Хозяин Чёрной башни - Майклз Барбара - Страница 16

• Предыдущая
• 16/38
• Следующая

Я с сомнением посмотрела на Шалунью. Если говорить правду, я бы предпочла отправиться домой пешком. Но мягкий, полный раскаяния взгляд лошади убедил меня в обратном. У меня появилось дурацкое чувство, что я оскорблю чувства Шалуньи, отказавшись дать ей еще один шанс.

Остаток пути она вела себя словно ангел. Сэр Эндрю настоял, что будет сопровождать меня, и я не отказалась от этого предложения. Когда мы добрались до конюшенного двора, сэр Эндрю рассказал Иану о том, что случилось. Грум был заметно расстроен. Он сказал неловко, но искренне:

– Надеюсь, хозяйка, вы не поранились.

– О нет. Нет сомнения в том, что это была просто пчела, как предположил сэр Эндрю.

– Может быть и так, – отозвался Иан голосом, полным сомнения.

Мистер Гамильтон вернулся той же ночью. Я видела из окна, как он въезжает во двор конюшни. Спешившись, он некоторое время постоял, глядя вверх, и мне показалось, что его взгляд направлен прямиком на мое окно. Я шмыгнула за занавески, хотя и знала, что на самом деле он навряд ли смотрит на меня, да и не может меня видеть.

На следующее утро, входя в библиотеку, я чувствовала себя совсем больной от опасений. Но я знала, что нет причины откладывать встречу. Я не написала Рэндэллу; я сказала себе, что буду ждать до тех пор, пока хозяин не вернется, и посмотрю, что случится тогда. Что ж, теперь он вернулся, и мне придется решать.

Когда я вошла, хозяина в комнате не было, но там был кто-то другой – кто-то, кто сидел в большом кресле, свесив коротенькие ножки и сложив на коленях свои маленькие ручки.

– Что вы здесь делаете? – Я потребовала ответа, позабыв от удивления о хороших манерах.

– Хозяин послал за мной, – ответила миссис Кэннон. – Удивляюсь, что это ему понадобилось.

Сердце мое упало, хотя раньше мне казалось, что опускаться ниже ему уже некуда. Неужели ему понадобился свидетель того, что он намеревается мне сказать?

Наконец он вошел. На нем был шотландский килт, складки юбки развевались от ширины его шага.

– Доброе утро, – сказал он. – Миссис Кэннон, как поживаете?

Я полагала, что первое приветствие было обращено ко мне, но поскольку глаза мои были опущены, я не могла быть в этом уверена. Я смотрела на его руки, потому что не осмеливалась взглянуть ему в лицо. Затянутые в черные перчатки, его длинные и топкие пальцы разбирали кипу бумаг, которые он принес с собой.

Наконец его пальцы замедлили движение, и он произнес громко и хрипло:

– Что случилось? Вы поранились?

Я осознала, что мой рукав слегка отогнулся, представив взгляду повязку у меня на руке.

– Ничего страшного, – ответила я. – Вывихнула запястье. Шалунья меня сбросила.

– Шалунья? – Его голос звучал недоверчиво.

– Уверяю вас, это пустяки. Вы знаете, какая я неуклюжая наездница.

Он ничего не ответил. Я все еще не могла взглянуть ему в глаза. Вместо этого я следила за его руками, которые вернулись к разбору бумаг. Он вытащил из стопки несколько конвертов.

– Миссис Кэннон, здесь есть несколько писем для вас. Я захватил их, пока ждал в Каслтоне. И одно для вас, мисс Гордон.

Беззаботный почерк я узнала сразу.

– Кузен Рэндэлл? – поинтересовался сардонический голос. – О чем он пишет? Позвольте мне взглянуть.

Услышав это из ряда вон выходящее требование, я в удивлении подняла глаза.

– Думаю, я сам смогу догадаться. Могу ли я спросить вас – просто как работодатель, – повлияет ли его послание на ваши планы? Не намеревается ли кузен Рэндэлл вырвать вас из этого логова зла, или он в добродетельном ужасе отказывается от вас?

Я почувствовала, как от воротника поднимается горячая волна, заливая мои щеки и лоб. Хозяин не пришел мне на помощь; он сидел, глядя на меня с каменной торжественностью идола.

– Что вы мне посоветуете? – спросила я.

– Я был бы чрезвычайно благодарен, если бы вы остались здесь – хотя бы до конца лета. Это наилучшим образом соответствует моим планам. Но, конечно, если вы желаете уехать сразу... – Он безразлично пожал плечами.

