Последний вальс - Бэлоу Мэри - Страница 21

Нарисованной воображением картины хватило для того, чтобы у Кристины вдруг закружилась голова.

Леди Милчип и другие гости о чем-то говорили, но Кристина их не слышала. Она лишь улыбалась и машинально отвечала на адресованные ей вопросы. Но один вопрос она вдруг услышала совершенно отчетливо.

— Леди Уонстед, — произнесла леди Милчип, — я помню ваш дебют. Вы ведь дочь лорда Пикеринга, не так ли?

— Да, — ответила Кристина. — Совершенно верно.

— Я в этом не сомневалась. — Леди Милчип с улыбкой обвела взглядом присутствующих. — Такой милый джентльмен. А какой в молодости был красавец. Вы унаследовали от него цвет волос и смуглую кожу, леди Уонстед. Каждая молодая леди — включая и меня — питала к нему нежные чувства, несмотря на его репутацию отъявленного негодяя.

Признание леди Милчип вызвало всеобщий смех. Кристина присоединилась к гостям.

— Я могла бы рассказать пару весьма занимательных историй о лорде Пикеринге. — Леди Милчип взмахнула рукой. — И непременно сделала бы это, если бы была уверена, что мой рассказ не заставит леди Уонстед покраснеть. Я не видела его в преклонном возрасте. Каков он стал? Надеюсь, мой вопрос не слишком бестактен?

— Вовсе нет, — заверила леди Милчип Кристина. — Он все еще жив и вполне здоров. Но сейчас почти не покидает дома.

— Какая жалость. — Леди Милчип вздохнула. — Хотя я очень рада слышать о том, что он жив и здоров. Может быть, вы окажете любезность и передадите ему привет от меня в своем следующем письме. А может даже, он приедет сюда на Рождество? — Леди Милчип с надеждой посмотрела на графиню.

— Нет, мадам, к сожалению, он не приедет. — Кристина улыбнулась. — Боюсь, у него иные планы.

Леди Милчип продолжала предаваться воспоминаниям о своей юности к вящей радости присутствующих. Она была уверена, что раньше молодые люди умели развлекаться, и теперь учила этому современную молодежь.

Кристина же задумалась об отце. Он был жив, когда она писала ему полгода назад. Имя отца стало еще одним табу. Гилберт запретил произносить его в их доме сразу после свадьбы. Более того, он запретил жене писать отцу, получать от него письма или каким-то иным образом общаться с ним. И вновь Кристина не стала спорить и еще очень долго не пыталась поставить запрет мужа под сомнение. Но кровные узы оказались крепче, чем она могла предположить. Кристина поняла это еще до того, как умер Гилберт. Ее отец был жив и вел уединенный образ жизни, как она и сказала леди Милчип. По крайней мере так говорилось в ответах на два ее последних письма. Подробностей о жизни отца в них не сообщалось. Почерк, коим были написаны оба письма, равно как и стоявшая на них подпись «Хоррокс» были Кристине незнакомы. Объяснения, кто такой Хоррокс, не прилагалось, а Кристина не предпринимала попыток выяснить это.

И тут графиня поймала на себе пронизывающий взгляд графа. Он смотрел на нее так, словно способен был прочитать ее мысли. Захваченная врасплох, Кристина на мгновение ощутила связь, которая существовала между ними всегда. У графини перехватило дыхание. Но потом граф вскинул брови, и Кристина узнала это выражение. В гостиную вошел дворецкий, чтобы возвестить об ужине. В соответствии с составленным ранее планом граф сопровождал в столовую леди Милчип, а графиня составила пару сэру Майклу.

Как глупо с ее стороны предаваться мечтам. Ведь она графиня Уонстед, вдова его кузена. И хозяйка дома только в течение одной-единственной недели.

Расположение гостей за столом должно было меняться каждый вечер. Это было решено и спланировано на одной из встреч с графом в библиотеке. Только место Кристины оставалось неизменным — во главе стола. Но сегодня вечером справа от нее сидел сэр Майкл Милчип, а слева — мистер Джорди Стюарт. Стол получился слишком длинным, а гостей было слишком много, чтобы все они поддерживали разговор на одну тему. Кристина принимала участие в беседе, возникшей на ее конце стола.

