы ее поведем? – спросил у Эльвиры Корнышев, напрочь игнорирующий Катины капризы и уже составляя план прогулок по Москве.

– Первым делом – покушать.

– Ты сразу о еде, – попенял Корнышев.

– Все-таки после полета! – напомнила заботливая Эльвира. – Аппетит у всех будет сумасшедший.

– Но сначала – на Нижнюю Масловку! – определился Корнышев. – Прилетаем в Шереметьево-2, едем по Ленинградке, в районе «Динамо» сворачиваем на Третье транспортное и – до Башиловки…

Катя слушала зачарованно, как маленькие дети слушают сказки.

– Дадим Кате побродить по дорожкам ее детства, – говорил Корнышев, – потом в машину и в ресторан. Куда-то надо закатиться, где русская кухня с окрошкой, белыми грибочками и с холодцом под хреном…

– Холодец!!! – заскулила счастливо Катя.

– Можно в «Ермак», – деловито прикинула Эльвира. – В Мневниках. Интерьеры у них – что тебе деревенская изба. И именно такое… С окрошкой… И клюквенная настойка…

– Тут кому что, – философски заметил Корнышев. – Мне вот и «Коммандария» здешняя нравится.

Он поднял свой бокал, жестом предлагая Кате выпить с ним.

– Я уже и так пьяная! – засмеялась счастливая Катя, но бокал послушно взяла в руку.

– Это же не от спиртного у вас так, Катя, – сказал Корнышев. – Это у вас голова пошла кругом, потому что день так волшебно складывается!

– Ой, правда! – пьяно сказала Катя. – Столько событий! У меня еще никогда не было таких приключений!