Любовь к мятежнику - Хенке Ширл - Страница 66

• Предыдущая
• 66/92
• Следующая

«Возможно, он просто завидует обаянию Дева и его красоте. Видит Бог, парень очаровал Барбару, а она едва ли зеленая девчонка». Но было что-то большее, чем видимая мимолетная симпатия между ее подругой и капитаном рейнджеров. Отбросив эту мысль как неправдоподобную, она вмешалась в горячий спор между двумя братьями о ведении войны.

— Он неотесанный болван, если думает, что может взять верх над генералом Корнуоллисом, — сказал Эндрю. — У Гилфорда он бежал, трусливо поджав хвост.

— Нейт Грин вовсе не болван. Он знает, когда нужно сражаться, а когда лучше на время отступить. А Гилфорд оказался для нас пирровой победой, — сдержанно ответил Девон.

— Мне кажется, поскольку сражение закончилось вничью, ни одна из сторон не может назвать это победой, — осторожно сказала Мадлен.

— Факт то, что оба военачальника покинули поле боя и перегруппировались.

— Но Корнуоллис предпочел перегруппироваться в Виргинии, оставив Джорджию и Каролину лежать незащищенными, словно рыба в пересохшей реке, — возразил Девон. — Он воюет традиционными методами с нетрадиционным врагом.

— Он воюет с отбросами, — фыркнул Эндрю. Мадлен гневно вспыхнула от клеветы Эндрю на ее мужа и его дело.

— У этих отбросов достаточно ума, чтобы понимать, как можно выиграть гражданскую войну, — ответил Девон. — Они не имеют возможности сражаться с дисциплинированными британскими войсками в регулярном бою, но они мастера в подрывных операциях и мелких стычках.

— Но разве такие незначительные набеги в состоянии нанести большой урон? — спросила Барбара Девона.

— Несомненно. Такие люди, как Пикенс и Кларк, в Джорджии стоили нам целого арсенала боеприпасов и бесчисленного количества потерь из-за дезертирства и ранений. В течение последних недель они захватили Августу и Джорджию. А эта старая лисица в Южной Каролине уже несколько месяцев водит за нос Тарлетона. Когда Марион присоединился к Грину, вместе они стали просто неуловимы.

— Фрэнсис Марион был другом семьи моей матери перед войной, — печально сказала Мадлен. — А теперь мой муж служит под его началом.

— Давайте выпьем за скорейшее прекращение этой ужасной войны, — предложила Барбара, поднимая свой бокал.

— И за победу сил его величества, — добавил Эндрю.

— Просто за окончание войны, каким бы ни был ее исход, — сказала Мадлен.

— Конечно же, несмотря на предательство Квинтина вы это несерьезно, — возразил Эндрю, заботливо беря Мадлен за руку.

— О, она вполне серьезна, и я тоже. Это мужчины любят войны. А женщины, которые приносят в этот мир детей, хотят видеть его безопасным. — Барбара улыбнулась Мадлен, которая, она заметила, высвободила свою руку из руки Эндрю.

— Хорошо сказано… для женщины, — произнес Девон с юмором, когда его бокал со звоном стукнулся о бокал Барбары. Они почти не сводили друг с друга глаз.

— Да, но у женщин, я боюсь, нет склонности к делам политическим, — сказал Эндрю, покровительственным тоном. — Англоязычные дети едва ли будут в безопасности в мире, где необузданные мятежники заключают союз с французами.

— Кто это сказал: «Враг моего врага — мой друг»? — спросила Мадлен, отвлекая внимание Эндрю от интимного обмена взглядов между Барбарой и Девоном.

Она задалась целью точно выяснить, что же происходит между ее подругой и Девоном Блэкхорном.

Барбара дождалась, когда дом погрузится в полную тишину. Настенные часы внизу пробили два. Все слуги уснули. Даже Эндрю, который любил сидеть допоздна и потягивать отличный бренди Роберта, отправился спать, сославшись на то, что выпил уже чересчур много. Она подвязала шелковый халат поясом на талии и выскользнула из своей комнаты в темный коридор.

Мадлен отвела для Девона комнату в дальнем конце дома, доступную для прохладного ветерка с реки, игнорируя при этом Ошлви, которая собиралась поместить его в тесную мансардную комнатушку на третьем этаже.

Ночь была теплой, но тело Барбары покрылось капельками пота совсем не от жары.

