Тени Персея-2 (СИ) - Радин Сергей - Страница 2

• Предыдущая
• 2/86
• Следующая

Майор вздохнул. Он знал, на что я намекаю, - на военно-полицейские скутеры.

Стабилизировав ситуацию в Андромеде до состояния перманентной войны с переменным успехом, мы огляделись и вспомнили, что мегаполис не единственный на Персее. Есть и другие города, обжитые колонистами и тоже вдруг замолчавшие. С высоты обретённой на планете информации можно предположить следующее: или там то же положение, что и в Андромеде; или из-за отсутствия связи тамошний народ продолжает жить как раньше. Во второе в жизни не поверю. Три года со времени катастрофы - тени вполне могли добраться до всех уголков планеты.

Дальняя дверь ангара приоткрылась. В узкую щель скользнула гибкая фигурка. Лёгкую походку я узнал сразу. Самая красивая женщина на свете… Моя жена.

Рядом хрюкнул Барри. Я оглянулся на сдавленный смешок, а Барри обстоятельно объяснил мне, как будто никто ничего не понял:

- Это я пытаюсь обворожительно улыбнуться майору, чтобы он догадался, чего мы от него хотим. - И сириусец снова оскалился в том, что он считал обворожительной улыбкой.

Брента передёрнуло. Странно. Я думал, не удержится - стукнет. На первых порах знакомства с Барри я, например, с трудом удерживал руку, чтоб не вмазать ему по оскалу. Рука вздрагивала всякий раз, едва сириусец радостно растягивал губы, обнажая жутковатые зубища. Мой нервный рефлекс пропал раз и навсегда после случая в одном из баров. Барри улыбнулся кому-то не самому терпеливому. Нет, не скажу, чтобы тот тип был явным ксенофобом. Но улыбка любого сириусца - стопроцентная провокация. Парень двинул Барри по челюсти чисто инстинктивно, а в следующий миг истошно орал: рука чуть выше запястья оказалась в капкане - в челюстях толстячка. И, пока народ в баре потрясённо таращился на жуткую сцену, Барри весело щурил глазки: ему-то казалось, он придумал забавную шутку - перехватить зубами несущийся в лицо кулак. Кстати, когда он отпустил беднягу, выяснилось, что кожа на руке лишь чуть примята и нигде не прокушена. И чего тот орал?.. Хотя я бы, наверное, тоже…

Подошла Ата - совсем близко. Шаг к ней - обнять: просто опустить руку на плечо и чуть прислонить к себе. Не возражает.

- Брент, лейтенант интересуется: вы долго ещё?

Майор обошёл несостоявшийся броневичок, похлопал по одному из металлических листов и со вздохом же пошёл из ангара.

- Что - скутеры так и зажилил? - вполголоса спросила Ата.

- Думает ещё, - хмыкнул Барри. - Но ему деваться некуда. Скутеры маневренней и, если что, весом полегче - через завалы, например, тащить. Что уж жалеет? Для дела же нужно! Я, вон, свой - и то не жалею!

Он сказал это наивно, убеждённый в своей правоте. И явно чувствовал себя великодушным и щедрым: поднял подбородок, значительно поджал губы и последовал за майором.

Фишка в том, что упомянутый "свой" скутер Барри выторговал у самого же Брента, когда понадобилось его согласие просканироваться на мнемопсихоанализаторе. Так что ситуация, мягко говоря, двусмысленная. На месте майора я вообще порадовался бы, что Барри не просит служебного скутера, мотивируя тем, что личный транспорт не должен подвергаться возможным опасностям.

Светло-русая макушка под моим подбородком шевельнулась. Почти одновременно меня дёрнули за набедренный карман штанов.

- Эй, наверху! Долго ещё стоять будем?

- А ты хочешь полежать? - ухмыльнулся я и подхватил жену на руки.

И мгновенно прижал её лицом к себе, сам уткнувшись куда-то в её живот. Не успел: промедлил два-три мгновения - четыре тончайших когтя взрезали кожу чуть выше уха. Первое впечатление - укол. Спустя секунды - нудная горячая боль. И - неприятно щекочуще поползла за ухо кровь, засвербела по щеке ко рту.

Шелест, свист крыльев, цокоток когтистых лапок по металлу.

Я осторожно поднял голову. Стая оллфагов поблёскивала на нас внимательными глазёнками, скучившись на краю крыши нашего незадачливого броневичка.

- Извини, - сказала Ата. Правда, в голосе виноватых интонаций я не услышал. - Я ещё не совсем привыкла к твоим… нежным экспромтам. Испугалась… Сильно они тебя?

Она залезла в мой нагрудный карман ("Опять у тебя с собой ни одной салфетки!"), затем в свой и, велев наклонить голову, стёрла кровь, а вторую салфетку оставила на царапинах. К моему удовольствию, все медсестринские манипуляции она проделала, не изъявив желания встать на пол ангара.

- Для полного счастья, - сообщил я ей, - не хватает одиночества на двоих.

