Зельда Марш - Норрис Чарльз - Страница 26
- Предыдущая
- 26/72
- Следующая
— Послушайте, Зель, у меня есть одна идея. Думали вы когда-нибудь о водевиле? — Он придвинул свой стул поближе и, все еще не выпуская ее руки, принялся объяснять. Конечно, это нельзя назвать настоящим искусством, но, раз этот жанр имеет свою публику… Он давно придумал одну пьеску, в которой участвуют только двое актеров и кошка с собакой… Очень веселая, и ничего в ней нет грубого и неприличного!
Джордж принялся рассказывать содержание водевиля, развивать планы его постановки, все более и более воодушевляясь.
— Клянусь богом, Зель, это блестящая идея, и я завтра же продам ее Проктору и Кею или Уильямсу! Вы не знаете, как они платят за хорошую пьесу! Двести, двести пятьдесят, триста! Когда мы были в Филли, один парень говорил мне…
Зельда делала вид, что слушает, но половина того, что говорил Джордж, проходила мимо ее сознания. «Джордж и я, — думала она. — Отчего бы и нет? Это было бы выходом и для меня, и для него тоже. Он нужен мне, но и я ему нужна. Мы друг другу нравимся, нам вдвоем весело, мы бываем так много времени вместе — отчего бы не быть постоянно?.. Все говорит за то, что мы будем очень счастливы.»
— Вы не находите, что это замечательная идея, Зель?
— Да, пожалуй, она будет иметь успех.
— Конечно, это не «Гамлет», не «Парижский роман», но увидите, девочка, вы выбьетесь на настоящую дорогу…
— Разъезжать по провинции не так плохо, Зель, — продолжал он. — Мы хорошо заработаем — и потом сможем прокатиться хотя бы в Испанию, возьмем с собой велосипеды… Мадрид, Гренада, старые мавританские дворцы, а потом, летом, может быть, махнем и в Италию или побродим в Альпах…
— Размечтался, — засмеялась Зельда.
Джордж присоединился к ее смеху.
— Что ж, Зель, отчего и не помечтать, кому от этого вред? И мы можем приступить к осуществлению этих мечтаний, обвенчавшись завтра же.
— Ого!
— Конечно! Отчего бы и нет?
— Я вообще не собираюсь выходить замуж, так что вряд ли я обвенчаюсь с вами завтра.
— Но когда-нибудь обвенчаетесь, Зель?
— Не знаю, право. Мы уже не раз говорили об этом, и вы знаете, что я думаю.
— Но, будь я проклят, если…
— Тсс! Не клянитесь и не говорите так громко!
— Но ведь вы сказали мне, что теперь все иначе, что чертовски скучали без меня, что я стал вам дорог?..
— Разве я, действительно, это говорила?
— Вы отлично знаете, что говорили. Господи, что это за женщина! Вы можете свести человека с ума! Я сижу здесь и говорю о водевиле и готов отказаться ради нее от возможности устроиться в Нью-Йорке, а она…
— Послушайте, Джордж, если вы намерены разговаривать в подобном тоне…
— Нет, нет, Зель, это я так… К черту театр и все остальное, мне нужны вы одна, без вас я пропаду!
Он жестикулировал, молил, убеждал, протестовал. Зельда любила его таким. Она знала лучше, чем он сам, что необходима ему. А между тем — какой он был сегодня сильный, властный, уверенный, когда примчался так неожиданно и заключил ее в объятия!
— Зель, скажите «да»! Мы завтра же возьмем разрешение и обвенчаемся. Потом отпразднуем головокружительным обедом и отправимся в отель… О, скажите же скорее, что вы согласны, Зельда!
Сказать ли? Один голос шептал ей «да», другой протестовал. Хорошо было бы спросить мнение Джона. Но Джон, конечно, сказал бы «нет», а ей хотелось услышать другое… Ей уже трудно было уйти от Джорджа.
Было далеко за полночь, когда она вернулась в свою плохо проветриваемую конурку. Живо разделась и легла.
Они не расставались с Джорджем весь день. Катались в парке по усыпанным листьями дорожкам, побывали в «казино», обедали вечером в «Кафе-Мартин» и говорили, говорили… В каждом неосвещенном месте Джордж останавливался и, обнимая, целовал ее. Ласки его были нежны и властны, и та сила и уверенность, что чувствовалась в нем, нашли сегодня путь к сердцу Зельды. Но теперь, оставшись одна, она могла обдумать все спокойно.
Выходить ли ей замуж за Джорджа?