Мистер Стюарт оказался весьма интересным джентльменом. Они с братом долгое время жили в Монреале, прежде чем отошли от дел. Мистер Стюарт овдовел вскоре после возвращения из Канады. Этот джентльмен обладал довольно приятной внешностью, хотя его волосы цвета песка начали понемногу редеть на лбу, образуя широкие залысины. Он развлекал Кристину и еще нескольких гостей рассказами о Канаде и о трудном путешествии в глубь континента длиною в год. Ожидалось, что каждый из членов торговой компании совершит подобное путешествие хотя бы один раз.

— Хотя Перси… то есть граф Уонстед ездил в глубь страны трижды. Впрочем, он всегда был человеком, исполняющим свой долг дважды. А уж в третий раз он поехал просто, чтобы поймать удачу.

В самом деле? Был ли Джерард таким всегда? Кристина уже привыкла думать о нем совсем иначе. Ей необходимо было думать о нем иначе. Неужели все эти годы она ошибалась? Кристина взглянула на графа, сидящего на противоположном конце стола. Он вежливо беседовал со своими соседями.

Когда ужин закончился, Кристина поднялась со своего места, давая дамам понять, что пора удалиться в гостиную и оставить джентльменов наедине с их портвейном.

Когда спустя час джентльмены вновь присоединились к своим спутницам, Кристина поняла, что вечер прошел, как и было запланировано. Поначалу ей была ненавистна сама идея шумного празднества в ее доме. Она совершенно не умела организовывать подобные мероприятия и ужасно боялась, что гости графа окажутся такими же дикими и беспутными людьми, как и он сам. Кристине потребовалось не много времени понять, что граф вовсе не дикарь и не распутник. Он изменился. Возмужал. И преуспел. Все эти открытия отдавали горечью.

Кристина даже начала думать, что, возможно, он никогда не был безответственным и необузданным. Возможно, ей просто нужно было так думать о нем. Возможно, таким образом она просто пыталась дать разумное объяснение собственному решению. Ей даже было немного стыдно за себя. Всего неделю назад, ожидая приезда новоиспеченного графа, она всем сердцем желала получить подтверждение правильности решения, принятого ею много лет назад.

Теперь Кристина убедилась, что гости графа очень приятные люди. Молодежь же стремилась к развлечениям. Маргарет, по совету Кристины взявшая под свое крыло робкую мисс Милчип, переворачивала страницы нот, а ее новая подруга играла на фортепьяно. Вскоре к ним присоединились мисс Гейнор и мисс Редуэй. Леди Гейнор и леди Милчип расположились у камина вместе с тетей Ханной.

— Давайте расставим карточные столы, — предложил граф, когда все собрались в гостиной.

— Прекрасная идея, дорогой! — воскликнула тетя Ханна.

— Отлично. — Мистер Ланган потер руки и добродушно улыбнулся хозяину дома. — Пару недель назад вы выиграли у меня целое состояние, Уонстед. Клянусь, сегодня вечером я с лихвой отыграю у вас свои деньги.

— Нет! — резко возразила Кристина. — Никаких карт в Торнвуде. Я не позволю в своем доме азартных игр. — Кристина ошеломленно прислушалась к отзвуку собственных слов и повисшей в гостиной тишине, но изменить что-либо уже не могла. Взгляды присутствующих устремились на нее, включая ледяной взгляд голубых глаз графа. Кристина улыбнулась, чтобы хоть как-то сгладить неловкость.

— Не сегодня, милорд, прошу вас. Присутствующие леди с нетерпением ждали джентльменов в надежде устроить танцы. Давайте скатаем ковер? Тетя Ханна, как вы смотрите на то, чтобы подыграть нам?

К счастью, Кристина придумала очень удачный способ исправить собственную оплошность. Послышались одобрительные возгласы, мисс Гейнор захлопала в ладоши.

— О да, прошу вас, милорд, — обратилась она к графу. — Ну скажите, что мы можем потанцевать. Ведь здесь достаточно джентльменов, готовых составить нам компанию.

— Я приглашаю леди Маргарет, — объявил мистер Фредерик Кеннадайн, — поскольку первым танцем будет контрданс — его шаги не слишком сложны.

Раздался дружный смех, и Маргарет покраснела от удовольствия.