- Просто не обращай на них внимания. Я знаю, ты крыланов недолюбливаешь, но на Персее они главная наша защита.

- Ну почему мне иной раз хочется, чтобы дважды два было пять? - буркнул я на эту сентенцию, исподлобья глядя на стаю полупрозрачных длинноклювых птиц, не спускающих с нас глаз. В последнее время, созерцая крыланов, я чувствовал себя параноиком: у меня крепло убеждение, что они разумны.

- А иной раз - это когда, например?

- Например, сейчас, когда мне хочется тебя поцеловать.

- А ты попробуй! - смеясь, предложила Ата. - Может, действо окажется настолько сладким, что ты забудешь об оллфагах?

Я скептически оглядел ряд почти одинаковых птиц. Один из крыланов - мой. Догадайся только, который… В общем-то, мне не нужно знать своего "в лицо": он сам меня разыщет - будет такая надобность.

- Нет, не могу. Я слишком закоренелый эгоист и собственник, чтобы делиться поцелуем с кем-то, пусть даже это будут оллфаги.

Услышь мои слова кто-то из команды - не понял бы. Ата, энергогностик, - поняла. На людях любой интимный, любовный жест становится неполноценным. Посторонний взгляд, эмоциональный или равнодушный, будто отщипывает кусочек чувства. Поэтому люди, вроде и страстно влюблённые, быстро перегорают. А те, кто на публике не позволяет себе лишнего, идут рука об руку всю жизнь. Это не я эгоист, по сути. Это любовь - собственница. Это закон биоэнергии.

Размышляя, я не сразу обратил внимание: Ата затихла на моих руках. Зато успел заметить, как быстро обессмыслились её зеленоватые глаза.

Оллфаги взвились в воздух и пропали.

- Этого тебе достаточно? - улыбнулась Ата.

Оглядевшись, я решительно шагнул в открытую дверь броневичка. Так надёжнее… Увы… Только примерился захлопнуть дверцу, как издалека послышался вопль:

- Уиверн! Имбри!

- Имбри был в ангаре! - сказали уже ближе. - Ата, наверное, с ним!

Я вцепился в ручку машины из всех сил. Щёлкнула без хлопка. Продолжая держать, обернулся на странный звук. Ата сдавленно хихикала, закрыв лицо ладонями.

- Имбри!!

Я чуть не подпрыгнул от близкого рёва Винсона: увлёкся разглядыванием плачущей от смеха жены.

- Имбри, драный хвост кота моего!..

Всё ещё взывая ко мне, Винсон удалялся. Ата отняла ладони от лица и мягко привалилась к моему боку.

- Давай просто посидим? - прошептала она.

- Давай.

Опустившись наконец на сиденье, я обнял жену. Мы замерли, думая каждый о своём.

Завтра, с утра, в составе команды я выезжаю в разведку.

Громко сказано - в разведку. Теперь, когда жизнь в Колесе более-менее вошла в колею, можно и оглядеться. Кажется, я упоминал уже… Первым, как человек, мыслящий категориями Федерации, пространство вокруг обозрел майор Брент. Кажется, ему прискучила лишь эвакуационно-организационная работа со спасёнными. Ибо своим орлиным взором увидел он недавно оставленный нами научно-исследовательский комплекс Кейда, а далее, за комплексом, еле темнели на небесно-морской линии горизонта смутные пятна далёкого города. Сверившись с картами, Брент уяснил, что город вполне доступен сухопутному путешественнику. Просто его видимая из Андромеды часть расположена на клочке суши, далеко вдающемся в море. Не будь опасности, расстояние до Гермеса можно преодолеть быстро и даже уложиться с поездкой туда и обратно в один день. Хотя, если бы не оллфаги, майор вряд ли решился бы на поездку.

Путешествовать будем в следующем составе: всё военное начальство - майор и лейтенант Тайгер; из военных профессионалов - Винсон, Луис Гилл и Лоренс Маккью; затем Бланш Кремер, заявившая, что, не постреляет ещё один день, - покончит с собой; у меня почти то же самое. Барри Боуэна взяли в качестве живого индикатора смерти, чем сириусец страшно гордится - и одновременно расстраивается, что нельзя отсидеться в Колесе, где так уютно и спокойно. Охранники лаборатории Кейда тоже рвались в экспедицию, но взяли только узкоглазого Исидора - на пути остальных грудью встал военный психолог Синклер Мид, заявивший просто и конкретно, что более закомплексованных доктором Кейдом психов ему в жизни не доводилось встречать, а потому им лучше оставаться на его, психолога, попечении; тем более что в группе всё равно есть Дирк Монтего и Максим Риверс. Драко Матвей Иорданец не вошёл в группу, но сына Батиса отпустил. Многие из живых воспринимали Батиса как мальчишку. Что делать? Невысокий рост и худоба недавно вытянувшегося подростка скрывали, что ему семнадцать. Естественно, если б не оллфаги, которые, кажется, считали его своим, одним из стаи, и ноги бы его не было в команде.

• Предыдущая
• 2/86
• Следующая