Он должен был прийти завтра утром, и они отправятся в Сити-Холл за необходимыми документами. До венчания еще два дня… Джордж считал дело решенным, она молча согласилась, но ведь отказаться можно и в последнюю минуту! Правда, отказавшись, она потеряет его навсегда! А она очень сожалела бы, — о, очень! — если бы он ушел из ее жизни. Да, но может случиться так, что, выйдя за него замуж, она когда-нибудь сильно пожалеет об этом? Джордж на всю жизнь! Джордж — навсегда!.. Эта перспектива ее смущала.
Вдруг она вскочила с постели, зажгла лампочку и при ее жалком свете вгляделась в лицо, улыбающееся с фотографии в потертой кожаной рамке. Сняла фотографию со стены, села на постель и, держа карточку в руках, долго сидела так, унесясь в мыслях далеко, далеко… Потом, крепко сжав губы, медленно вытащила портрет из рамки… Стекло упало и разбилось, зазвенев, а на полу остались лежать клочки разорванной фотографии. Зельда, тяжело дыша, быстрым движением потушила свет и скользнула обратно под одеяло. Но то чувство, на которое она надеялась, не пришло. Она оставалась странно спокойной. Снова тот же неотвязный вопрос встал перед нею: выходить ли за Джорджа?.. Майкл? Майкл — прошлое. Она не хотела больше шевелить в душе это прошлое. Теперь есть Джордж, который хочет, чтобы она стала его женой. А если она это сделает, сказать ли ему о тех, других? Он ничего не знает. Вероятно, он стал бы иначе относиться к ней, если бы знал. Но она не считала нужным открывать ему свое прошлое. У него самого было множество любовных историй. Он любил рассказывать о дамах, которые «сходили по нему с ума», посылали ему письма в театр… Зельда не придавала этому особенного значения. Она знала, что теперь Джордж любил ее одну со всей пылкостью, на какую был способен.
Нет, ее прежние отношения с Майклом и Бойльстоном не касаются Джорджа Сельби. Выходя за него замуж, она дает ему так много, гораздо больше, чем он ей. Если тут кто-нибудь из них приносит жертву, то уж во всяком случае не Джордж!
Ее последняя мысль, когда она уже засыпала, была не о Майкле, не о Бойльстоне, даже не о Джордже. Она думала о Джоне… Ей было неприятно думать о Джоне… Бедняга Джон!..
Она проснулась с радостным ощущением: в десять придет Джордж. Надо заняться своим ветхим гардеробом. У нее нет ни одного приличного платья, а завтра, возможно, ее свадьба! Неужели это будет? А отчего же нет? Что ей еще остается делать?
Она усердно работала иголкой — и напевала. Напевала и тогда, когда пыталась старой перчаткой навести блеск на свои изношенные башмаки. Часы пробили десять, — Джордж не появился, и страх закрался в ее сердце. Может быть, он передумал? Может быть… Когда же, наконец, ей крикнули снизу, что он пришел, она испытала такую радость, что у нее не осталось сомнений: она любит его.
Веселые, сияющие, они почти бежали по улице. Сначала к агенту Бенни переговорить о пьесе Джорджа, потом в Сити-Холл. Солнце сияло ослепительно, осенний холодок бодрил и быстрее гнал молодую кровь по жилам.
Сидя в вагоне воздушной дороги, Зельда и Джордж, радостные, возбужденные, потихоньку от окружающих сжимали друг другу руки. «Нет, до чего это ново и весело!» — думала Зельда, Когда они подымались по ступенькам Сити-Холла, ей казалось, что все глядят на молодую пару и знают, зачем они идут туда. Сегодня день их свадьбы! Зельда посмотрела сбоку на чистое, гладкое, с правильными чертами лицо Джорджа — и порыв любви и восхищения охватил ее.
В бюро записи браков все было проделано очень быстро. Они ответили на вопросы: имя? адрес? где и когда родились? И только в это утро Зельда узнала, что настоящее имя Джорджа — Эмиль Петерсен.
— Мой дед был датчанин, — пояснил он. — Я уже много лет не назывался своим настоящим именем. Терпеть его не могу! И тебя будут называть «миссис Сельби». Но на сцене ты, конечно, останешься «Зельдой Марш».
— Ну, а теперь за кольцами! — заявил он, похлопывая рукой по карману, где лежало разрешение. — Никогда еще не проделывал ничего подобного. Но это довольно занятно!.. А ты уже была когда-нибудь замужем, Зель?
- Предыдущая
- 26/72
- Следующая
