Путин против Путина. Бывший будущий президент - Дугин Александр Гельевич - Страница 4

Констатируя все это, хочу заметить: евразийцы отнюдь не отказались от своих надежд на Владимира Путина, не оставили своей борьбы за него. Вместе с тем открылись новые горизонты для тяжелой и сложной работы. Канатоходческий этап оказался тупиковым. При отсутствии прочного и надежного фундамента — теоретического, политического, организационного, административного, экономического — евразийские реформы Путина не имеют шансов осуществиться. Значит, нам предстоит работать все это время, засучив рукава — работать на Путина, во имя Путина, чтобы он оставался подлинно народным и опирающимся на «евразийское большинство».

Основная направленность моей деятельности состоит в эксплорации онтологии — меня интересует область смыслов, узлов бытия, парадигм, которые проявляются повсюду и во всем. Можно сказать, что я философ-онтолог. Все остальное — социология, история религий, геополитика, политология, культурология, литературоведение и т. д. проистекает из онтологии.

Долгие годы усилий мои выстраданные, кровью давшиеся, отвоеванные огромной ценой идеи на каждом шагу разворовывались шайками интеллектуальных шакалов и мэйнстимных плагиаторов. Эти годы не принесли мне ничего, кроме потоков критики, замалчиваний, оскорблений и грязи. Я не добился ничего из того, чего добиваются обычно ценой несопоставимо меньших усилий вполне посредственные социальные середнячки.

В этом контексте власть я также понимаю по-византийски, как своего рода имманентный абсолют. Любая власть от Бога. Но не всегда это добрая весть от Бога. Иногда злая власть дается людям как проверка на истинную богобоязнь, как искушение. И тогда, следуя за святым Иосифом Волоцким и протопопом Аввакумом, надо сказать злой власти — «нет», — вплоть до цареубийства, если царь отрекается от Веры, от священного наследия «преподобных и богоносных отец наших». Но, будучи и злой, сатанинской, власть остается все равно священной, сакральной, только сакральной негативно. Именно исходя из этого я изначально оценивал появление Владимира Владимировича Путина. Все, что он говорил и делал, идеально соответствовало реалиям современной России, все представляло собой правильный курс для нашего спасения, для спасения Родины. Путин — идеальный правитель своего периода. Но он и трагическая фигура. Жуткое окружение, обессиленный народ, море подлых червей, запакостивших все пространства для движения… А он методично и упорно, шаг за шагом чистит все это тяжелое наследие. Он совершает алхимическое деяние по превращению черного в белое. И пусть пока все только посерело, это начальный этап. Так начинается заря. «Заря в сапогах» [1]. Я верю в Путина, целиком и полностью его поддерживаю. То, что Ельцина сменил именно он, это промысел. Лучшего нельзя было предположить. Хотя порой кажется, что та евразийская позиция, о которой мы говорим применительно к Путину, была бы воспринята любым или практически любым преемником Ельцина. И даже поздний Ельцин мало-помалу, загогулинами, зигзагами, эволюционировал в этом направлении.

Евразийство неизбежно. Рано или поздно это признают все. Но Путин говорит этой главной тенденции сердечное «да», не пытаясь вилять и приспосабливаться. С открытыми глазами, не мигая, прислушивается он к зову нашей истории, старательно силится уловить его. Даже если где-то его занесет не туда, это можно и нужно простить. Путин ищет путь из бездны, de profundis clamavit, «из глубины воззва»…. У него грустные глаза, как говорит Мамлеев [2]. Значит, он не потерял нить бытия, значит, он немножко онтолог… Любой бы был немного «путиным» на месте Путина. Но я рад, что Путин, наш Путин — настоящий. Похоже, он из потомственных старообрядцев. Известен мистический дневник староверки Анны Путиной, знаменитые древнерусские иероглифы, прикровенно повествующие о грядущей тайной судьбе России и о конце времен. Все сходится…

