Верная Рука - Май Карл Фридрих - Страница 34

• Предыдущая
• 34/307
• Следующая

— Да, теперь понимаю, — медленно проговорил Уоббл. — Ну и хитрец же вы, мистер Шеттерхэнд! Не хотел бы я быть вашим врагом. Сдается мне, для вас вообще нет ничего невозможного, а каждый свой шаг вы рассчитываете так основательно, что не оставляете никаких шансов тягаться с вами. Ему, бедняге, остается лишь сразу задрать лапки кверху, ясное дело!

— Вынужден отклонить ваши похвалы, мистер Каттер. Я и сам очень часто допускаю промахи и, бывало, садился в лужу так крепко, что выбирался просто чудом.

— Но все-таки выбирались, иначе бы мы с вами сейчас не беседовали. Будем надеяться, что мы счастливо минуем и то болото, которое грозит нам на этот раз.

— Поясните, пожалуйста, вашу мысль, мистер Каттер. В какое болото нам предстоит угодить?

— Хм, согласен, сравнение не самое удачное. Пески Льяно и впрямь не слишком напоминают болото, а я имел в виду предстоящую прогулку в пустыню.

— Вы боитесь, мистер Каттер?

— Боюсь? Вы, наверное, шутите, мистер Шеттерхэнд. Желал бы я знать, чего может испугаться Олд Уоббл — разве что себя самого! Но я думаю, вы сами понимаете разницу между покойным креслом и раскаленной печью?

Я заверил его, что воображение у меня богатое и мне по силам постичь всю степень несходства названных предметов.

— Вот я и говорю, — продолжал старик, — у кого есть возможность понежиться в кресле, где-нибудь в прохладной комнате, тот не полезет в горячую печь и не захочет поджариваться, истекая соком, словно спелая слива. Ну, а треклятая пустыня Стейкед-Плейнз — та же печь, особенно по сравнению с лесом или даже прериями. И надо быть последним дураком, чтобы соваться туда по доброй воле!

— Отлично сказано, мистер Каттер! Но, если не ошибаюсь, вы как раз собираетесь исполнить подобную дурацкую роль, не так ли?

— Ни за что бы не поехал, не будь тут вас, мистер Шеттерхэнд! — проворчал старый охотник. — Ну да ладно. Кто из вас, джентльмены, уже бывал в Льяно-Эстакадо?

С этим вопросом он обратился к нашим спутникам, и вскоре выяснилось, что все они знают о пустыне только понаслышке. Олд Уоббл горестно покачал головой и пустился в воспоминания, рассказывая истории одна страшнее другой о нападениях бандитов, несчастных случаях, гибели от жажды и тому подобном. Всех пробрала дрожь, а я помалкивал, ведь мне был только на руку такой оборот дела. Чем сильнее Олд Уоббл напугает остальных, тем легче будет распрощаться с теми из них, от кого все равно нет никакого прока.

Наша теперешняя стоянка располагалась не у самой воды, а выше, среди прибрежных зарослей. Мы с Шурхэндом устроили себе удобную позицию под прикрытием двух раскидистых кустов, откуда хорошо просматривался весь брод. Олд Уоббл как раз начал очередную драматическую повесть, в которой среди других действующих лиц упоминался один мой знакомый. Слушая старика, я отвлекся и даже перестал следить за рекой. К счастью, Шурхэнд не повторил моей ошибки; в самый напряженный момент рассказа он тронул меня за плечо и произнес:

— Гляньте-ка, сэр. Вот и они.

Уоббл отвлекся на полуслове, и мы замерли, вглядываясь сквозь кустарник. На противоположном берегу показались команчи — примерно три десятка всадников с боевой раскраской на лицах. Их предводитель спешился, осмотрел следы и, убедившись, что мы перешли реку, снова сел в седло и направил своего коня в воду. За ним гуськом потянулись и остальные.

— Эти парни чертовски неосторожны! — вполголоса заметил Олд Уоббл.

— Почему, мистер Каттер? — поинтересовался Сэм.

— Потому, что сразу полезли в воду всей толпой, вместо того, чтобы выслать вперед разведчика и убедиться, ушли мы отсюда или нет. А теперь, как видишь, они у нас на мушке и деваться им некуда. Ну что ж, я к вашим услугам, ребята! — и с этими словами Уоббл взвел курок. Я поспешил вмешаться:

— Не стреляйте, сэр. Я ждал здесь индейцев совсем не затем, чтобы устраивать бойню. Уговорить команчей повернуть назад для нас целесообразнее, чем перестрелять их, иначе племя будет нам мстить. Как только первый из них подъедет поближе, я потолкую с ним. Вы тем временем держите индейцев на прицеле, но стреляйте только после меня, не иначе.

