Любовь к мятежнику - Хенке Ширл - Страница 47

• Предыдущая
• 47/92
• Следующая

— Думаю, что леди была бы в большей безопасности, если бы ты отправил ее в Саванну как можно скорее, — произнес он печально. — Утром я поговорю с братом Женщины-Пантеры, он позаботится о том, чтобы наказать ее.

Август 1789 года

Блэкхорн-Хилл

Доктор Уизерспун нахмурился и покачал головой.

— Тебе следует оставаться в постели, Роберт. В противном случае с такой лихорадкой и при твоем слабом сердце ты через пару недель можешь отправиться к праотцам.

— Да как же я могу оставаться в постели, — саркастически произнес тот, — когда мой сын и наследник шляется бог знает где? По делам торговли, говорит. Большинство наших здоровых работников либо удрали, чтобы вступить в банду к этим мятежникам, либо мобилизованы королевской милицией. Кто позаботится о поместье? Сбежало даже несколько рабов. — Бледный, трясущийся Роберт откинулся на подушки, сложенные горкой у него за спиной.

Старый доктор повернулся к Мадлен, которая тихо ждала у постели больного.

— У меня здесь есть лекарство, и я хочу, чтобы вы проследили, как этот старый козел будет принимать его. — Разожмите ему челюсти каминными щипцами, если понадобится, и влейте ему это в глотку.

Роберт угрожающе нахмурился, но Ноубл игнорировал его.

— Что это? — спросила Мадлен, беря в руку маленькую баночку, наполненную чем-то, по виду напоминающим древесную стружку.

— Это редкое вещество. Пришло к нам из Южной Америки. Ко мне оно попало от человека, которого я знаю по Вест-Индии. Называется хинин. Снимает малярийную лихорадку. Чертовски дорогое и очень редкое лекарство, иначе я бы попробовал его раньше.

— Хочешь использовать меня как подопытного кролика, а, Ноубл? — сердито спросил Роберт.

Доктор обратил близорукий взгляд к Роберту и непреклонно заявил:

— Ты должен это пить. Лекарство поможет унять лихорадку. Это стоит того, чтобы попробовать. У тебя, по крайней мере, есть шанс, в отличие от большинства тех бедняг, которые мрут, как мухи, на поле боя по всему Югу.

При упоминании о войне Мадлен побледнела, подумав о Квинте, от которого уже несколько недель не было ни слова. А если он болен или ранен' «Он предатель. Для меня было бы лучше избавиться от него». Но мысль о жизни без него железным обручем сдавила ее сердце.

— Как я должна готовить этот хинин? Уизерспун кивнул Роберту, закрывая свою сумку, и вывел Мадлен в коридор. Он прикрыл за собой тяжелую дверь и повернулся к ней с угрюмым выражением лица.

— Он очень плох Мадлен. Эта лихорадка подорвала его и без того слабое сердце. — Он отмерил немного лекарства. — Вот это количество надо развести в кружке воды. Он будет жаловаться, что оно горькое, но проследите, чтобы он выпил все. Утром и вечером в течение последующих трех дней. Через три дня я заеду навестить его.

Забирая у него лекарство, Мадлен подумала, что старый доктор выглядит измученным.

— Вы слишком много работаете, доктор Уизерспун. Идемте, перед уходом выпьете чашку чая со свежими пирожными Делфины.

Он взял ее руку и легонько похлопал.

— Не вам говорить мне об этом, молодая леди. С отсутствием Квинта и болезнью Роберта вы взвалили на себя непосильный груз.

— Со мной будет все в порядке. — Темные круги под глазами опровергали ее слова.

Ноубл похлопал себя по животу и сказал:

— Боюсь, стряпня Делфины — это совсем не то, что предписывает доктор. Я должен отклонить ваше любезное предложение и немедленно отправиться в Августу. Кажется, у Пикенса и его людей произошла небольшая стычка с королевской полицией. Держу пари, обе стороны нуждаются в некоторой починке.

— Будьте осторожны, доктор, — предостерегла Мадлен. За эти несколько месяцев она полюбила этого старика с его острым умом и житейской мудростью. Ему всегда удавалось проложить дорожку между Робертом и Квинтом, защищая их друг перед другом и в то же время сохраняя дружбу с обоими. Она гадала, каковы его политические убеждения, но никогда не спрашивала об этом, а сам доктор никогда не говорил, мятежник он или роялист.