Специфика правления Путина в том, что мы преодолеваем великий поток — от ничто к бытию, от мрака и смерти к свету. Олигархи — это могильные демоны, пожирающие остывающий труп Империи. Они не причина, но эпифеномен смерти. Это просто гады магического ближнего зарубежья— хлюпающие, висячие, с поросячьими кахоподобными рылами. Они не зло, они пропадут, когда запоют первые петухи. Бороться с ними бессмысленно — в руке остается кусок влажной марли. Их средства трансляции — лишь огни святого Эльма, болотные миражи. Если правильно плюнуть через левое плечо, кося зрачком на Луну, их не станет. Исчезнет эта сволочь одна за другой — так гаснут ночами окна в доме напротив. Вот погас Владимир Александрович… В окне Бориса Абрамовича кто-то — видно, играя, видно, шаловливые дети — то включит, то выключит свет, цепляясь за лампочку, пока наконец не воцарится тихая черноквадратная тьма. Эти легли спать первыми.

Не стоит спешить, в квартирах Абрамовича или Чубайса просто засиделся студент… Но к трем и он рухнет, глаза за конспектом слипаются… А если банк Авена будет сверкать всю ночь, то к утру хлопушки выстрелов и рев пьяного милиционера разгонит наконец подзагулявшую братву, и одинокий кассир будет при полупотушенной лампе тихо считать прибыль, а потом и он поедет спать на голубом «Шевроле». И как в последнем кадре фильма «Казино» в зеркалах отразятся только люди в неброской защитной униформе. И придет их заря — та, что в сапогах….

Евразийские тенденции при Путине будут лишь крепнуть. Активно будут развиваться отношения с азиатскими странами, Россия начнет осторожно двигаться и в европейскую политику. Интеграционные импульсы в СНГ станут ощутимыми — особенно экономические. Путин создаст самые благоприятные условия для возвращения России на мировую арену как активного игрока. Он не сразу, trois pas en avant, deux en arriere, tel va le maitre aux pieds fondus [3](так, кажется, у Жана Ришпена), но начнет восстанавливать достойное могущество и величие России.

Ситуация будет складываться благоприятно для нас. США провозгласят, что, мол, America first, из-за чего отношения наши будут охлаждены. При этом антиамериканские тенденции во всем мире будут набирать силу. Не за горами неминуемый крах доллара. Россия должна встать в авангарде антиамериканизма и повести за собой всех остальных. Когда США — настоящая империя зла — рухнет, мы поможем пострадавшим, примем беженцев. Рано или поздно, но Карфаген будет разрушен. И Путиным на пути к этой мечте будет сделан очередной шаг.

Я много лет активно участвую в российской политике. Я один из старейших российских политиков. Мои взгляды несколько меняются, но не так, как у всех остальных. У всех остальных они меняются так стремительно и непредсказуемо, что сдается, будто их, простите за выражение, и вовсе нет… Либо вообще не меняются, несмотря ни на что, а это то же самое. Я самый последовательный российский политик — начинал с традиционализма, консервативной революции, третьего пути, евразийства — на тех же позициях и стою все это время. Несколько полевел на рубеже 90-х, признав традиционалистский архаический аспект в социализме и коммунизме, которого не видел, пока социализм не рухнул. После гибели Советского строя я превратился из антисоветски настроенного патриота в просоветского. Вот и все.

Для реализации моих мировоззренческих позиций я искал разные политические среды, и везде, где я проходил, я оставлял серьезный след. Начиная с национал-патриотического движения середины 80-х, с газеты «День», право-левой оппозиции, «Фронта национального спасения» и вплоть до участия в разработке идеологии КПРФ (почитайте книги и статьи Геннадия Зюганова — многие пассажи один в один); от попутного идеологического проекта национал-большевизма в лице лимоновцев (эту, национал-большевистскую идеологию я возродил, модернизировал и чинно вручил хамоватым пострелам во главе с парижским дедушкой, доведшим ее до примитива и идиотизма) до создания первой версии идеологии движения «Россия». Попутно мои идеи в значительной степени перенимались и ЛДПР, и НДР (в причесанной форме), ОВР (я напечатал две программные концептуальные статьи в лужковском журнале «Моя Москва», тезисы которых одно время Лужков, слегка перевирая, повторял).