Гаунтлгрим - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 16

— Я не мог поспеть за тобой с того самого момента, когда племя Пятидесяти Копий указало нам на это место, — ответил Дзирт.

— Ты не мог бы отослать ее назад?

— Мне нравится ее компания.

— Тогда пусть эта чертова кошка хотя бы слезет с меня!

Дзирт кивнул Гвенвивар, и пантера сразу встала и подошла к нему, порыкивая.

— Остроухий дьявол, — ворчал Бренор, поднимаясь на колени.

Он подобрал слетевший однорогий шлем и водрузил его себе на голову. Уперев руки в бока, дворф повернулся к дроу, испепелив его взглядом, и, продолжая ругаться, поднял факел.

— Ты забрался глубже, чем мы договаривались, — заметил Дзирт и сел скрестив ноги на пол, чтобы не стоять, согнувшись под низким потолком. — Глубже, чем мы заходили раньше…

— Ба, да тут пусто, — сказал дворф. — Ничего крупного, во всяком случае.

— Этим туннелям много лет, и их давно никто не использовал, — согласился Дзирт и тут же пожурил Бренора: — Наверное, ты упал сюда, в Среднее Подземье, из-за какой-нибудь старой ловушки или непрочного пола. Я много раз предупреждал тебя, друг мой, не недооценивать опасности Подземья.

— Ты думаешь, там внизу могут быть еще туннели, так?

— Я допускаю такую возможность, — кивнул Дзирт.

— Хорошо, — сказал Бренор, и его лицо прояснилось. — Знай, что это больше чем предположение.

Он отошел в сторону и указал на выступ в явно рукотворной каменной стене в том углу, где его настигла Гвенвивар.

— Больше уровней, — сказал Бренор с нескрываемой гордостью.

Он подтянулся и нажал на камень — тут же раздался резкий щелчок. Как только дворф убрал руку, часть стены немного отошла, этого оказалось достаточно, чтобы Бренор смог ухватиться за край и отодвинуть ее в сторону.

Дзирт навис над ним, светя факелом перед Бренором, который осматривал секретную комнату. Помещение оказалось небольшим, примерно в половину предыдущего, и на полу виднелся маленький круг из прямоугольных камней — возможно, кирпичей, — формирующий борт вокруг темного отверстия.

— Ты знаешь, о чем я думаю, — сказал Бренор.

— Это не доказательство чего-то большего, чем… Это хорошо? — спросил Дзирт.

— Кто-то сработал эту стену, эту комнату, и сработал на славу, — сказал дворф.

— Действительно, «кто-то». Я могу предложить много вариантов.

— Это работа дворфов, — объявил Бренор.

— И все равно будут еще претенденты.

— Ба! — Бренор фыркнул и пренебрежительно отмахнулся от Дзирта.

Гвенвивар вскочила на ноги и испустила долгое и низкое рычание.

— О, закрой свою пасть! — возмутился Бренор. — И не угрожай мне! Эльф, скажи своей кошке за…

— Тише! — прервал его Дзирт, махнув свободной рукой, и взглянул на Гвенвивар, продолжавшую рычать.

Бренор переводил взгляд с дроу на пантеру.

— Что-то случилось, эльф?

Это началось внезапно: резко затряслись пол и стены, пыль посыпалась отовсюду.

— Землетрясение! — завопил Бренор, и его голос утонул в грохоте рушащихся камней, падающих плит и осколков.

Второй толчок подбросил друзей в воздух, Дзирт сильно ударился об угол каменной стены, а Бренор опрокинулся навзничь.

— Вставай, эльф! — завопил Бренор.

Дзирт лежал, уткнувшись лицом в пыль, его факел отлетел в сторону. Дроу смог встать на четвереньки, но плиты над ним треснули и обрушились ему на плечи, погребая темного эльфа под грудами камней.

Баррабус Серый доставал из сумки и раскладывал различные орудия, которыми снабдил его Херцго Алегни, чтобы «помочь» в деле. Убийца вынужден был признать, что тифлинг имел влиятельных друзей и собрал действительно полезные вещи — как, например, плащ, который и сейчас был на Баррабусе. Прекрасная эльфийская ручная работа и магия, вплетенная в каждую нить, образовывали двеомер, который делал незаметным и без того умеющего скрывать свое присутствие Баррабуса. То же самое можно было сказать и об эльфийской обуви, благодаря которой убийца мог бесшумно ступать даже по сухим листьям.

