Ожидая тебя - Майклз Кейси - Страница 37

• Предыдущая
• 37/62
• Следующая

— Это означает, — осторожно начала она, — что если ты хочешь ко мне присоединиться, можешь это сделать на свой страх и риск. Я не хотела… правда. — Она запнулась, хотя ее улыбка становилась все шире. — У тебя за левым ухом остался листик. Я сомневалась, говорить ли тебе об этом. Вдруг это теперь модно.

— Шутишь? — Джек убрал лист. — Вспоминаю, как Алоизиус говаривал в детстве, что в моих волосах совьют гнездо птицы. Я всегда приходил на урок грязный, в волосах было полно всяких сучков. Ты помнишь, Мери?

Неужели нет? Из его вихров всегда торчала то солома, то травинки, то сено. Они тогда бродили по горам и полям, не обращая внимания ни на одежду, ни на то, как выглядят, и, уж конечно, ни на то, что о них могут сказать. Валялись в траве, играя и щекоча друг друга. Джек очень боялся щекотки. Его трудно было свалить на землю, но если Мери это удавалось, она садилась на него верхом, и он тут же просил у нее пощады. У него было место чуть повыше талии, которое…

Мери наклонила голову, чувствуя, как краснеет.

— Мери? Что случилось?

Она закусила нижнюю губу и покачала головой. Она сидела на нем верхом! Да, но тогда они были детьми. Во всяком случае, она была ребенком. И приставала к нему с детскими играми. Даже когда Джек начал от нее прятаться, сбегал с Киппом в деревенскую таверну, гулял с деревенскими девушками, которых она всем сердцем ненавидела.

— Какая же я, должно быть, была чума, Джек, — сказала она, подняв на него полные слез глаза. — Как ты, наверное, мучился. Прости меня.

— Ты была неисправима. — Он явно ее поддразнивал. — Неужели ты веришь в то, что я жалею хотя бы об одной минуте нашей жизни, когда мы были вместе? Ты была моим другом, моей сестрой, моей семьей, наконец. И ты, возможно, была единственной причиной того, что я оставался в Колтрейн-Хаусе, а не убежал из дома с цыганским табором или с кем-нибудь еще. Ты — чума? Ты — мучение? Да я бы не выжил без тебя.

— Честно? — И почему только его слова так много значат для нее?

Она сделала шаг вперед, бессознательно желая быть к нему ближе… и тут Клэнси заорал:

— Ну же!

Всегда послушный Клуни высунул небольшую ветку, которую он держал, скорчившись на краю дорожки. Ветка попала Мери под ноги, она споткнулась и упала прямо в объятия Джека.

— Идеально! — определил Клэнси, хлопая в ладоши. Он взглянул на Джека, на Мери, вздохнул и, вытащив из кармана большой носовой платок, громко высморкался.

— А теперь, соединив руки, соедините свои сердца. Ах, Клуни, как это замечательно!

— Это обманчиво, — возразил Клуни, присев на корточки и наблюдая за парочкой. Они стояли рядом, удивленные и смущенные. — Однако, если мы скоро очутимся в садовом сарае по колено в компосте, будем знать, что наш план удался.

Мери упиралась ладонями в грудь Джека, чувствуя, как его сильные руки обхватили ее за талию, как бы удерживая от падения, хотя она держалась за его рубашку. Под ее ладонями билось его сердце — так же неровно, как и ее собственное.

— Я, наверное, обо что-то споткнулась, — наконец сказала она, облизывая пересохшие губы.

Раньше она никогда не была неуклюжей — неужели ей хотелось споткнуться, хотелось оказаться в его объятиях? Или это Клуни и Клэнси оказали ей небольшую дружескую услугу? Если так — как им не стыдно! Хотя… идея была не так уж и плоха. Она опустила голову, не смея смотреть Джеку в лицо. Он никогда не поймет, почему она вдруг улыбнулась, и, уж конечно, не поверит в ее объяснения. — Мне жаль, что так получилось, — тихо пробормотала она.

— Жаль, Мери? — Его слова донеслись до нее сквозь странное жужжание в ушах. Надо уйти. Но если попытаться сдвинуться с места, она упадет, она была в этом уверена. Ее опасения подтвердила дрожь в коленях, когда он сказал: — Не могу сказать того же про себя.

