Через пустыню - Май Карл Фридрих - Страница 10

• Предыдущая
• 10/90
• Следующая

Глядя на то, как я спокойно позволил вывести себя, оба моих спутника пошли безо всякого сопротивления, но я прочел в их глазах, что они ожидают лишь моего знака, чтобы положить конец фарсу.

Когда мы ненадолго задержались перед скамьей, появились векиль с Абу эн-Насром. Негр вынес ковер, расстелил его на земле, а когда они уселись, подал им огонь для их погасших трубок.

— Дайте ему полсотни! Настало самое время действовать.

— Мой паспорт все еще у тебя в кармане? — спросил я веки ля.

— Да.

— Отдай мне его!

— Ты никогда не будешь держать его в своих руках!

— Это почему же?

— Чтобы ни один правоверный не мог о него замараться.

— Ты и в самом деле хочешь наказать меня?

— Да.

— Тогда я тебе покажу, как поступает немей, когда он вынужден заниматься правосудием!

Маленький дворик был с трех сторон окружен высокой стеной, а с четвертой его закрывало здание. Никакого другого выхода не было, кроме того, через который мы вошли. Зрителей тоже не было. Следовательно, нас было трое против тринадцати. Оружие нам оставили — этого требовал один из неписаных законов пустыни. Векиль был абсолютно не опасен для нас, так же как и его солдаты. Только Абу эн-Наср мог нам навредить. Я должен был прежде всего вывести из строя его.

— Есть у тебя веревка? — тихо спросил я Омара.

— Да, шнур от бурнуса.

— Развяжи его! — Обернувшись к Халефу, я добавил: — Беги к выходу и не пропускай ни единого человека!

— Ложись! — предложил мне тем временем векиль.

— Сейчас!

Не успев выговорить это слово, я прорвался через заслон солдат к Абу эн-Насру, заломил ему руки за спину и так сильно придавил ему коленом затылок, что он не мог пошевельнуться.

— Вяжи его! — сказал я Омару.

Собственно говоря, этот приказ уже был излишним, так как Омар мгновенно понял меня и уже обмотал своим шнуром руки армянина. Тот был связан, прежде чем смог сделать хоть какое-то движение. Моя внезапная атака так ошеломила векиля и его охрану, что они растерянно вытаращились на меня. Тогда я правой рукой выхватил нож, а левой вцепился армянину в шею. От ужаса он вытянул перед собой руки и ноги, словно уже был мертв. Зато тем больше жизни проснулось в солдатах.

— Оторваться от противника, позвать помощь! — заорал онбаши, который раньше всех обрел дар речи.

Его сабля стала ему помехой, он отбросил ее и помчался к выходу; остальные последовали за ним. Там уже стоял храбрый Халеф с ружьем на изготовку.

— Назад! Всем остаться на месте! — крикнул он подбегавшим солдатам.

Ошеломленные, они повернулись и разбежались в разные стороны, стараясь спрятаться по углам.

Омар тоже выхватил свой нож и стоял с мрачным видом, готовый вонзить его в сердце Абу эн-Насра.

— Ну, ты не умер? — спросил я векиля.

— Нет, но ты хочешь убить меня?

— Это зависит от тебя, о средоточие правосудия и мужества. И уверяю тебя, что твоя жизнь висит на тонюсеньком волоске.

— Что ты хочешь от меня, сиди?

Прежде чем я ответил, раздался исполненный страха женский крик. Я оглянулся и заметил маленькое тучное существо, которое крайне поспешно, как шарик, накатывалось на нас.

— Стой! — визгливо кричала она. — Не убивай его! Это мой муж!

— Да, это моя жена, Роза Кбилли, — кряхтя, подтвердил наместник.

— Как ее зовут?

— Меня зовут Мерсина, — сообщила она.

— Благодарю тебя, солнце Джерида, — польстил я ей. — Если ты пообещаешь мне, что векиль будет сидеть спокойно, его никто не обидит.

— Он превратится в соляной столп, я тебе это обещаю!

— В таком случае он может благодарить твою миловидность.

Векиль выпрямился, слегка постанывая, но покорно оставался в сидячем положении. Мерсина внимательно оглядела меня с ног до головы, а потом спросила по-дружески:

— Кто ты?

— Я немей, чужестранец, родина которого лежит далеко за морем.

