Зеленый лик - Майринк Густав - Страница 33
- Предыдущая
- 33/53
- Следующая
Через несколько минут автомобиль уже мчался по Опенхавенбрюке, но, переехав мост, затормозил возле церкви св. Николая.
– Дальше нельзя, по этим узким улочкам машине проехать, – объяснил шофер. – Придется господину зайти в трактир «У принца Оранского», – он указал на светящиеся окна, – может, хозяин даст адресок.
Дверь вертепа была распахнута. Хаубериссер решительно переступил порог. Внутри не было никого, кроме мужчины за стойкой, взгляд которого не предвещал ничего хорошего. Где-то бешено, как перед дракой, орали.
– Господин Сваммердам проживают на пятом этаже, – соизволил сообщить хозяин, получив чаевые, и с крайней неохотой осветил фонарем ступени какой-то костоломной лестницы.
– Нет, юфрау ван Дрейсен с тех пор у нас не бывала, – покачивая головой, сказал старый энтомолог, когда Хаубериссер в нескольких торопливых фразах объяснил ему причины своего беспокойства. Старик еще не ложился и был, как говорится, застегнут на все пуговицы. Но единственная, почти догоревшая сальная свеча на столе и скорбный вид Сваммердама свидетельствовали о том, что он провел долгие часы, оплакивая в душе ужасную кончину своего друга Клинкербогка.
Хаубериссер схватил его руку.
– Простите, господин Сваммердам, что я нагрянул к вам посреди ночи, как бы невзирая на ваше горе… Да, я знаю, какую утрату вы понесли… – Фортунат прервался, заметив удивление на лице старика. – Я знаю даже некоторые подробности. Доктор Сефарди изложил мне их сегодня. Если вы не будете против, мы позднее можем обстоятельно поговорить об этом. Но сейчас я просто с ума схожу из-за страха за Еву. Не исключено, что она собиралась проведать вас, а по пути на нее напали и… и… Господи, ведь это вполне вероятно!
Он сорвался с кресла и начал как заведенный ходить из угла в угол.
Сваммердам задумчиво молчал и спустя какое-то время, словно очнувшись, произнес:
– Прошу вас, не сочтите мои слова пустым утешением, менейр. Поверьте мне, юфрау ван Дрейсен жива!
Хаубериссер резко обернулся.
– Откуда вы это знаете? – дрогнувшим голосом спросил он, хотя спокойный, уверенный тон старика каким-то чудодейственным образом окрылил его, будто камень с души свалился.
После долгой паузы Сваммердам вполголоса ответил:
– Иначе я бы увидел ее.
Хаубериссер опять стиснул его руку.
– Заклинаю вас, помогите, если это в ваших силах! Я знаю, вы всю жизнь шли путем веры. Должно быть, ваш взгляд проникает глубже, чем мой. Человек посторонний часто видит…
– Я не настолько посторонний, как вы думаете, менейр, – прервал Сваммердам, – юфрау я видел лишь раз в жизни, но, если я скажу, что люблю ее всем сердцем, как родную внучку, это не будет преувеличением. – Он протестующе взмахнул рукой. – Не надо меня благодарить, пока еще не на чем. Я сделаю все, что в моих слабых силах – иначе и быть не может – чтобы помочь ей и вам, даже если при этом прольется моя старая, отслужившая кровь… А теперь спокойно выслушайте меня. Вы не ошиблись в своей догадке: с юфрау ван Дрейсен случилось какое-то несчастье. К тетке она не заходила, я узнал это от своей сестры, которая только что побывала в монастыре бегинок. Не могу с уверенностью сказать, сумеем ли мы помочь ей уже сегодня, то бишь удастся ли нам найти ее, но в любом случае нельзя упускать ни единой возможности. Но, прошу вас, не горюйте, даже если наши поиски окажутся безуспешными. Мне ясно как белый день: есть некто, в сравнении с кем мы оба беспомощные младенцы, и Он осеняет ее своей десницей. Не хотелось бы говорить загадками… Надеюсь, придет время и я смогу объяснить вам, почему я так уверен, что Ева последовала одному моему совету… И то, что случилось сегодня, возможно, уже первое следствие этого шага. Мой друг Клинкербогк избрал когда-то путь, подобный тому, что начала Ева. Я-то Давно каким-то глубинным зрением предвидел конец, хотя всегда цеплялся за соломинку надежды, что можно отвратить этот путь страстными молитвами. Минувшая ночь подтвердила то, что я и так знал, хотя по слабости не следовал на деле этому знанию: молитва – всего лишь средство пробуждения дремлющих в нас сил. Вера в то, что молитвы могут изменить волю Бога, – не более чем глупость. Люди, вверившие свою судьбу духу, сошедшему на них самих, подвластны закону духовному. Они достигли совершеннолетия, они вышли из-под опеки земли и станут когда-нибудь ее господами. Что бы ни случилось с ними во внешнем мире, все означает лишь веху на пути вперед и все оборачивается благом. Именно такова участь юфрау Евы, не сомневайтесь в этом, менейр. Однако не так просто призвать дух, который бы правил нашей судьбой. Это дано только воистину зрелому, чей голос услышит Он. И это должен быть голос любви, призыв во благо зрелого человека. Иначе мы разбудим в себе силы тьмы.
