Проказница - Майклз Кейси - Страница 28
- Предыдущая
- 28/68
- Следующая
Калли повернула голову влево, чтобы увидеть в зеркале правое ухо. Благодаря мадам Иоланде оно теперь почти полностью выглядывало из-под волос. Все-таки забавная вещь — уши. У Лестера они просто восхитительны. Они так мило краснеют от мороза или когда он смущается.
У Джастина были такие же уши, как у нее, — плоские и плотно прилегающие к голове, хотя довольно большие. Поэтому он всегда тщательно прикрывал их волосами, почти до самой мочки. Он шутил, что не хочет, чтобы его путали с диким слоном. А то какой-нибудь рьяный охотник пристрелит, прежде чем он успеет объяснить, что этот физический недостаток достался ему от предков по отцовской линии.
Калли судорожно вздохнула, но не заплакала. Как ей недоставало брата! От него пришло всего два письма: первое — из Испании, второе — из Италии. Оба очень короткие. Джастин сообщал, что садится на корабль, отправляющийся в Индию. Он просил их не беспокоиться о его здоровье и обещал, что вернется с триумфом, когда станет набобом и сможет возместить сэру Камберу нанесенный урон. И все.
Интересно, что сказал бы Джастин, если бы увидел ее сейчас? Он всегда называл ее ребенком, так же как Саймон Роксбери. Но ее брат произносил это с такой любовью! И всегда касался щекой ее макушки, проходя через столовую к своему креслу. А как ласково он разговаривал с ней, играя в шахматы в те длинные зимние вечера, когда непогода удерживала его дома! Сколько часов провели они вместе, играя и разговаривая о замечательных приключениях когда-нибудь в будущем!
Теперь Джастин далеко, он едва выжил после первого приключения — неудачного приезда в Лондон с намерением удвоить небольшое наследство, доставшееся ему от матери. Длинные зимние вечера не пригодились. Он пробыл в городе не более двух недель до той роковой встречи, когда проигрался в пух и прах. Ноэль Кинси, отобравший у Джастина все до последнего пенни, принудил его дать расписку на недвижимость, уверяя, что рано или поздно удача повернется и к нему.
Калли не надеялась, что в Лондоне брата ждет удача. Судя по успехам в шахматах, Джастин, к сожалению, не обладал стратегическим умом. Калли не только превзошла его в этой игре, но уже начинала догонять в висте, которому он же ее и научил. Но Джастин был непреклонен и тогда, когда ехал искать счастья в Лондон, и потом, отправляясь в Индию. Если бы случай не свел его с Ноэлем Кинси, он не сидел бы сейчас в грязном трюме рядом с прогорклым червивым рисом! Несколько недель она так сердилась на брата, что ничего вокруг себя не замечала, потом понемногу отошла. Теперь ей оставалось только тревожиться за него и молиться, чтобы скорее увидеть его вновь.
Горячие слезы обжигали ей глаза. Она заморгала и отвернулась от зеркала. Нет, она не станет больше думать о грустном. Джастин — замечательный брат! Он осознает, что бегство из дома в действительности ничего не даст. Он скоро снова пришлет им письмо с описанием своего грандиозного путешествия и сообщит, что возвращается в Дорсет.
К этому времени она, Каледония Джонстон, уже расквитается с графом Филтоном. Так что Джастин может не беспокоиться, что при встрече будет вынужден бросить шулеру вызов.
Не державший первенства в шахматах, но игравший в вист в тысячу раз лучше, чем она, Джастин зато прекрасно фехтовал и стрелял. Занятие, конечно, полезное и необычайно актуальное, но Калли не помнила, чтобы он когда-нибудь убил паука, не испытывая потом угрызений совести. Но чтобы он направил пистолет на одушевленное, дышащее существо, даже такое мерзкое, как Ноэль Кинси? Нет, это превосходило возможности романтической натуры ее мягкосердечного брата.
Месть Калли оставляла себе, считая, что она более кровожадна и решительна, и при этом стремилась закончить все до возвращения Джастина.
Предложение Саймона Роксбери оказалось ей весьма кстати. Потому-то она и находилась сейчас на Портленд-плейс, позволяла одевать себя и была готова соблазнять графа Филтона, пока виконт методично выкачивает из него деньги.
