Порванный шелк - Майклз Барбара - Страница 61

• Предыдущая
• 61/77
• Следующая

Налив себе кофе, Карен села за стол. Она чувствовала себя расстроенной и выбитой из колеи; хотя она не могла вспомнить подробности ночных снов, было несомненно, что Тони Кардоса играл в них ключевую роль. Карен не знала, как ей следовало относиться к нему и был ли у нее в этом вопросе выбор.

— Я решила дать тебе поспать, — сказала Черил. — После ужасного дня, который был у тебя вчера.

— Твой день ничем не отличался от моего. По крайней мере в эту ночь ничего не произошло. Какой у тебя распорядок дня на сегодня?

Черил заколола кудряшки, подняв их вверх, пытаясь придать себе деловой вид. Она посмотрела на лист бумаги, который держала в руке.

— Я собираюсь навестить агента по недвижимости в Александрии. В утренней газете было заинтересовавшее меня объявление, так что я позвонила туда и договорилась о встрече. Затем хочу посетить несколько ярмарок и вернуться домой пораньше, чтобы немного поштопать.

Ее почерк был сжатым и аккуратным, словно печатный. Карен подумала, существует ли какая-то связь между аккуратным почерком и аккуратным, хорошо организованным умом. Возможно. Собственный почерк она сама разбирала с трудом.

— Очень хорошо, — с уважением ответила Карен.

— А ты можешь подумать о девизе, — продолжала Черил, отмечая аккуратной галочкой один пункт в списке. — Нам нужно что-нибудь бросающееся в глаза, что мы сможем использовать на вывесках, визитных карточках, объявлениях и проспектах. В нашем содружестве ты отвечаешь за художественную часть, так что это твоя задача на день.

— Девиз, черт возьми, — сказала Карен. — Нам нужно название! Они ведь должны соответствовать друг другу. Хотелось бы, чтобы соответствовали.

Черил непонимающе взглянула на нее, затем расхохоталась:

— Господи, ты права, у нас ведь еще нет названия. Это тоже твоя епархия, ты у нас умная.

— Не знаю, почему ты все время это повторяешь. У меня есть кое-какие навыки, которых нет у тебя, но и обратное, несомненно, тоже верно — твои навыки гораздо полезнее моих.

— Я в это не верю, но, разумеется, выслушала это с радостью.

— Ты так просто от этой обязанности не увильнешь. Мы обе будем думать о названии и девизе. Меня это отвлечет от причитаний Джули, — добавила Карен. — Мне действительно жаль, и все же я не рада предстоящему дню. Мне хотелось бы поехать с тобой. Похоже, день сегодня будет великолепный.

— Да, — встав, Черил открыла заднюю дверь, впустив Александра, который задержался, чтобы обнюхать ноги у Карен, а затем удалился к своей подстилке. — Сказали, завтра тоже будет хорошая погода. Мы сможем рыскать целый день.

Карен приехала на несколько минут раньше, но обнаружила, что магазин уже открыт. Сначала она никого не увидела внутри и решила, что Джули в кабинете. Затем за столом что-то зашевелилось, и Карен, по мере того, как ее глаза привыкали к тусклому свету, смогла рассмотреть бледное лицо Джули. Казалось, блеклый овал, безжизненный словно маска, висел в воздухе, лишенный тела. Приоткрытый рот и расширенные глаза напоминали гротескное полотно, изображающее неожиданный испуг.

Наконец Джули испустила долгий дрожащий выдох. Карен увидела, что у нее красные глаза, а кричащая клоунская косметика нанесена более чем небрежно.

— Не думала, что ты придешь, — сказала Джули.

— Я же сказала, что приду. Я сожалею о гибели Роба.

— Ты никогда особенно его не любила, — произнес безучастный голос, в котором Карен с трудом узнала голос Джули.

— Я не испытывала к нему неприязни.

— Нет, испытывала. И оправданно. Он был двоедушным дешевым ублюдком. — Одна слезинка скатилась по щеке Джули, оставив за собой блестящий черный след от туши.

Вид всего этого был непристойно жалобным, усугубленный тем, что застывший взгляд Джули не изменился и она даже не попыталась вытереть лицо.

— Я сожалею, — повторила Карен, но на этот раз искренне. — Я не предполагала, что ты его... что у тебя с ним...