Иудеи-каббалисты находят тому подтверждение в словах: «Есть некие существа, исчадья беспросветного царства Об, они уловляют бескрылые молитвы». При этом имеются в виду не демоны вне нас, ибо от таковых мы защищены оплотом нашего тела, но магические яды внутри нас. И стоит их раздразнить, как они начнут разъедать человеческое «я».
– Но Ева! – взволнованно воскликнул Хаубериссер. – Неужели она пошла тем же гибельным путем, что и Клинкербогк?
– Нет! Вы уже позвольте мне договорить до конца… У меня бы язык не повернулся дать ей столь опасный совет, если бы я не почувствовал тогда присутствие Того, о ком было сказано, что в сравнении с Ним мы оба – беспомощные младенцы. За свою долгую жизнь, перетерпев муки несказанные, я научился отличать Его голос от заклинательного шепотка человеческих желаний… Она подвергла себя опасности, но опасность заключалась лишь в том, что свой призыв она, должно быть, огласила невовремя, в неподходящий момент, но эта единственная опасность, слава Богу, уже миновала. Ее голос был услышан. – Сваммердам радостно улыбнулся. – Не далее чем несколько часов назад! Быть может… не сочтите за хвастовство, но подобные вещи случались со мной в минуты глубочайшего самопогружения… быть может, я уже сумел помочь ей. – Он направился к двери, приглашая гостя последовать за ним. – Однако давайте пока сделаем то, что подсказывает нам здравый смысл. Только исчерпав все возможности, предоставляемые земной властью, мы будем вправе ожидать помощи духовных сил. Сейчас мы спустимся в трактир, надо будет отсыпать немного деньжат матросам с тем, чтобы они занялись поисками Евы, а тому, кто ее найдет и доставит целой и невредимой, назначить особое вознаграждение. Вот увидите, они ради нее не пощадят живота своего, если на то пошло. На самом деле эти люди гораздо лучше, чем о них думают. Просто они заблудились в первобытных дебрях собственных душ и в своем полудиком состоянии напоминают свирепых зверей. Но в каждом есть толика истинного героизма, чего не скажешь о многих благонамеренных обывателях. Да, он проявляется в диких выходках, ибо они не ведают, какая сила движет ими… Они не боятся смерти, а смельчак не может быть раз навсегда заклеймен как плохой человек. Самый верный признак бессмертия в человеке – его презрение к смерти.
Они спустились в кабак. В зальчике было полно народу. Посередине, на полу, лежал труп чилийского матроса с размозженным черепом – того самого, которого ударом колена убил убегавший зулус.
Ответ хозяина, у которого Сваммердам попытался разузнать подробности, был немногословен и уклончив: драка как драка, в гавани так махаются чуть не каждый день…
– Это все ниггер! Будь он неладен! Образина черномазая!… – заголосила Антье, но тут же была остановлена тумаком под ребра и хозяйским вразумлением:
– Не знаешь – не хрюкай! Это ж был черный кочегар с бразильского судна. Теперь ясно?
Хаубериссер отвел в сторонку одного из бродяг, сунул ему в ладонь монету и приступил к расспросам. Вскоре их окружила живописная толпа страшил, которые, темпераментно жестикулируя, принялись спорить о том, каким способом спустить с негра три шкуры, но в одном пункте были единодушны: все они считали, что тут поработал иноземный кочегар. Грозный взгляд хозяина заставлял их придерживать языки, а его рокочущее покашливание давало понять, что о подробностях, которые навели бы на след зулуса, и заикаться не моги. Они знали, что он и пальцем не пошевелит, если у них зачешутся руки прирезать дорогого завсегдатая, но им было также известно, какие кары ждут того, кто погрешит против священных законов портового трактира, – не дуть в чужие уши про то, что творится в родных стенах.
- Предыдущая
- 33/53
- Следующая
