Виннету - Май Карл Фридрих - Страница 6

• Предыдущая
• 6/83
• Следующая

Неоценимую помощь мне оказывали Сэм Хокенс и два его товарища, Дик Стоун и Билл Паркер. Это были в высшей степени порядочные люди, а главное, опытные, умные и смелые следопыты-разведчики, слава о которых недаром простиралась так далеко. Они больше держались меня и сторонились других, однако с оглядкой, стараясь не задевать остальных.

Конечно, главной моей опорой был Сэм Хокенс. Несмотря на свою чудаковатость, он пользовался всеобщим уважением в группе, хотя его и недолюбливали. Сэм всегда приходил мне на помощь, делая это в своей полусерьезной-полунасмешливой манере.

Постепенно между нами установились отношения, которые напоминали отношения опекуна с подопечным. Хокенс взял меня под защиту, не спрашивая моего на то согласия.

Для меня, новичка, он, опытный вестмен, был непогрешимым образцом, а его поступки — единственно верными. Пользуясь любым случаем, он преподносил мне теоретические и практические уроки того, что должен знать и уметь каждый, отправляясь на Дикий Запад.

Сегодня, не погрешив против истины, я должен признать: высшими премудростями этой науки я овладел значительно позже, в общении с Виннету, с Сэмом же научился азам, без которых уроки высшей школы пропали бы даром.

Сэм собственноручно сплел лассо и к тому же сам со своей лошадью добровольно стал объектом для моих упражнений. Когда петля, брошенная мной, намертво обвивала цель (а потом это получалось уже при каждом броске лассо), он искренне радовался и, удовлетворенный, с трудом освобождаясь от петли, поучительно замечал:

— Великолепно! Прекрасно, мой юный друг! Надеюсь, однако, что моя похвала не вскружит вам голову, ведь учитель время от времени вынужден хвалить даже самого глупого ученика, если хочет, чтобы тот добился успехов. Скольких воспитал я на своем веку, и все они учились прилежней и были куда понятливей вас. Если так дело пойдет и дальше, то лет эдак через шесть-семь уже никто не осмелится назвать вас гринхорном. Но не падайте духом, ведь и дураку случается добиваться таких же успехов, что и умному, а иногда и перещеголять его, чтоб мне лопнуть!

Все это он говорил очень внушительно — в педагогических целях, а я делал вид, будто всерьез воспринимаю его слова, хотя в глубине души знал он вовсе так не думает. Полезней всего для меня были практические советы Сэма и обучение навыкам, без которых не выжить в прерии. Если бы не Хокенс, вряд ли я нашел бы время для упражнений с лассо, ведь работа поглощала меня целиком. Впрочем, мы держали наши уроки в тайне от всех, выбирая место подальше от лагеря, чтобы никто не мог нас видеть. Этого требовал Сэм Хокенс, а когда я однажды спросил его — почему, он ответил:

— Да все из-за вас, сэр! Вы так неловки и неумелы, что я умер бы со стыда, если бы нас увидели эти типы. Теперь понятно почему? Хи-хи-хи! Примите это к сведению!

Вот так получилось, что навыками вестмена я овладел втайне, и никому из нашего окружения и в голову не могло прийти в случае опасности рассчитывать на мою физическую силу или умение владеть оружием и лассо.

Несмотря на все перечисленные сложности, работа все-таки продвигалась, и наконец ее осталось примерно на неделю. За это время, по нашим расчетам, мы должны были выйти к границе соседнего сектора. Об этом следовало известить соседей, послав гонца, что мы обычно и делали, когда возникала необходимость связаться с ними. Бэнкрофт заявил, что поедет сам под охраной одного из наших вестменов.

В воскресенье, с утра пораньше, Бэнкрофт собрался в путь. Перед этим, отправляясь в дальнюю дорогу, следовало обязательно выпить на посошок. Само собой разумеется, в выпивке приняла участие вся братия. Не пригласили только меня, а Сэм Хокенс, Дик Стоун и Билл Паркер от приглашения отказались. Как я и ожидал, попойка затянулась и закончилась только тогда, когда Бэнкрофт уже лыка не вязал. Остальные не отставали от него и тоже были крепко пьяны. О поездке не могло быть и речи. Захмелевшая компания, как обычно, забралась в кусты, чтобы проспаться.