Он нежно взял ее за подбородок и поднял голову, так чтобы она могла увидеть вопрос в его зеленых глазах. Потом он взял ее за локти, словно намекая на то, что ей следует обнять его за плечи. Она охотно подчинилась: она привыкла всегда ему подчиняться. Его лицо, его рот становились все ближе, так близко, что у нее закружилась голова и перехватило дыхание. Она закрыла глаза, ожидая… ожидая момента, которого ждала почти всю свою жизнь…

— Джек! Джек, где ты, черт побери! Максвелл сказал, что видел, как ты направлялся сюда.

— Уиллоуби, — заскрежетал зубами Клэнси. — Как это на него похоже, да, Клуни? Пустозвон, трясогузка! Уходи отсюда! Сейчас же уходи!

Точно обжегшись, Мери отскочила от Джека и прижала ладони к пылающим щекам, а Джек разразился потоком таких ругательств, о существовании которых Мери даже не подозревала. Они оба обернулись и увидели одетого с иголочки Киппа, который словно только что вернулся с прогулки по Бондстрит.

— А-а, вот ты где. И ты тут, Мери. Очень хорошо. Мне не придется рассказывать дважды.

— А кто сказал, что тебе придется рассказывать одиножды? — проворчал Джек, а Мери прикусила губу, чтобы не рассмеяться, а еще больше — чтобы не показать, как ей понравилась реакция Джека на то, что их прервали. Хотя было странно, что он вообще мог говорить — она при всем желании не могла бы вымолвить ни слова. Не смогла бы даже позвать на помощь, если бы у нее внезапно загорелись волосы. — И что тебе не терпится рассказать нам, Кипп?

Кипп остановился, и, вытерев лоб носовым платком из тончайшего полотна, провозгласил с довольной улыбкой:

— Про Рыцаря Ночи, Джек. Я только что из деревни. Там обо всем и услышал. Прошлой ночью он опять появился. Через столько лет, Джек, благородный ночной разбойник появился снова. Что ты на это скажешь, или ты уже знал об этом? Конечно, знал. Нечестно с твоей стороны не позволить мне и Мери участвовать в этой забаве…

— Джек? — Мери повернулась, пытаясь угадать реакцию Джека на эту новость. — Что тебе об этом известно?

Но Джек не ответил, а Мери, как ни старалась, не могла ни о чем догадаться по выражению его лица. Впервые в жизни ей показалось, что Джек так же далек от нее, как любой незнакомец. Сжав челюсти и прикрыв глаза, Джек жестом показал Кпппу и Мери идти впереди него по дороге к дому.

— Ты что, Джек? — запротестовал Кипп. — Разве мы должны повиноваться тебе, как слепые котята? Мог бы, по крайней мере, спросить нас.

— Да, Джек, — поддержала его Мери.

— Мы поговорим в моем кабинете, Мери, — твердо заявил Джек, как взрослый — ребенку, и у нее не осталось выбора, нежели как повиноваться ему.

Просто поразительно, подумала она, только что чуть не таяла в его объятиях, а теперь уже горит желанием задушить его и скормить диким кабанам. Впрочем, так было всегда, когда дело; касалось Джека. Так что нечего удивляться.

Именно по этой причине — одной из многих — она любила его. Ну разве не идиотка?!

— Я ничего не слышу. А ты слышишь? — Клуни припал ухом к тяжелой дубовой двери в кабинет, потом отступил и покачал головой. — Она хочет, чтобы мы не вмешивались, Клэнси, стало быть, так тому и быть. Она скорее всего хочет защитить Джека, моя голубка. Чем меньше народу будет знать, тем лучше и тем меньше вероятности, что кто-то еще об этом узнает. Я так думаю.

Клэнси треснул Клуни по голове.

— Ну ты и простофиля! Мы же призраки. Кому мы можем что рассказать? Она просто вредная, твоя Мери, вот и все. Что еще ждать от женщины? Как говорил Бард…

— Да заткнись ты, — устало сказал Клуни, потирая голову. Что и говорить, Мери его страшно разочаровала, но он не мог на нее сердиться, просто не мог. Поэтому вместо этого он набросился на Клэнси: — Наконец-то я это сказал. Я давно хотел это сказать: заткнись, Клэнси. Я знаю, когда я лишний, знаю, когда Мери хочет, чтобы меня не было. А теперь я собираюсь соснуть, тем более что нам придется бодрствовать всю ночь в конюшне. Сегодняшнюю ночь и все последующие нам придется ждать, не выедет ли Рыцарь Ночи на большую дорогу.

В полном изумлении Клэнси уставился на Клуни, но потом, бросив последний взгляд на дверь, последовал за другом.

• Предыдущая
• 37/62
• Следующая