— Немей — очень умные, очень храбрые и очень вежливые люди. Это я уже слышала, — заявила она. — Добро пожаловать к нам! Однако почему ты связал этого человека? Почему от тебя бежали наши солдаты? И почему ты хотел убить могущественного наместника?

— Я связал этого человека, потому что он убийца.

— Ты получишь правосудие!

Тут мною овладело убеждение, что женская туфля на Востоке обладает той же волшебной силой, как и в западных странах. Векиль увидел, что его авторитет под угрозой, и сделал попытку вновь восстановить его:

— Я праведный судья и буду…

— Ты будешь молчать! — приказала она ему. — Ты знаешь, что мне известен этот человек, который называет себя Абу эн-Наср, хотя должен был бы прозываться Абу эль-Ялани, отец лжецов. Это он виновен в том, что тебя послали в Алжир, хотя ты мог стать мюльазимом; он виновен в том, что потом ты приехал в Тунис и здесь был погребен в одиночестве. Как только он появляется здесь, ты всегда вынужден делать что-то приносящее тебе вред. Я ненавижу его и ничего не имею против, если этот чужестранец убьет его. Он заслужил такой конец!

— Его нельзя убить. Он находится в тени падишаха!

— Заткнись! Ну да, он находится в тени падишаха, а этот чужестранец находится в тени жены наместника, в моей тени, слышишь? А кто находится в моей тени, того никто не может погубить. Вставай и следуй за мной!

Векиль поднялся; она направилась к выходу, и он уже собрался последовать за своей женой. Это не входило в мои планы.

— Стой! — приказал я ему, еще раз ухватив за шиворот. — Ты останешься здесь!

Тогда Мерсина обернулась.

— Разве ты не сказал, что хочешь освободить его? — спросила она.

— Да, но при условии, что он останется на этом месте.

— Но не может же он сидеть здесь целую вечность!

— Ты права, о жемчужина Кбилли, но в любом случае он останется здесь так долго, пока дело не будет разрешено.

— Оно уже разрешилось.

— Каким образом?

— Разве я тебе не сказала, что ты желанен в нашем доме?

— Верно.

— Значит, ты стал нашим гостем и можешь жить у нас со своими людьми так долго, пока тебе не захочется снова покинуть нас.

— А Абу эн-Наср, которого ты назвала Абу эль-Ялани?

— Он останется твоим, и ты можешь сделать с ним все, что захочешь.

— Это верно, векиль?

Он медлил с ответом, но строгий взгляд его госпожи вынудил наместника выдавить из себя:

— Да…

— Ты клянешься мне в этом?

— Клянусь.

— Клянешься Аллахом и его Пророком?

— Я должен поклясться? — спросил он свою мадам, Розу Кбилли.

— Должен! — ответила она весьма решительно.

— Тогда клянусь Аллахом и его Пророком!

— Ну, теперь он может идти со мной? — спросила она меня.

— Может, — ответил я.

— Ты последуешь за нами и отведаешь за нашим столом барашка и кускус.

— А есть у тебя местечко, в котором можно надежно припрятать Абу эн-Насра?

— Нет. Привяжи его к стволу пальмы вон там, у стены. Он не убежит от тебя, потому что я прикажу охранять его нашим воинам.

— Я сам его постерегу, — ответил вместо меня Халеф. — От меня он не убежит. Он заплатит своей смертью за жизнь моего отца. Мой нож будет таким же острым, как и мой глаз.

С тех пор как он был связан, убийца не произнес ни слова, но его глаза зловеще сверкали, когда мы привязывали его к пальме.

Я действительно не намерен был лишать его жизни, но он попал под законы кровной мести, и я знал, что Омар не удовлетворит мою просьбу о снисхождении. За кровь надо платить кровью. Для меня, несмотря ни на что, лучшим выходом было бы, чтобы Абу эн-Наср улизнул — разумеется, без моего ведома. Но пока я стоял на его пути, пока он находился в моей власти, я должен был рассматривать пленника как врага и убийцу, следовательно, и обходиться с ним соответственно. Конечно, он бы меня не пощадил, имей я несчастье попасть в его руки.

Итак, я оставил его под присмотром Омара и отправился в селямлык. По дороге мой маленький слуга спросил меня:

— Ты сказал, что этот человек не мусульманин. Это верно?

• Предыдущая
• 10/90
• Следующая