— Как вам угодно, — обиженно буркнул Олд Уоббл. — Куда лучше было бы перебить этих краснокожих псов без долгих разговоров.

Дождавшись, чтобы предводитель отряда приблизился к нам примерно на двадцать ярдов, мы встали и разом выступили из кустарника; стволы наших винтовок были направлены на команчей. Те сбились в кучу, сдерживая лошадей, и до нас донеслись возгласы изумления и испуга. Я крикнул на их языке:

— Кто сделает шаг вперед или поднимет оружие, будет убит!

— Уфф! — воскликнул предводитель. — Мы думали, Шеттерхэнд поехал дальше. Зачем он прячется здесь, в кустах?

— Ах, вы думали, что я уехал? Вы считали, я не настолько умен, чтобы догадаться! о погоне?

— Мы не гонимся за Шеттерхэндом.

— Да? За кем же тогда вы гонитесь?

— Ни за кем.

— А куда вы едете?

— На охоту.

— Я полагал, вы пришли на озеро, чтобы наловить рыбы. Так сказал мне ваш вождь.

— Одни ловят рыбу, другие охотятся. Нам нужно запастись мясом для наших вигвамов.

— Ответь мне, почему вы решили охотиться по эту сторону реки?

— Здесь больше дичи.

— Разумеется, и эта дичь — мы.

— Нет, Шеттерхэнд ошибается. Наша дичь — бизоны и вилороги в прериях.

— Пусть будет так. Но с каких это пор у воинов-команчей вошло в обычай покрывать лицо боевой раскраской, отправляясь на охоту?

— С каких пор… — растерянно повторил мой собеседник. Он не ожидал столь коварного вопроса. И вдруг снова вспомнил что-то, глаза его загорелись гневом, и он крикнул: — А с каких пор воины-команчи должны давать отчет в своих действиях какому-то следопыту?

— С тех пор, как Шеттерхэнд требует такого ответа! — в тон ему ответил я. — Твой вождь, Вупа-Умуги, слышал мои слова: я друг индейцев, но тот, кто осмелится на нас напасть, пусть не рассчитывает на снисхождение!

— Мы не собираемся на него нападать, — заявил команч.

— Тогда поворачивайте обратно!

— Этого мы не сделаем. Мы проедем мимо вас и отправимся на охоту.

— Попробуйте! Не пройдет и часа, как река вынесет на берег ваши трупы.

— Уфф! Кто распоряжается на этой земле — Шеттерхэнд или команчи?

— Шеттерхэнд. Взгляни: на вас направлены наши ружья. Стоит мне захотеть — и они заговорят, в том числе и мое волшебное ружье. Я даю тебе срок, называемый у бледнолицых «пять минут». Если по истечении этого времени вы не повернете лошадей, ни один из вас уже никогда не увидит свои вигвамы. Я сказал!

Штуцер был у меня в руке. Закончив речь, я, не поднимая его к плечу, направил дуло в грудь индейцу, чтобы он не сомневался в серьезности моих намерений. Предводитель отряда повернулся в седле и обменялся несколькими словами с ближайшими к нему воинами. Затем, обратившись ко мне, спросил:

— Надолго ли Шеттерхэнд собирается задержаться здесь, у реки?

— Пока не удостоверюсь, что племя команчей не замышляет против нас ничего плохого.

— Ты уже сейчас можешь убедиться в этом.

— О нет. Теперь выслушай меня: мы — я и мои друзья — разойдемся вверх и вниз по течению реки, так, чтобы занять как можно больший участок берега. Это позволит нам увидеть всякого, кто попробует переправиться на нашу сторону. При малейшем признаке опасности мы вновь объединимся и встретим нападающих свинцом. Если до завтрашнего вечера ваши воины не сделают попытки напасть на нас, мы поверим, что команчи действительно хотят мира, а не войны. Тогда мы покинем эту местность, куда пришли лишь затем, чтобы освободить нашего друга Шурхэнда.

— Уфф! — протестующе воскликнул индеец. — До завтрашнего вечера — это слишком долго.

— А для нас не слишком, — ответил я. — Нам спешить некуда.

— Но потом вы вправду уйдете отсюда?

— Да, и вы нас больше не увидите. Ты знаешь, я всегда держу свое слово.

Мгновение поколебавшись, предводитель спросил:

— Значит, ты пришел к Саскуан-куи только затем, чтобы выручить Шурхэнда?

• Предыдущая
• 34/307
• Следующая