«Я позвала его, и он пришел. Что я должна делать теперь?» Ее гордость требовала, чтобы на этот раз он пришел к ней и соблазнил ее. Но она знала, что он этого не сделает. Должно быть, его визиту в Блэкхорн-Хилл предшествовала долгая и мучительная борьба с самим собой. Два дня прошло с тех пор, как они встретились на скачках. На следующий день она приехала сюда и обнаружила, что Мадлен благополучно родила сына. А Девон не приехал. До сегодняшнего дня.

Барбара не постучала, а медленно повернула тяжелую медную ручку. Дверь бесшумно открылась на смазанных петлях. Лунный свет струившийся через окно, окутал ее серебристым сиянием, когда она остановилась в дверном проеме.

Девон сидел, откинувшись на гору подушек, на широкой, мягкой кровати. На нем были лишь плотно облегающие ноги мягкие рейтузы из оленьей кожи, а торс и ступни были обнаженными. Его взгляд был обращен к ней, когда она заколебалась.

— Ты ведь уже пришла… так что теперь не останавливайся, — прошептал он мягко.

Девон боролся с желанием броситься к ней и обнять, боль разрывала его на части, когда он любовался ее стройным телом, под тонким шелком. Лунный свет играл в ее волосах, рассыпавшихся по плечам. Его ленивая поза была притворством, но он никогда не дал бы ей понять, как отчаянно хочет того, что не может иметь.

Барбара шагнула в комнату и закрыла дверь. Дев по-прежнему не двигался, просто наблюдал за ней горящими черными глазами.

— Я уже почти оставила надежду, что ты придешь.

— Возможно, я приехал только потому, что услышал о рождении Джеймса.

— Лжец, — прошептала она, медленно подходя ближе, наблюдая, как все быстрее поднимается и опускается его грудь. — Ты не так безразличен ко мне, как хочешь сделать вид. — Она протянула руку и прикоснулась к золотистым завиткам на его груди, пробежав сквозь них пальцами, затем положила ладонь на его колотящееся сердце.

Он сжал ее запястье и отстранил ее руку от своей груди. Ее кожа казалась молочно-белой в сравнении с его темно-бронзовой.

— Барбара, ваша светлость, ты не можешь быть моей, — мягко пробормотал он, притянув ее к себе.

Она упала на него, и ее грудь прижалась к его груди, а ноги переплелись с его ногами. Их губы разделяло всего несколько дюймов, когда она прошептала:

— Но я уже твоя, Дев.

Он пропустил ее волосы сквозь свои пальцы.

— Все в тебе изысканно, все совершенно.

— Все во мне твое, Дев.

— Но только на сегодняшнюю ночь, ваша светлость.

— Тогда давай не будем терять времени, Дев, — сказала она, целуя его, как он учил, нежно касаясь его губ, обводя их языком до тех пор, пока его рот не раскрылся и не захватил ее губы.

С глухим рычанием он катал их обоих по кровати, пока она не оказалась под ним. Когда его рука скользнула между ними и дернула пояс халата, он сказал:

— Ты пришла ко мне для этого, и я не могу отказать тебе, да поможет нам бог.

Халат раскрылся обнажив ее гладкую молочную грудь. Его темная рука обхватила ее, почувствовав, как затвердел сосок, и Барбара выгнулась навстречу ласке. Все ее тело, казалось, раскрылось ему, звало его, окутывало его. Он проложил дорожку горячих, влажных поцелуев от ее губ вниз, по изящному изгибу шеи и по нежной ключице, пока его ищущие губы не сомкнулись на ее груди, вкушая, дразня, возбуждая. Она изгибалась, вонзаясь ногтями в его плечи, побуждая его продолжать. Он оставил одну грудь и перенес свои ласки на другую, затем грубо рванул тонкий шелк с ее горячей жаждущей плоти. Она помогла ему, высвободив руки из рукавов и сбросив свои мягкие тапочки.

Девон двинулся ниже, и его язык исследовал углубления ее пупка до тех пор, пока она не застонала. Затем его ищущие горячие губы стали спускаться ниже по ее плоскому, маленькому животу к золотистым завиткам у основания бедер. Когда его рот нашел ее мягкую, влажную женственность, у нее захватило дух от немыслимого блаженства. Барбара ощущала безумные, сладостные ласки его языка и губ, прикасающихся к ней так нежно, так восхитительно. Это было шокирующе. Это было греховно. Это было чудесно. Она раскрылась ему дальше, широко раздвинув ноги, в то время как он продолжал этот новый, волшебный способ любви.

• Предыдущая
• 66/92
• Следующая