И я ответила – униженно, малодушно:

– Я останусь.

– Благодарю вас.

– Я полагаю, – неуверенно начала миссис Кэннон, – что вы привезли добрые новости о лорде Даннохе?

– Нет. Его здоровье ужасно, хуже, чем когда-либо.

Миссис Кэннон сочувственно закудахтала, но мне показалось, что ее глаза заблестели. Нет сомнений, что ее тщеславие было бы глубоко удовлетворено, если бы она стала домоправительницей пэра. Она даже слегка выпрямилась и с весьма зловещим звуком прочистила горло.

Хозяин удивленно посмотрел на нее:

– Да, миссис Кэннон?

– Сэр Эндрю Эллиот приезжал с визитом, пока вы были в отъезде.

Долгие годы общения с миссис Кэннон научили мистера Гамильтона, как следует с ней обращаться. Он сложил руки и в молчании ожидал продолжения речи, всем своим видом демонстрируя терпение, которого я от него, признаться, не ожидала. Через некоторое время миссис Кэннон набралась сил для следующего предложения.

– Он привозил с собой сестру, леди Мэри, они нанесли визит вдвоем. Аннабель виделась с ними обоими.

– И Аннабель прислала вас сообщить мне, что именно она желает надеть на свадьбу?

Детский ротик миссис Кэннон задрожал от этого издевательского топа.

Я решила вмешаться:

– Дело еще не зашло так далеко.

Мистер Гамильтон обернулся ко мне с видимым облегчением, обнаружив, что может обсудить эту проблему с кем-то несколько менее чувствительным.

– Только не говорите мне, что Аннабель не влюбилась в него по уши! А он ухаживает за ней?

– Я... я полагаю, что это возможно.

– Ну конечно же ухаживает. Для чего еще ему было приезжать в эту “чертову ужасную дыру”, как он ее называет? Я должен был бы сразу же это понять. Но я был погружен в размышления...

Он вдруг резко замолчал. На мгновение наступила тишина. Наконец он сказал:

– Вот видите, мисс Гордон, с какой легкостью решаются подобные вопросы. За пять минут мы выяснили, что Аннабель без ума от сэра Эндрю, а сэр Эндрю без ума от Аннабель. Осталось только решить, когда именно мы должны предоставить им то, чего они оба хотят.

– Вы должны решить это, – сказала я.

– Нет, нет. Вы с миссис Кэннон – настоящие доки в сердечных делах. Как вам поправился сэр Эндрю? Достоин ли он, по вашему мнению, моей утонченной дочери? А каково ваше мнение относительно его сестры, мисс Гордон? Она красива? Темноволосая или блондинка? Старше или моложе сэра Эндрю? Думаю, мне следует отправиться туда и самому составить о ней мнение. Посмотрим, как далеко заведет меня ваше молчание, мисс Гордой, – меня, человека, который больше десяти лет вообще не наносил визитов.

Благодаря милости небес, миссис Кэннон уловила смысл последнего замечания и пришла мне на помощь:

– Не уверена, сэр, что эта леди принимает визитеров. У нее плохое здоровье.

– Да, сэр Эндрю тоже это говорил. Но если у нее достало сил, чтобы явиться сюда... Ну ладно, посмотрим. Это – все, миссис Кэннон. Благодарю вас, мисс Гордон.

Первое, что я сделала, вернувшись к себе в комнату, – это перечитала письмо Рэндэлла. По сравнению с тем, через что мне только что пришлось пройти, оно выглядело почти милым. Рэндэлл не был хитер; Рэндэлл не позволял себе наносить грубые, ядовитые и злобные удары. Он просто писал мне в общепринятых обтекаемых выражениях, что обо мне думает.

В тот же день, ближе к вечеру, когда я сидела на подоконнике, уныло оглядывая конюшенный двор, я увидела, как в ворота въезжает фургон и слуги разгружают свертки. Очевидно, мистер Гамильтон сделал в Эдинбурге покупки. Я не просила его купить что-либо для меня, так что позабыла о свертках, как только их унесли в дом... но тут моя дверь отворилась. Это был тот же угрюмый слуга, который принес мой багаж в ту первую ночь по приезде в Блэктауэр. Теперь он внес в комнату несколько пакетов, бросил их на кровать и вышел, прежде чем я успела что-либо сказать или остановить его.

• Предыдущая
• 16/38
• Следующая