Золотой мираж - Майкл Джудит - Страница 92

• Предыдущая
• 92/122
• Следующая

— Но я подумал, может быть вы, ты, понимаешь, может быть, вам нужно побыть одним, ну, и если так, то я не хочу быть лишним.

Алекс снова взглянул на Клер. Больше нет, подумали они оба, и оба улыбнулись:

— Ты не лишний, — сказал Алекс. — Это твой дом тоже, ты это знаешь, потому-то у тебя и есть свой ключ.

— Так значит, ты можешь позволить мне поехать завтра в Нью-Джерси с ребятами.

— В Нью-Джерси?

— Ну да.

— Дэвид, ты даже без тени сомнения знаешь ответ, ты слишком умен, чтобы играть в подобные игры. — Алекс подождал. — Погляди на меня. — Дэвид поднял глаза и посмотрел на его нахмуренные брови. — Ты знаешь, что я никогда не мешал Диане и Джейку, ты знаешь, что я никогда не оспаривал их решений, ты знаешь, что у меня нет никаких оснований отпускать тебя, и есть все основания сказать то же, что и они. Ты не можешь идти.

Дэвид уставился на свои ноги, переплетенные под кофейным столиком, на том же уровне, что и голова. Внезапно он вскочил, отправился на кухню и взял еще банку их холодильника.

— Дэвид, — сказала вдруг Клер, когда он снова плюхнулся в кресло. — А как эти ребята собираются ехать до Нью-Джерси?

Он метнул на нее взгляд:

— На машине.

— Тогда они студенты первого курса, и даже не второго. Они, вероятно, учатся в колледже, на первом, или втором семестре. Ты с ними так близок?

— Обычно нет.

— Что это значит? — Она подождала. — Что у тебя есть такое, что им нужно?

— У-ух, — пробормотал Дэвид. Он снова уставился на свои ноги. — Им надо написать программу, это проект их группы, и у них кое-какие неприятности, и они хотят чтобы я ее написал.

— Это мошенничество, — сказал Алекс.

— Ну почему, это нормально, помощь… — сказал Дэвид с неловкостью. — Они спросили учителя, и он сказал, что они могут воспользоваться чьей-нибудь помощью.

— Какой помощью?

— Ну, понимаешь, показать им, как писать эту программу.

— Да, но ты говорил о написании всей программы. Что совсем нечестно и может также тебе принести кое-какие неприятности.

Через какое-то время, Дэвид кивнул:

— Да, я знаю. Просто когда они попросили меня… это было… ты понимаешь…

— Ты почувствовал себя взрослым и частью их компании, — сказала Клер. — И это тебя очень взволновало.

Дэвид сурово посмотрел на нее:

— Ну да.

— У меня тоже такое было, — сказала она небрежно. — Как будто распахнулись двери целого нового мира. Сначала это было жутко весело, но потом мне наскучило и я решила, что мне это совсем не нравится. Я не чувствовала, что на самом деле к этому принадлежу.

— Да? — спросил Дэвид.

Клер поглядела на Алекса, думая, что слишком много вмешивается, и тут у нее перехватило дыхание от такой теплоты и любви в его глазах, которых она не видела еще ни у одного мужчины. Она отвернулась и посмотрела на лицо вновь заинтересовавшегося Дэвида.

— Я думаю, тебе стоит забыть о сарае в Нью-Джерси И о том, чтобы писать программы кому-то, кроме себя самого. Мне думается, ты в этом смыслишь, а они нет…

— Они ужасно тупые, — выпалил он. Было такое впечатление, что у него с плеч свалился какой-то груз. Он встал: — Но, вы знаете, они такие занятные и сказали, что это потрясающее место…

— Тогда ты сам туда отправишься, когда будешь в старшем классе, — сказал Алекс.

— Если у меня будет тогда машина. Диана и Джейк сказали…

— Ладно, это мы еще обсудим, — сказал Алекс. Дэвид расширил глаза, но Алекс уже встал, пресекая попытки продолжить беседу. — Послушай, уже поздно. Я отвезу Клер домой. Если ты еще не будешь спать, когда я вернусь, то мы сможем немного поговорить.

— А можно мне…

— Нет, — сказал Алекс.

Клер поглядела на него, отвернувшись от Дэвида:

— Я думаю, это хорошая идея, — сказала она очень спокойно.

Алекс кивнул, почти не задумываясь:

— Ладно, — сказал он сыну. — Ты отправляешься с нами на прогулку.

