Лёхин с Шишиком на плече (СИ) - Радин Сергей - Страница 39

• Предыдущая
• 39/85
• Следующая

— Дождь, — сказала невидимая продавщица. — Вторые сутки льет, как пошел с Ильи Пророка. Ну и август выдался. Не простынете?

— Нет, что вы, — улыбнулся ей Лехин и забрал пачку сигарет и монетки ("Я никогда не курил", — испуганно подумал Лехин). — Сейчас добегу до машины, в тепле быстро обсохну. Спасибо.

"Машина? У меня есть машина?"

Он повернулся к машине и чуть не столкнулся с бритоголовым, прыгнувшим под спасительный навес. В ухе прыгуна качалась серьга в виде паука.

— Извините… — начал Лехин — и задохнулся от жесткого удара под дых.

Женщина взвизгнула и захлопнула окошечко.

Следующий удар незнакомца оказался по-киношному даже красив: ногой назад — спиной к противнику. Какой уж противник из Лехина!.. Падая, он краем глаза увидел остальных — пятерых. Они по одному вставали и шагали сквозь дождь к киоску.

Он пытался драться, еле вспоминал какие-то приемы, но через минуты три отчаянно закричал, с кровью выхаркивая предложение — деньги и машину в обмен на жизнь. Хоть все еще не верилось, что зашло так далеко. До вопроса о жизни и смерти.

Но бритоголовые вознамерились убить его, и они его убивали. Они втаптывали его в асфальт, размазывали по лужам.

Вскоре Лехин уже ничего не соображал, тупо сосредоточившись на необходимости дышать. Чем угодно. Воздухом, водой, грязью, кровью. Но — дышать.

Как смешон предложенный обмен, он понял, когда они остановились посмотреть, жива ли жертва. Он увидел, сквозь кровь и воду, глухие, темные глаза. Краем сознания определил их странную бездну как глаза убийц. И плевать, что в реальности зрачки наркоманов просто расширились. Он видел — бездну.

И они стали его добивать. Безразлично и даже несколько деловито.

Отошли в небытие вопросы: "Кто они? Почему именно меня? За что?" Пропала надежда, что появится хоть кто-то помочь. Он не чувствовал умирающего тела, а сознание показывало бредовый фильм из рваных эпизодов…

А когда он поверил, что теперь надо молить изо всех оставшихся сил о потере сознания как о величайшей милости… Когда поверил, что еще чуть-чуть — и умрет… Сумасшедший всплеск ненависти горячей иглой прошил сердце. Он почувствовал боль и обрадовался ей, с трудом продираясь сквозь ту же черную, беспросветную ненависть. Наконец-то. Все кончено… Черная воронка наплывала на него и, чавкнув, всосала изломанное тело. Он благодарно закрыл слепые от крови глаза. И лишь маленькая струйка горечи — что все на земле закончилось для него слишком неожиданно.

Странный черноволосый Лехин умер. А Лехин, спящий, напрягшийся так, что почти перестал дышать, смотрел дальше.

Но развития действия не последовало сразу же. Как это часто бывает, после яркого, активного сна наступил период черного беспамятства. Серый, хлещущий по серому асфальту дождь почернел, и всё съела тьма.

… Шишик, знавший об особенностях человеческого сна, встрепенулся. До сих пор он, разинув от ужаса пасташку, обомлело следил за перипетиями хозяина во сне. Теперь он пришел в себя, хлопнул челюстями и проворно покатился за Елисеем, справедливо решив, что домовой обязательно должен увидеть возможное продолжение.

По дороге Шишик нечаянно промчался сквозь призрак безымянного агента. В общем, через пару минут домовые, собравшиеся со всего дома, бросили зомби без присмотра и маленькой, но плотной толпой обсели Лехина. Кровать выдержала вес, поскольку хоть и старенькая, однако недавно добротно чиненная.

Шишик распластался на веках человека, чтобы домовым удобно было смотреть, а безымянный агент влез в сновидения и встал рядом с хозяином.

Лехин все еще находился в кромешной тьме, но смутные блики следующей фазы сна уже начинали мелькать…

… Лехин снова очутился на холодной, промозглой остановке. Неподалеку от его черного мертвого тела стояли те же шестеро. Все то же самое. И даже мысль, прошедшая стороной, была связующим звеном с предыдущим сновидением. Мысль о том, что для него, чужого Лехина, все закончилось слишком неожиданно.

