Украсть у президента - Гриньков Владимир Васильевич - Страница 34

Калюжный всмотрелся с надеждой, но увидел только растерянный взгляд недалекого очень человека, у которого за плечами класса четыре образования и тридцатилетний водительский стаж, и этот взгляд чрезвычайно раздосадовал Калюжного. Он не сдержался, выругался в сердцах, и Иванов вжал голову в плечи, будто ожидая, что его сейчас станут бить. Вид затравленного человека отрезвил Калюжного. Он поднял руки, будто прося собеседника успокоиться, и сказал, стараясь, чтобы его голос звучал как можно мягче:

– Я не враг! Пойми!

Помолчал, размышляя, до какого предела откровенности он может дойти в разговоре с Ивановым. Как там говорил знаток и врачеватель человеческих душ Илья Горецкий? Чтобы заставить проснуться память, нужно все проговаривать в подробностях, рассказывать человеку, что такое он есть на самом деле. Ему надо давать как можно больше информации о нем самом – в надежде, что хотя бы отдельные зерна прорастут и что-то даст толчок к тому, чтобы вспомнить все.

– Мне государство поручило разыскать деньги, которые ты спрятал, – сказал Калюжный. – Тоже, кстати, по приказу государства… Прятал ты их, в смысле… И ты их так надежно спрятал, что мы их никак найти не можем.

– А большие деньги-то? – с недоверчивым видом уточнил Иванов.

– Двадцать пять миллиардов долларов.

– Мама о чем-нибудь догадалась? – спросил Корнышев.

– Не-а! – ответила Катя и засмеялась озорно.

Она вели машину по улицам ночной Айя-Напы: море огней, в ресторанах меж столиками мечутся неутомимые официанты, группки туристов перетекают из одного заведения в другое, повсюду гремит музыка. И похоже, что угомонятся все не раньше пяти-шести часов утра. То ли разлитое в воздухе возбуждение неспящего курорта кружило голову Екатерине, то ли она до сих пор пребывала под впечатлением от недавнего блиц-визита в Москву, то ли присутствие Корнышева на нее так подействовало, или все это, вместе взятое, делало ее счастливой – не разобрать.

– Меня так и подмывало рассказать обо всем Никифору! – призналась Катя. – Но я сдержалась.

– Что же вас остановило? – дружелюбно улыбнулся Корнышев.

– То, что я пообещала вам молчать, – с неожиданной серьезностью ответила Катя.

– Спасибо, – просто сказал Корнышев.

Закончилась бесконечная череда отелей, дорога вырвалась на простор, где не было ни домов, ни людей, ни машин, и где царила ночь, у которой свет фар их машины отвоевывал лишь маленький клочок серой ленты шоссе, да отражались белым и красным цветом наклейки на бело-черных столбиках ограждения, отчего казалось, что две цепочки светящихся огней протянулись слева и справа от дороги. Их машина летела по пустынному шоссе, метались в свете фар и погибали самоубийцы-насекомые, врывались в открытые окна потоки свежего пахучего воздуха, и при полном молчании своих седоков машина примчалась на каменистую площадку, за которой уже никакой дороги не угадывалось, а чернел провал. Корнышев успел увидеть в свете фар маленькую церковь, и тут же Катя остановила машину, погасила фары, заглушила двигатель, и Корнышев услышал возбужденное дыхание близкого моря.

Море волновалось. Было слышно, как впереди, совсем близко, бьются о скалы волны, рассыпаясь на мириады брызг, и эту соленую взвесь приносило ветром.

– Очень жалко, что мы приехали сюда не на восходе, – сказала Катя. – Это мыс Греко, здесь так приятно бывает встречать утро. Идемте, здесь есть лестница.

Они вышли из машины и пошли в направлении церкви, силуэт которой угадывался на фоне звездного неба. И море теперь, когда глаза пообвыклись с темнотой, уже не казалось черным, его отбеливали барашки волн, и было видно, как волнуется море.