Дэвид встал:

— Да. Спасибо. — Он разогнул свое нескладное долговязое тело и оказался прямо перед Клер. Тут он нагнулся и поцеловал ее сначала в одну, а потом в другую щеку: — Вы потрясающая. Я рад, что вы выиграли лотерею. — Он поглядел на Алекса и опять на Клер. — Я подожду снаружи, — сказал он, и в следующую минуту уже вышел.

В молчании Алекс взял Клер за руку:

— Ты была изумительна. Ты так все замечательно сделала.

— Всегда легче с чьим-то ребенком, — сказала Клер печально. — Но я была, права насчет него, Алекс: он милый мальчик. Ты можешь гордиться — это ведь не только за слуга твоей сестры и ее мужа.

Алекс стоял, притягивая ее к себе, а потом обнял ее лицо обеими руками и поцеловал. Клер обняла его и ощутила тепло его ласковых рук, окруживших ее. Их тела как будто слились; Клер подивилась тому, что все, что они делают, связывает их воедино. Она никогда раньше такого не испытывала. Их поцелуй длился, пока у нее не закружилась голова, и из горла не вырвался низкой стон, и тут они одновременно отстранились друг от друга.

— Мы так никогда не выберемся отсюда, если не пойдем прямо сейчас, — сказал Алекс. — Завтра вечером… могу я тебя увидеть завтра вечером?

— Да. Да, конечно, но зачем нам ждать до вечера? Он засмеялся радостным смехом, который осветил его лицо и сделал легким его шаг:

— Мы можем начать прямо на заре, хотя до нее всего несколько часов. Скажи мне, как ты хочешь.

— Я позвоню тебе утром. — К ней возвращалось чувство своей отдельности, индивидуальности. — Я хочу посмотреть, что там происходит дома.

Алекс помог ей надеть куртку и поцеловал в затылок.

— Неважно, когда мы начнем. У нас впереди целая жизнь.

Ханна пригласила Форреста Икситера на ленч, и тот прибыл рано, одетый безупречно — в темный костюм с полосатым галстуком и в фетровой шляпе, модно сидевшей у него на голове. Он снял ее, пока представлялся Джине, которую пригласила Клер. Затем склонился к руке Клер, и почтительно поднял ее к своим губам.

— Для меня честь встретиться с вами, миссис Годдар: вы один из наших особых друзей.

Клер поглядела на него испытующе:

— Вы имеете в виду, что я дала деньги?

— О, нет, — сказал он, отметая это предположение. — Нет, нет и нет, я никогда не приравниваю дружбу к деньгам, я даже не говорю о них в том же предложении. Дружба — это священное доверие, без него мы отцветаем и умираем, с ним мы цветем. Поэты знают это, они пишут о дружбе. Банкиры, несчастные люди, пишут о деньгах.

— В самом деле, — нейтрально высказалась Клер, и повела его в библиотеку, где Ханна накрыла стол перед камином. — Если бы все, что я вам предложила, была бы одна дружба, то никакого центра поэзии не было бы и в помине.

— Но дружба — это первый и самый прекрасный дар, милая леди, и уже от нее проистекают другие дары. Два ваших чека, которые были отчаянно нужны и которые были получены с безграничной благодарностью, получились из вашей симпатии к моему делу, из вашего доверия ко мне и вашей веры в мои способности. Другими словами, вы были истинным другом.

Клер не сказала ничего о том, что он был прав насчет дружбы, но ошибался насчет личности: она дала деньги, потому что любила Ханну, и к нему это не имело ни малейшего отношения. Она была уверена, что назад их никогда не получит.

В библиотеке они с Джиной сели за круглый стол, застеленный большой красно-зеленой скатертью и заставленный расписными тарелками и горшочками. Ханна подала суп, а Форрест встал у камина, положив одну руку на скатерть, и поглядывая сверху на них. Его рот почти терялся в бороде, его сияющие голубые глаза были устремлены на Клер с твердой уверенностью. Клер, которая была убеждена, что он шарлатан, вдруг обнаружила, что он ей понравился.

— Мир — это сокровищница, полная такими красотами, что мы даже не можем насладиться всеми ими за короткую жизнь, — произнес он, и Клер решила, что именно так он говорит, когда читает лекции в нью-йоркском колледже. У него был резонирующий бас, который преисполнялся пылом, когда он вещал: — Мир на каждой заре свеж и обещающ — оглянитесь! Мы окружены чудесами, мы стоим на цыпочках у обрыва, раскинув руки, одной ногой в воздухе, готовые взлететь. Боже мой, как благостно жить, вытягивать руки и чувствовать наш безграничный захват и обнимать бесконечные чудеса этого мира! Как благостно просыпаться каждый день в таком прекрасном мире!

• Предыдущая
• 92/122
• Следующая