— Первое — нет, — сказала Джули, — но второе — да. — Призрак былой язвительной улыбки тронул ее губы. — Как и у половины женского населения округа Колумбия и его окрестностей. Возможно, и некоторых представителей мужского. О черт! — Встав из-за стола, она подошла к зеркалу. — Ну и видок, — уже более обычным голосом сказала Джули и взяла платок.

— Ты хочешь, чтобы я занялась чем-то конкретно? — спросила Карен. Она не могла предложить обычных утешительных слов; и поведение Джули, и ее отношения с Робом не были обычными.

Тщательно вытерев глаза, Джули ответила не оборачиваясь:

— Работы полно. Я закрываюсь на неделю, возможно, на две. У меня до предела расстроены нервы. И помочь некому...

Эта жалоба была отголоском былой вредности Джули, направленной прямо против Карен; но сказала она это не от сердца, и Карен никак не откликнулась на укол.

— Думаю, это хорошая мысль, — сказала она. — Тебе нужно отдохнуть. В августе дела идут вяло, и многие заведения закрываются.

— Пришла покупательница, — сказала Джули. — Займись ею. Мне нужно разобраться с бумагами.

Большую часть дня Джули провела в конторе. Карен ей не мешала; прекрасная погода гнала покупателей толпами, и она была постоянно занята. Одна женщина, купившая у нее ранее викторианскую ночную рубашку, теперь привела подругу и очень расстроилась, узнав, что в настоящий момент у Карен не было ничего подходящего. Карен записала ее фамилию и адрес, пообещав известить, когда она откроет свое дело. Она с сожалением подумала, что такой список следовало бы начать составлять раньше. Возможно, Джули позволит воспользоваться своими списками — разумеется, в обмен на какие-нибудь услуги. Карен понимала, что нынешнее настроение Джули — лишь временное, как только первоначальное потрясение уляжется, она снова начнет огрызаться, злобная и жадная, как прежде.

Телефон тоже не позволял Карен расслабиться. На большинство звонков она могла ответить сама, некоторые переадресовывала Джули. Ближе к вечеру позвонили самой Карен. Со свойственной ей надменностью Шрив не представилась. Она предположила — и правильно, — что Карен узнает ее голос.

— Я звонила тебе домой, — заявила Шрив. — Какая-то женщина — твоя компаньонка? — сказала, что ты на работе.

— Это не какая-то женщина, это сестра Марка, — сказала Карен. — Да, она моя компаньонка.

— О... Ты не любишь быть одна, да? Кто-то постоянно крутится рядом.

Карен сдержала свое раздражение. Во всем, что говорила Шрив, звучали какие-то косвенные намеки. Должно быть, в Вашингтоне так принято; даже «здравствуй» может прозвучать зловеще или многообещающе.

— Да, так получается, — ответила она ни к чему не обязывающей фразой. — Чем могу помочь, Шрив?

— Мы уже говорили об этом.

— Платье для вечеринки?

— Да, платье. Мне надоело, что ты отмахиваешься от меня. Когда я смогу его получить?

Карен заколебалась. Она понимала, что ведет себя глупо, словно нервная мамаша, впервые выпускающая из дома любимое чадо, но ей действительно была ненавистна даже мысль о том, что одно из самых прекрасных старинных платьев достанется Шрив.

Но если неприятность неизбежна, пусть пройдет поскорее. Карен сказала:

— Платья уже вернули из чистки. Если ты так нетерпелива, то можешь заехать завтра.

— Меня не будет в городе. Как насчет вторника?

— Хорошо.

— Я вернусь во вторник утром. Заезжай часа в три. Знаешь, как проехать ко мне домой?

— Нет. А почему бы тебе...

— Потому что я так хочу. Потому что я покупаю, а ты продаешь. Вспомни основной принцип свободного предпринимательства.

Карен с такой силой сжала пластмассовую трубку телефона, что у нее заболела рука. Она осторожно, один за другим, расслабила пальцы. «Грубые покупатели — это часть ремесла», — напомнила она себе...

Утешала лишь мысль, что Шрив не стала бы настолько перегибать палку, если бы не была взбешена чем-то другим. Марку, например, не подошла ее демонстративная властность в постели.

Остановись, сказала она себе. Ты что-то расчувствовалась. Словно школьница, пережившая первое в жизни крушение мечты и ищущая признаки надежды в каждом случайно оброненном слове.

• Предыдущая
• 61/77
• Следующая