Что было делать? Теперь пьянчуг не добудишься до полудня, а гонца выслать необходимо. Получалось, что ехать, кроме меня, некому. На поездку уйдет по меньшей мере дня четыре, значит, работа снова встанет, никто палец о палец не ударит. Пока я обдумывал все это, собираясь посоветоваться с Сэмом, он вдруг указал рукой на запад:

— Сэр, вам не придется ехать, можно все передать через вон тех двоих, которые едут сюда.

Посмотрев в указанном Сэмом направлении, я увидел двух всадников. Это были белые. В одном я узнал старого проводника, который уже не раз приезжал с известиями из соседнего сектора, а рядом с ним ехал незнакомый мне молодой мужчина, одетый иначе, чем принято на Диком Западе. Всадники приблизились к нам, и незнакомец спросил мое имя. Как только я назвал себя, он дружелюбно посмотрел на меня:

— Так вы и есть тот молодой человек, который делает здесь всю работу, в то время как остальные бездельничают? Вам наверняка известна моя фамилия, я — Уайт.

Это был начальник соседнего, западного, сектора, по отзывам — человек весьма энергичный. Именно к нему мы и собирались отправить гонца.

Его приезд был вызван, без сомнения, какой-то веской причиной. Он спешился, пожал мне руку и осмотрелся. Увидев спящих в зарослях гуляк и рядом с ними бочонок из-под бренди, он с пониманием и укоризной покачал головой.

— Пьяные?

Я кивнул.

— Все?

— Да. Мистер Бэнкрофт собрался ехать к вам, вот и выпили на посошок. Сейчас разбужу его.

— Погодите! — прервал он. — Я хотел бы поговорить с вами без свидетелей. Отойдем в сторону и не будем пока будить их. Кто эти трое, что стояли с вами, когда мы подъехали?

— Это Сэм Хокенс, Дик Стоун и Билл Паркер, наши проводники, люди, вполне заслуживающие доверия.

— Ах, Хокенс, этот чудак. Он честный малый, я слышал о нем. Пусть все трое пойдут с нами.

Я выполнил его просьбу и поинтересовался:

— Вы здесь по собственной инициативе, мистер Уайт, или произошло что-то серьезное?

— Отнюдь. Хотелось только убедиться, все ли здесь в порядке, и заодно поговорить с вами. На нашем секторе мы уже все закончили, а тут, как я вижу, работы еще непочатый край.

— Виной тому сложный рельеф. Я собираюсь…

— Знаю, знаю! — прервал он меня. — Мне все известно. Если бы не вы, Бэнкрофт все еще топтался бы в самом начале сектора.

— Ну, не совсем так, мистер Уайт. Уж не знаю, кто ввел вас в заблуждение, будто я один работаю, так что из чувства справедливости…

— Спокойно, сэр, спокойно. Посыльные регулярно ходили от нас к вам и обратно, так что мне известно истинное положение дел. Очень благородно с вашей стороны, что вы вступаетесь за этих пьянчуг и лодырей, но мне хотелось бы знать правду. Раз уж вы скромничаете, придется расспросить Сэма Хокенса.

Мы направились к палатке. Уайт, усевшись перед ней на траву, жестом предложил нам сделать то же самое, и принялся расспрашивать Сэма Хокенса, Стоуна и Паркера, которые без обиняков выложили ему всю правду. Все мои попытки вступиться за товарищей Уайт моментально пресекал, советуя не тратить напрасно слов.

Узнав все, что требовалось, Уайт попросил показать наши чертежи и мой дневник наблюдений. Я мог бы не выполнить его просьбу, но мне не хотелось обижать хорошего человека, к тому же я чувствовал, что он расположен ко мне.

Уайт очень внимательно просмотрел материалы и поинтересовался, не я ли автор чертежей. Я не стал отпираться, так как действительно ни один из нашей веселой компании не сделал на них ни одной черточки, не вписал ни одной буквы.

— Из дневника не понять, сколько работы выполнил каждый в отдельности. Пожалуй, вы слишком далеко зашли в своем достойном похвалы чувстве товарищества, — сказал Уайт.

Посмеиваясь, Сэм посоветовал:

— Загляните к нему в карман, мистер Уайт. Возможно, там найдется нечто жестяное, такое, знаете, в чем бывают сардины. Сардин, правда, давно нет, но зато есть кое-что бумажное. По-видимому, личный дневник, если не ошибаюсь. Там-то уж наверняка все описано иначе, нежели в официальном отчете, где он пытается покрыть нерадивых товарищей.

• Предыдущая
• 6/83
• Следующая