И конечно же, нельзя не отметить кинжал в пряжке ремня — образец несравненного мастерства и колдовства. Оружие не подвело ни разу, всегда резко раскрываясь по команде Баррабуса. Система впрыска яда — вены, выгравированные вдоль пятидюймового лезвия, — поставляла отраву к острию и краям. Благодаря ей кинжал являлся одним из надежнейших орудий, каким когда-либо пользовался убийца. Баррабусу необходимо было лишь заполнить «сердце» ножа, установить его в рукоять и при помощи легкого нажатия заставить яд течь к смертоносному лезвию.

Однако, по мнению Баррабуса, излишек приспособлений таил в себе опасность. Искусство ассасина было следствием опыта и дисциплины. Привычка полагаться на магические штучки могла привести к небрежности, а небрежность обернуться провалом. Поэтому-то Серый никогда не носил ни скалолазные кошки, позволяющие ползать по стенам, подобно пауку, которые Алегни когда-то предложил ему, ни шляпу, которая маскировала своего хозяина по его желанию. И конечно же, Баррабус с ироничной усмешкой отверг пояс, меняющий пол.

Он выдвинул из стола маленький ящик. Яды, лежащие внутри, он покупал лично. Баррабус никогда не допускал, чтобы к его самым важным инструментам имел отношение кто-то посторонний. Он всегда работал только с одним торговцем, алхимиком из Мемнона, которого он знал много лет и который сам добывал различные токсины из пустынных змей, пауков, ящериц и скорпионов.

Убийца поднес маленькую зеленую склянку к пламени свечи, и злая усмешка исказила его лицо. Это было нечто новое, и не из пустыни. Токсин был добыт из ловко маскирующейся на мелководье колючей рыбы, обитающей в бухте вдали от доков Мемнона. Горе неосторожным, наступившим на эту рыбу или взявшим пойманную голыми руками!

Баррабус поднял нож рукояткой вверх. Он откинул выдвигающуюся нижнюю половину сферического противовеса, открывая взору полую иглу, и надел на нее сверху склянку, не вынимая резиновой пробки. Глаза Баррабуса блестели, пока он наблюдал, как прозрачная сердцевина ножа заполнялась желтой жидкостью.

Убийца вспомнил крики рыбака и почти почувствовал себя виноватым.

Почти.

Когда все было готово, Баррабус подобрал плащ. По пути к выходу он прошел мимо небольшого зеркала и вспомнил приказ Алегни сбрить бороду и постричься.

Он вышел из гостиницы в прекрасную ночь с теплым закатом над водой. Простой, невысокий человек, идущий открыто и, видимо, безоружный. У него был только один поясной мешочек на правом бедре, который лежал плашмя на ноге и выглядел пустым, хотя это было далеко не так.

Серый остановился в таверне неподалеку — он не знал ее названия и не хотел знать, — чтобы выпить стаканчик терпкого рома из Врат Бальдура, балдурианский купаж был популярен у моряков вдоль всего Побережья Мечей за дешевизну и такой противный вкус, что не многие посягнули бы на него против воли владельца.

Для Баррабуса, осушившего стакан одним залпом, ром служил способом трансформации, перемещения себя в иное состояние сознания. Несколько мгновений спустя он закрыл глаза и почувствовал неизбежное помутнение ума от столь крепкого напитка, потом несколько раз фокусировал взгляд на разных предметах, чтобы преодолеть эту вялость и привести себя в состояние повышенной готовности.

— Повторить? — спросил бармен.

— Да он свалится после второго! — подколол дурно пахнущий громила под шумный смех трех товарищей, каждый из которых был намного крупнее и тяжелее Баррабуса.

Серый смотрел на человека с любопытством. Тот явно не думал, что Баррабус именно сейчас размышляет, сможет ли убить всех четверых задир и закончить свою миссию, как было запланировано.

— Так что вы решили? — снова спросил бармен.

Баррабус не мигал и не позволил и намеку на улыбку или любое другое чувство отразиться на лице. Он поставил стакан на барную стойку и собрался уходить.

— Ох, выпей еще стаканчик, — сказал один из друзей задиры, проходя мимо Баррабуса. — А мы посмотрим, сможешь ли ты стоять после этого на ногах, а?