… Молчание тоже кончилось.

Сначала закричал один и захлебнулся кровью, хлынувшей изо рта. Что-то одним ударом прорвало его рубаху и кожу и теперь выдирало позвоночник из живого. Тело шлепнулось на мокрый асфальт уже мертвым — смачно, трясущимся шматом гнилого мяса. Оно продолжало вздрагивать: убийца-невидимка упорно тащил части сломанного позвоночника.

Пятеро глухо смотрели, как дергается их недавний спутник — будто ребенок шлепает тряпичной куклой по земле. Кажется, в отравленных мозгах созревало понимание: происходит нечто опаснее для их собственных жизней.

Трое задвигались было. Лицо одного вдруг исказилось в душераздирающем крике. Но только исказилось. Опоры для крика не оказалось. Быстро чернеющий разрез от груди до паха быстро же раздвинулся. В рану словно что-то вошло и рывком вышло, таща следом скользкую массу внутренностей — в холодном воздухе от них пошел пар, сразу сбиваемый дождем. Наркоман рефлекторно прижал руки к животу, стараясь удержать лезущие наружу кишки, и сам — падал, валился боком…

Рядом, в том же состоянии, упал другой.

На бегу, в спину, ударили третьего. Упав, он врезался головой в бордюр. Череп сочно хлюпнул. Мертвеца в покое не оставили: ботинки приподнялись, и тело заскользило по длинной луже вдоль края дороги, пока не оказалось с трупами остальных, уложенных в ряд.

Еще один успел заскочить за киоск и лихорадочно оглядывался. Внезапно его припечатало к стене, а когда отпустило, он рухнул, как отутюженный асфальтовым катком. Больше он не встал, и его присоединили к другим.

Последний все еще стоял над убитым Лехиным. Его бесцеремонно схватили за шею и надавили вниз так жестко, что он грохнулся на колени, взвыв от боли. И очутился лицом к лицу с лежащим.

Наркоман почти пришел в себя. А зря. Жертва, которую он полагал мертвецом, разлепила мокрые — в дожде и крови — ресницы.

Полураскрыв рот и монотонно постанывая от боли в разбитых коленях, бритоголовый невольно наблюдал, как мутные глаза мертвеца яснеют, как постепенно появляются в них сознание, понимание, страх, ненависть…

Что-то острое рассекло лицо стоящего на коленях. Он забился в жестком невидимом захвате, замычал: невидимое лезвие ударило глубоко, пробив лицевые кости и хрящи, разрезало язык, повредило гортань. Наркоман упал бы, не придержи его невидимый убийца.

Кровь хлынула на лежащего.

Двое смотрели друг на друга, пока глаза наркомана не потускнели. Его отшвырнули на трупы, а черноволосый Лехин впал в оцепенение, сродни обмороку.

Дождь пошел гуще. Потом чернее. Потом надвинулась тьма, и Лехин провалился в глубокий сон.

… Домовые сидели, затаив дыхание. Их не смутило даже появление на пороге спальни двух зомби, понукаемых неоформленными душами.

Домовые были уверены, что продолжение будет. История, нечаянно прихваченная Лехиным с металлической двери на стройке, не могла кончиться вот так, на полуслове.

А пока Лехин временно спал без сновидений, Шишик показал домовым начало истории.

27.

Неизвестно, что страшнее: проснуться с опухшей от синяков и кровоподтеков мордой или лицезреть в зеркале, как исчезают с вышеупомянутой морды вышеупомянутые травмы?

Лехин предпочел бы отказаться от того и другого. И от сравнения отказался бы тоже.

Но вышло так, что проснулся на рассвете от великой боли и, ничего не понимая, поплелся на кухню попить воды. А в прихожей машинально глянул в зеркало пригладить торчащие со сна волосы. И остановился. Бывшая Жена называла его неизменную стрижку "белым уголовным ежиком". Белым — понятно почему: волос у Лехина светло-русый. "Ежик" — тоже понятно: короткая стрижка. А с "уголовным" Лехин не хотел соглашаться. Он не понимал, почему только у бандитов может быть короткая стрижка, а у приличных людей — приличная прическа прядями.

"Белый ёжик" больше не был белым. Лехин глазам не поверил, включил свет. Хорошо еще, до головы не успел дотронуться. Судя по всему, кровь свежая.

• Предыдущая
• 39/85
• Следующая