Проводив Ноубла, Мадлен обошла вокруг дома и вошла в кухню, где безраздельно правила Делфина, дала большой негритянке инструкции по поводу хинина, зная, что Роберт будет куда меньше склонен спорить с Делфиной, чем с ней. Затем она вернулась к своей работе, которая включала в себя наблюдение за варкой мыла. Мадлен с удовольствием взяла на себя выполнение этой трудоемкой уличной работы, которую миссис Ошлви находила ниже своего достоинства.

Работая с рассвета до сумерек, Мадлен каждую ночь падала на свою одинокую кровать слишком уставшая, чтобы размышлять над своей нравственной дилеммой. Она была женой предателя и тем не менее не в силах была обречь его на судьбу, которой заслуживал предатель.

Кузен Эндрю часто навещал ее и был так заботлив и добр, что она чуть было не проговорилась ему о своем горе, но она понимала, что это было бы ужасно. Он был бы безутешен, узнав, что его кузен предал короля и страну. Тогда и он стал бы испытывать это мучительное раздвоение. Нет, он был слишком добрым и преданным другом, чтобы взвалить на него такое бремя.

Она заставила себя выбросить из головы эти тягостные мысли. «Я навещу Полли, когда мыло будет готово. Быть может, она успокоит меня».

За время отсутствия Квинтина Мадлен несколько раз заезжала в таверну «Золотой Лебедь». Полли была замечательной наперсницей и всегда поднимала ей настроение, когда холодный сарказм Роберта доводил ее до отчаяния. Именно Полли настояла на том, чтобы Мадлен осадила Агнес Ошлви и взяла в свои руки управление домом. И ей уже удалось вырвать бухгалтерские книги и домашних рабов из железного кулака старухи, но все остальное пока оставалась под контролем той.

Блэкхорн-Хилл был похож на маленькое феодальное королевство со своим домашним хозяйством. Здесь была своя маслодельня, где готовили масло и сыр, ибо каждый день доилось более пятидесяти коров. Ежедневно яйца из куринных гнезд собирались в огромные корзины, в коптильне обрабатывались колбасы и окорока, а бочки были наполнены говядиной и свининой в рассоле.

Сегодня с полдюжины огромных железных котлов стояло во дворе, между кухней и домом. Жир и щелок медленно кипели в них на равномерно поддерживаемом огне. Мадлен взяла огромный железный ковш у одного из рабов и помешала содержимое котла, чтобы посмотреть, скоро ли мыло будет готово. С самого детства она наблюдала, как это делали обе ее тети.

В этот момент пьяные выкрики и стук копыт ворвались в мирные звуки плантации. Мадлен взглянула на дорогу, которая шла со стороны реки дюжина мужчин, грубо одетых и тяжело вооруженных, выскочила из-за дома, топча конскими копытами ее великолепные клумбы.

Когда Мадлен увидела их главаря, ее ярость перешла в страх. Не было никаких сомнений, что эта жирная туша и обезображенное шрамом лицо принадлежали компаньону покойного Эфраима Малверна Люку. Он осадил лошадь, спешился и, спотыкаясь, направился к ней.

— Будьте осторожны, миссис Мадлен. Это бандиты, которые дезертировали из обеих армий, — презрительно сказала Делфина из дверей кухни.

— Эй, посмотрите-ка, кого я здесь нашел. И на этот раз одну, без защиты. — Глаза Люка опасливо оглядели двор. — Где твоя собака? — Он погладил свой огромный пистолет.

Мадлен молча молила бога, чтобы Гулливер все еще был в лесу с Джефом и мальчишками, охотясь на оленя.

— Я сама могу защитить себя от таких, как ты, Люк. Тебе лучше покинуть Блэкхорн-Хилл, пока ты еще в состоянии сидеть на лошади. — Она была горда тем, как твердо звучал ее голос.

Люк загоготал и сплюнул сквозь зубы.

— О, я буду в состоянии сидеть на лошади после того как проедусь верхом на тебе, спесивая роялистская сука. — Он шагнул ближе и протянул руку, чтобы схватить ее.

Рука Мадлен инстинктивно сжала ручку железного ковша и плеснула кипящее мыло ему в лицо. Он отшатнулся, крича и изрыгая проклятия, растирая кулаками глаза. Прежде чем другие бандиты успели спешиться, Мадлен подбежала к ближайшему к лошадям котлу, крикнув одному из рабов:

• Предыдущая
• 47/92
• Следующая