И поэтому она закрывала глаза на действия Имоджин и смиренно внимала ее глупой болтовне о браке, предуготованном самой судьбой, и тому подобному бреду.
Но что бы Калли ни внушала себе, ее доводы не давали ответа на один вопрос. Раньше ее нисколько не тревожило, как она выглядит. Так почему сейчас она только и делает, что молится, чтобы ее внешность понравилась Саймону Роксбери? За все время ее пребывания в доме он ни разу не заглянул к ней. Его не хватало даже на то, чтобы постучаться и просто поинтересоваться, жива ли она. Может, она уже умерла и скоро от нее начнет исходить запах тления…
Гнев и отчаяние, копившиеся десять дней, вырвались наружу. Сейчас ее шаги больше походили на топот, совсем не подобающий леди. Она сжала в кулаки свои умащенные, уже без веснушек, руки, с ненавистью глядя на дверь, выходящую в коридор. Вероятно — нет, не вероятно, а точно! — ей нужно повидаться с этим несносным виконтом Броктоном. Она должна поговорить с ним наедине, не дожидаясь обеда, прежде чем Имоджин выведет ее, как дрессированного гуся.
Саймон стоял в ожидании, пока Силсби щеткой убирал приставшие к лацканам соринки, углядеть которые мог только зоркий глаз преданного камердинера. Сегодня Саймон уделил себе больше внимания, чем обычно, соединяя верность моде с рационалистическим стремлением выглядеть наилучшим образом. На этот вечер у него были запланированы по меньшей мере три раута, а позднее — пока еще остававшийся под вопросом визит к любовнице.
Они не виделись несколько недель, так как Шейла Ллойд уезжала к подруге, только что родившей третьего ребенка. Теперь ее светлость вернулась в город и за пять дней прислала виконту целую кипу записок.
Как ни прекрасна была его любовница, он сказал себе, что не станет отвечать на приглашения, написанные на языке требований. Будь он проклят, если позволит сделать из себя ручную болонку!
Саймон представил леди Ллойд возлежащей на атласных простынях цвета слоновой кости. Длинные волосы разметались по очаровательной груди, сочные алые губы изогнуты в прелестной томной улыбке, зовущей к наслаждению. Одно время он считал, что Шейла совершила ужасную ошибку, приковав себя цепями к лорду Ллойду, который был древнее самой земли. Но с другой стороны, его богатству позавидовал бы и сам Крез. Позже Саймон понял, что его любовница с радостью вышла замуж за лорда, надеясь похоронить его через шесть месяцев. Но подобно многим мечтам, этой тоже не суждено было сбыться. Ллойд скрипел вот уже почти десять лет, и годы незаметно подкрадывались к самой Шейле, приближая ее к тридцати, а затем и сверх того. Хотя она по-прежнему оставалась хороша, ее ослепительная красота начинала меркнуть. Некогда чуть заметные деликатные морщинки вокруг рта все глубже врезались в кожу, вызывая множество разочарований.
Безусловно, Саймон ценил в женщине не только внешнюю красоту, но что касается любовницы, он не предъявлял слишком больших требований к интеллекту, считая необязательным сидеть с ней перед камином за шахматной доской или вести умные беседы. У них с Шейлой на протяжении шести месяцев сложился взаимовыгодный союз с физической близостью, но без обещаний, ожиданий или попыток сделать его постоянным.
И так продолжалось бы годами, если бы у нее не появились властные замашки. Она требует, чтобы он появился? Как бы не так! Она ему не жена и не имеет права ни на чем настаивать. Пора разъяснить леди Шейле Ллойд ее положение, решил он между прочими мыслями. Перламутровые запонки должны подойти к бутылочного цвета фраку, подумал он, выдворяя Силсби, когда тот предложил своему хозяину снять этот самый фрак для более тщательной чистки. Суета камердинера мешала Саймону сосредоточиться на своей программе, выполнение которой и так откладывалось.
Подойдя к туалетному столику, он выхватил одну из двух щеток с серебряной ручкой, вонзил в непокорный завиток, упорно падавший на лоб, и откинул волосы назад. Сегодня ему предстояло немало сделать.
За обедом нужно оценить Каледонию Джонстон. Только бы его мать, сохрани Бог, не потеряла чувство меры и не превратила ее в рождественский пудинг.
- Предыдущая
- 28/68
- Следующая