Здесь берег круто обрывался, и вниз вела лестница, на мокрые ступени которой шагнули Корнышев и Катя. Лестница уводила вправо вниз, и оттуда, справа, доносился сильный гул. Пройдя немного по лестнице, Корнышев не столько увидел, сколько угадал во тьме там, внизу, крохотный пятачок берега, где то ли галька была, то ли песок, а вокруг – вздымающееся к небу и бушующее море. Высокие волны обрушивались на этот пятачок и разбивались с грохотом о скалы, вода вскипала и пенилась, в воздухе висела густая пелена просоленной сырости, стоял несмолкающий гул, и бушующее в ночи море казалось иллюстрацией к истории какого-нибудь кораблекрушения. Завораживающе, волнующе и жутковато.

Приблизительно на половине пути Корнышев и Катя были вынуждены остановиться. Море бесновалось совсем близко, ступени ниже по лестнице заливало водой, и Корнышев с Катей уже успели промокнуть. Катя стояла, вцепившись в поручень лестницы и вглядываясь в разволновавшееся море восторженным взглядом ребенка. Могла ли она сюда приезжать раньше одна? Если только днем. А ночью – вряд ли бы решилась. Если ночью и не одна – тогда с кем? С братом? Или с Ваней Алтыновым?

– Какое романтическое место! – крикнул Корнышев, стараясь перекричать шум волнующегося моря.

Катя обернула к нему свое мокрое от брызг лицо и посмотрела с благодарностью. Взглядом благодарила за то, что он все правильно понял и оценил. Значит, с Алтыновым она сюда приезжала.

– Мне нравится! – крикнул Корнышев. – Вы мне сделали настоящий подарок, Катя!

И снова она ответила ему благодарным взглядом.

– Я с вами увижу удивительный Кипр! – крикнул Корнышев. – Загадочный! Волнующий! Наверняка у вас еще что-нибудь припасено!

– Спешл фор ю! – засмеялась счастливая Катя. – Специально для вас! У меня есть подарок, который можете получить только вы!

Она не стала больше ничего говорить, а Корнышев благора-зумно не добивался разъяснений, не торопя события и опасаясь все испортить поспешностью.

Женя еще дочитывала этот текст, а на ее мобильник уже поступило второе SMS-сообщение. Там был адрес банка. Комсомольский проспект. Фактически центр города. Станция метро «Фрунзенская». Про то, что это центр города и что станция метро «Фрунзенская», Женя узнала, заглянув в атлас улиц Москвы. Город она знала плохо.

Достала припрятанный ключ, который не так давно нашла в абонентском ящике почтового отделения. На ключе была выбита цифра 55. Все совпадало.

Женя поехала на Комсомольский проспект. По указанному в SMS-сообщении адресу действительно находился Инновационно-инвестиционный банк. Зеленые с золотым буквы названия банка протянулись по фасаду здания, нависая над зеркальными стеклами, за которыми ничего невозможно было рассмотреть. За входом в банк присматривали глазки видеокамер. Оробевшая Женя не решилась войти сразу, прошла мимо и прошагала довольно далеко, прежде чем собралась с духом и вернулась.

В банке, едва Женя миновала зеркальные двери, ее встретил неулыбчивый, но вежливый молодой человек.

– Здравствуйте! – сказал он вошедшей Жене, и вряд ли предполагалось их дальнейшее общение, но Женя несмело продемонстрировала ему зажатый в руке ключ с цифрой 55, и молодой человек с готовностью подсказал:

– Сейфохранилище. Седьмое окно.

Женя прошла вдоль длинной стойки, дошла до окна с цифрой 7 и надписью «Сейфовые ячейки», здесь не было никакой очереди, а за стеклом сидела молодая девушка и смотрела на Женю с выжидательной полуулыбкой, и этой девушке Женя тоже продемонстрировала свой чудо-пропуск-ключ.

– Будете посещать сейфохранилище? – приветливо осведомилась девушка. – Будьте добры, ваш паспорт, пожалуйста.

Женя достала из сумочки паспорт, передала его девушке, и та углубилась в заполнение каких-то формуляров, делая привычное для себя дело, и все выглядело так, будто и Женя здесь была человеком не чужим и уж во всяком случае ее визит сюда никого не удивил и не озадачил. Девушка выложила на стойку перед Женей только что заполненный бланк, где были фамилия и имя Жени, данные ее паспорта и проставлена дата посещения сейфохранилища, а еще была незаполненная строчка с услужливо проставленной на ней галочкой, и в эту строчку девушка ткнула шариковой ручкой, вежливо попросив: