Некромант на свободе (СИ) - Лисина Александра - Страница 31

• Предыдущая
• 31/33
• Следующая

Гираш.

      Ночью любая чаща кажется опустевшей, пугающей и мрачной. В полнолуние она, к тому же, залита бледно-желтым светом болезненно яркой луны, на круглом лице которой, как у чумной девки, цветут зловещие темные пятна. А лес, где спрятан "темный" алтарь, и вовсе выглядит жутко, да еще напичкан разнообразной нежитью, словно протухший кусок мяса - опарышами.    В моем лесу нежити, конечно, уже не водилось, но приветливее от этого он не стал. Корявые ветки, тянущиеся, словно изломанные руки, к темным небесам, непроглядные чащобы, откуда на тебя смотрят тысячи крохотных глаз, мертвая тишина, на фоне которой редкое уханье пролетающего мимо филина кажется внезапным раскатом грома... в такое время и в такое место никто по доброй воле не сунется. Кроме некроманта, собравшегося проводить обряд воскрешения.    Доведя до конца последнюю линию и утерев со лба градом катящийся пот, я выпрямился и на мгновение прикрыл глаза.    Вот, пожалуй, и все. Еще несколько мгновений, и станет ясно, насколько я хорош как мэтр.    Все запланированные на этот месяц дела я закончил: обустроил недавно распаханные поля; дождавшись первой поставки от Модшы, снабдил основы под квадратичное заклинание тончайшим напылением из кхерония; наложил поверх него искусную иллюзию, чтобы грядущая проверка не выявила никаких отклонений в магическом фоне; запустил заклинание в работу, а сверху подвесил нехитрую обманку, дабы все желающие могли на нее полюбоваться, списать высокую урожайность моих земель на работу обычного амулета и, прогнозируя скорый крах моего приусадебного хозяйства, вдоволь позлорадствовать над магом-неумехой...    Иногда надо делать людям приятное: давать ложные надежды, позволять считать себя умнее остальных... пусть порадуются, болезные. Пока могут, конечно. А когда выяснится, что амулет тут ни при чем, и мои земли остались такими же плодородными, как раньше, это станет уже неважным. Я любому докажу, что не совершил ничего противозаконного. Ведь рунная магия до сих пор не находится под запретом и не настолько сложна, чтобы ею не сумел воспользоваться ученик "светлого" мага, так что с этой стороны претензий ко мне не будет. А использованную схему я просто запихну потом в какую-нибудь ненужную книжку, как проделал это с заклинанием от проклятий, и подсуну под нос проверяющим. Дескать, отсюда и взял. И уличить меня в подлоге будет невозможно.    Ремонтные работы в замке тоже закончились. Частично - с помощью нанятых господином Бодирэ работников, а большей частью, конечно, благодаря преданным мне, выносливым и крайне неприхотливым зомби. Среди которых, на мое счастье, оказались и плотник, и каменщик, и даже резчик по дереву, сумевший всего за три недели украсить все деревянные поверхности в обновленном замке, превратив их в настоящие произведения искусства.    Умсаков, за исключением Резвача, я, как и собирался, погрузил в продолжительный стазис, чтобы не "фонили" понапрасну и не привлекали ненужное внимание. С зомби, скорее всего, придется поступить так же, поскольку без помощи Нича у меня не будет возможности выполнить данное им обещание, а магический фон вокруг их деревни до сих пор оставлял желать лучшего. Правда, стазис, скорее всего, будет непродолжительным и не абсолютным - мне еще понадобится от них подпитка. Но при первой возможности я обязательно займусь этой проблемой, так что еще до отъезда в столицу у меня будет две полноценных деревни с совершенно нормальными жителями, в которых никто и никогда не заподозрит, не проводя вскрытия, высшую нежить.    С алтарями я тоже все выяснил: накануне Бескрылый отыскал, наконец, последние две пирамиды на юго-восточной и юго-западной границах баронства. Вокруг одной из них, сохранившейся лучше всего, я и нарисовал недавно созданную схему ритуала воскрешения, а остальные планировал осушить позже. После того, как отобью у мастера Лиуроя желание со мной заниматься и займу его книгами из библиотеки Невзунов, которые он наверняка сочтет более интересными, нежели мое обучение.    Со слугами я также разобрался, довольно прилично сыграв "доброго и заботливого" хозяина. В результате чего добился от них идеального послушания, некоторой толики доверия и даже благодарности. Особенно после того, как выплатил обещанную заработную плату, во всеуслышание похвалил стряпню нашего звероподобного повара, составил откровенный разговор с господином Бодирэ и в присутствии своего личного призрака пообещал ему полную неприкосновенность до тех пор, пока меня устраивает качество его работы. Наконец, дождался, когда Лиш окончательно избавится от родового проклятия, и только тогда вплотную занялся обрядом.    Нет, я не выжидал специально, пока она выздоровеет. Просто хотел провести несколько важных опытов, чтобы оценить качество присланных Модшей эликсиров. А убедившись, что старый маг достал товар высшего качества, и обнаружив, что благодаря ему в сторону девчонки больше не утекает ни капли моей силы, я, наконец, рискнул отсечь от себя ее, призрака и даже своих "птенцов", а затем взялся за раскачку личной Печати.    После этого, как и следовало ожидать, приток "темной" энергии в мое тело заметно возрос, а отток, напротив, ощутимо снизился. Я внимательно отслеживал эти изменения, ежедневно требуя отчета у зеркала, однако его щедрое предложение с проекцией принять пока не рискнул. Прикинув вероятные траты и возможные риски, я решил не торопить события и оставить связь с ранее наложенными проклятиями. Не потому, что не знал способа от них избавиться, нет. Просто, ввиду растущих резервов "темной" стороны дара, мне требовался готовый канал для безопасного и, главное, быстрого сброса силы. На случай, если произойдет что-то непредвиденное, или если возможности маскировочного амулета вдруг станут недостаточными. Нереализованные и только ждущие своего часа проклятия подходили для этих целей идеально. Так что при необходимости я мог "скинуть" накопившуюся энергию на совершенно безразличных мне людей, о которых уже и думать забыл, что проклял, и максимально быстро истощить Печать. Соответственно, улучшить окружающий меня магический фон и за считанные минуты избавиться от стремительно набравшего за последние дни силу "темного" следа, который мог выдать меня с головой.    По этой же причине в качестве источника для обряда я предпочел использовать "темный" алтарь, а не человеческую жертву. Благодаря чему в разы сократил риск быть уличенным и, к тому же, получил дополнительную возможность для прокачки личной Печати. Последнее обстоятельство, может, и выглядело мелочью на фоне всего остального, но я был бы не я, если бы не постарался извлечь из ситуации максимальную выгоду.    Схему ритуала я рисовал почти шесть часов, начав работу ближе к полуночи и нанеся последние штрихи только к утру. Как раз тогда, когда близился пик возможностей моей "темной" Печати. Сил на это ушло, конечно, немало, энергии - и того больше. Но когда я закончил работать и внимательно оглядел испещренную сложными символами землю, то ощутил чувство глубокого удовлетворения: схема, несмотря на отсутствие практики, получилась идеальной.    Убедившись в этом дважды, я вынул из-за пазухи потрепанное "Пособие для начинающего некроманта", осторожно положил на алтарь, у которого предварительно убрал острую верхушку. Затем достал нож, с сожалением вспомнив потерянный ритуальный кинжал, и привычным движением рассек левое предплечье.    - Надеюсь, ты не проклянешь меня за то, что я снова потревожил твой покой, Нич, - пробормотал я, следя за тем, как кровь из порезанной вены наполняет выцарапанный на алтаре рисунок. - Ты всегда любил жизнь и боролся за нее до конца... для тебя не было ничего важнее победы над смертью и собственной немощью. Надеюсь, и после смерти ты не изменил своим принципам. Иначе я зря все это затеял.    Темная кровь, оросив руны и книгу, тоненькими струйками побежала по глине, стекая с алтаря, впитываясь в землю и заставляя начертанные на ней знаки по очереди разгораться темно-красными огнями.    Через некоторое время испускаемый схемой свет стал ярче, насыщеннее, приобретя совсем уж неприятный оттенок и словно искупав окружающий мир в свежей крови. Внезапно поднявшийся ветер принялся яростно раскачивать верхушки деревьев, на листьях которых тоже проступили зловещие багровые пятна. Многочисленные ветки протестующе заскрипели, выражая неудовольствие таким произволом. Недавно ухмылявшаяся на небе луна трусливо сбежала за невесть откуда налетевшую тучу. Затем в лесу снова потемнело, особенно там, куда не доставали отблески активировавшегося заклятия. Заметно похолодало. А вырывающиеся из моего рта облачка белого пара красноречиво доказывали, что дверь между мирами готова вот-вот приоткрыться.    Дождавшись, пока на пожухлой траве выпадет иней, я криво улыбнулся и, перетянув предплечье заранее приготовленной тряпицей, тряхнул потяжелевшей головой, прогоняя накатившую слабость. После чего приложил Печать к почерневшему буквально на глазах алтарю и, прижав к нему книгу второй рукой, начал выводить долгий, монотонный, отчаянно нелюбимый мной речитатив древнего ритуала, призванного удержать невидимую дверь в Иное хотя бы на несколько мгновений.    Едва произнеся первое слово, я чуть не вздрогнул от ощущения рванувшейся в мое тело силы. Алтарь под рукой задрожал, послушно отдавая накопленную энергию, которая тут же, не задерживаясь в моем теле, уходила в землю и щедро напитывала стремительно разгорающуюся схему, за границей которой сгустился непроглядный, вечно голодный, неприветливый Мрак.    В тот же миг мои пальцы намертво прилипли к ставшей ледяной книге. Ноги онемели до колен, а стопы примерзли к земле. Сердце в груди забилось неестественно ровно, с каждым ударом замедляя ритм. Пропитанная кровью повязка на предплечье некстати ослабла, позволив крови просачиваться наружу и редкими каплями срываться вниз, ослабляя меня еще больше. Потом в голове зазвенело, зашумело, почти загрохотало тяжелыми молотами; во рту появился знакомый солоноватый привкус; в глазах начало двоиться, поэтому я прикрыл веки, чтобы не отвлекаться на пустяки.    Магия крови здесь играла роль связующего компонента, объединившего мир живых с миром мертвых. Древние руны выполняли функцию отмычки, с ювелирной точностью подобранной к самому сложному в этих мирах замку. Находящийся в центре схемы алтарь стал источником силы, позволившим провернуть отмычку в замочной скважине. Однако сам я являлся лишь посредником. Обычным проводником для заемной силы. Маяком для заблудившейся в коридорах Вечности души. В то время как Нич... Нич должен был услышать и почувствовать меня сам. И САМ должен пожелать вернуться в мир живых. Но именно это, как ни странно, создавало наибольшие трудности.    Как известно, на ТОЙ СТОРОНЕ, если древние книги не врут, время течет совсем иначе, чем у нас. Поэтому один месяц ЗДЕСЬ может обернуться и годом, и целым тысячелетием ТАМ. Мало кто захочет после такого гигантского перерыва заново вспоминать то, что было. Еще меньше тех, кто СМОЖЕТ это сделать. И совсем уж мало таких, кто пожелает вернуться обратно.    Но, к несчастью, ЭСЭВ работает лишь тогда, когда душа к этому готова. Поэтому, чтобы вернуть учителя, я должен был... просто обязан приложить для этого все усилия.    - Я знаю, ты не забываешь долгов... - прошептал я едва слышно. А когда внезапно появившееся эхо подхватило мои слова и тяжелым колоколом бросило их в бездонный колодец Вечности, слабо улыбнулся и повысил голос: - Однако ты мне должен, Нич, помнишь? И должен сильно. Сегодня я пришел потребовать с тебя этот долг!    Порыв ледяного ветра, донесшийся из-за границы очерченного мною круга, был поистине страшным. Я едва устоял на ногах, несмотря на целую кучу охранных рун и защитных заклинаний. В какой-то миг темнота вокруг алтаря сгустилась так, что сквозь нее перестал быть виден лес, деревья, небо... она заполонила все вокруг. Поглотила окружающий мир. Подменила его собой. И при этом стала осязаемой. Живой. Она густыми клубами вилась вдоль наружного края пылающей алыми огнями схемы, явственно облизываясь и кровожадно посматривая на мое кровоточащее запястье.    - Ни-и-ич... - решительно позвал я, не обращая внимания на то, с каким вожделением Тьма сжимается вокруг алтаря и с довольным урчанием слизывает один слой защиты за другим. - Нич! Вернись, старый пердун, я должен задать тебе пару важных вопросов! Сумеешь ответить - так и быть: упокою на веки вечные! А если нет... имей в виду: прокляну! Да так, что тебя и в посмертии будут мучить недельные запоры!    Тьма сгустилась еще сильнее, постепенно расползаясь все дальше и все охотнее скручиваясь вокруг меня в тугой водоворот. Пока еще ленивая, сонная, но с каждым мгновением все больше входящая во вкус и все настойчивее пробующая пробиться сквозь мои щиты.    - Нич! - нетерпеливо крикнул я, подметив краем глаза, как одна за другой стремительно гаснут мои руны.    Страшиться тут, конечно, нечего - в конце концов, мой черед должен был наступить гораздо раньше. Да и не пугала меня смерть. Ни тогда, ни, тем более, теперь. Просто было бы обидно потратить так много усилий и получить за них шиш без масла. Поэтому я не отступил, а, наоборот, хищно оскалился и с вызовом подался навстречу надвигающемуся мраку.    - У тебя последняя попытка, Нич! Второго шанса не будет! Точно прокляну! На этот раз - навечно!    Однако мне снова никто не ответил. Не возмутился моей наглостью, не пообещал отомстить. Да и книга под онемевшими пальцами не шелохнулась. И это было плохим знаком. В то время как Тьма отвоевала для себя еще один кусочек пространства и неумолимо потекла дальше, все быстрее уничтожая заметно поблекший охранный круг.    Сколько от него осталось? Две трети? Половина? Нет, уже меньше... а резервов вообще - на донышке: Тьма за считанные минуты сожрала почти все, что я сумел собрать - алтарь, который вот-вот рассыплется прахом; два накопительных амулета, уже успевшие превратиться в бесполезный хлам, мои запасы, собранные с таким трудом, и теперь выжигала саму Печать, торопясь скорее добраться до живого нутра.    Демон! Неужели я все-таки ошибся в расчетах?!    У меня впервые за ночь нервно дернулась щека.    - Мастер Твишоп?    Тьма злорадно хихикнула и придвинулась еще на шажок, но, кроме нее, больше никто не отозвался. А у меня всего минуты две осталось в запасе, прежде чем изменения в защите и в даре станут необратимыми.    - Мастер Люборас Твишоп!    Мой голос снова охрип и опустился до вынужденного шепота - мороз пробрался уже до костей, грозя вот-вот заморозить насмерть. Кожа посинела, мышцы свело от холода, губы дрожали и едва могли шевелиться. В животе сплошным куском льда свернулись внутренности...    Но я все еще чего-то ждал. Все еще надеялся и отчаянно не хотел отступать.    - Мастер! - сипло каркнул я, с трудом выталкивая звуки из замерзшего горла. - Эй, меня кто-нибудь слышит?!    Полторы минуты.    - Учитель... - и тут связки перехватило болезненным спазмом. В груди опасно похолодело, ледяным обручем сжимая сердце. Затем тревожно екнуло что-то в душе от мысли, что старый архимаг, возможно, уже обрел покой и может не захотеть вернуться. А мгновение спустя я почувствовал, как что-то острое на пробу царапнуло по окровавленному запястью, и прикусил губу. - Нич!    Печать внезапно вспыхнула обжигающей болью, заставив меня скрипнуть зубами и упрямо набычиться.    Одна минута.    - Д-друг мой... - мне потребовалось немало времени, чтобы судорожным толчком вытолкнуть из себя эти два коротких слова. И почти все силы, чтобы разомкнуть обледеневшие губы и беззвучно прошептать:    - Ты нужен... мне... прошу тебя: вернись...    После чего обреченно закрыл глаза и с горечью признал, что я все-таки переоценил себя. Мысленно взвыл, с яростью ища ошибку в своих рассуждениях. Но затем понял, что теперь это не имеет никакого смысла. С хрустом сжал окровавленные пальцы на покрытой толстым слоем инея книге и, выждав последние несколько секунд, за время которых Тьма почти успела сомкнуться над моей головой, мысленно произнес слово-деактиватор.

• Предыдущая
• 31/33
• Следующая