Слушайте звезды! (сборник) - Шитик Владимир - Страница 3

— Верещагин, уходи с баркаса!

«Не уйдет». Верещагин заводил мотор. Даже теперь Куликов ощутил какую-то тяжесть на сердце, хотя он и знал фильм наизусть. «А вот вдруг!» — Мысль эта была бессмысленной. Сейчас на месте баркаса встанет огромный столб воды.

Баркас приближался к берегу. Сейчас! Но баркас не взрывался. «Что такое? — растерянно подумал Куликов. — Ну вот сейчас, точно!» Взрыва не было. И Верещагина возле штурвала не было. Куликов застыл в кресле.

Баркас ткнулся носом в отмель возле берега. Верещагин прыгнул за борт; два львиных скачка — и он уже на берегу. Куликов, не имея сил пошевелится, смотрел, как Верещагин в одиночку расправляется с басмачами. Наконец остался один Абдулла; он лежал на земле, прикрывая голову руками, а над ним, наставив наган, стоял Верещагин.

— Ты почто Петруху обидел, мразь?! — сказал Верещагин и спустил курок.

Стоп. Парс остановил изображение. Куликов застыл, приподнявшись со своего места, на огромном, в полстены, экране. Вид у него, бедняги, был совершенно потрясенный; губы кривились недоверчиво и несколько даже обиженно. Конечно, он испугался. В тот момент он ничего еще не понимал.

Парс откинулся в кресле, чувствуя, как подкатывает прежнее волнение. Как недавно все это было — меньше месяца назад! Он ощутил мягкие прикосновения сначала к ногам, потом к груди; кресло, словно живой кокон, упруго заволновалось вокруг тела, туго обхватывая его, сжимая и отпуская. Наконец массаж был закончен. Стало немного легче, и Парс погрузился в свои беспокойные мысли.

Цивилизация, которая вырастила и воспитала Парса, была на две тысячи лет старше цивилизации земной и несравненно более развита в техническом отношении. Великие открытия, однако, не успели еще уйти в прошлое. Шум вокруг одного из последних только-только начал утихать. Группа молодых ученых разработала и подтвердила экспериментально теорию снов. Ими было создано устройство, получившее наименование «сканнер», позволявшее его обладателю, как во сне, вселяться в мысли, чувства и наслаждения персонажей кинофильма.

Дед Парса был знаменитым кинорежиссером. Едва только объявили о новом открытии, он публично выступил с предложением запретить как дальнейшие разработки в данной области, так и серийный выпуск сканнеров. «Эта дурацкая игрушка погубит искусство кино» — предупредил он. Но поначалу на его слова никто не обратил внимания. Казалось, они далеки от истины: производство фильмов резко возрастало. Особой популярностью стали пользоваться фильмы-путешествия: зритель со сканнером, не выходя из собственного дома, мог прогуливаться по самым отдаленным экзотическим уголкам Вселенной. Не менее популярными были лирические ленты со всевозможными любовными приключениями. Но вскоре выяснилось, что опасения не столь уж беспочвенны. Катастрофически снизилось количество браков, упала рождаемость. Все больше людей, заполучив сканнер, бросали работу и уходили в иллюзорный мир приключений.

Последовал ряд указов. Первым делом были запрещены эротические фильмы, затем — фильмы-путешествия. Все силы правительство бросило на разработку системы жесточайшего контроля за выполнением введенных законов. Но тут Трепс, самый крупный ученый того времени, модифицировал сканнер.

Сканнер Трепса был существенным шагом вперед. Теперь с его помощью открылась возможность не только проникать, но и воздействовать; не только жить в рамках отснятого фильма, но и изменять сам фильм. Сюжет теперь зависел не от режиссера — режиссер создавал лишь обстановку, каркас ленты, — действие переходило в руки зрителя.

Возникло новое увлечение — ментальное боевое искусство атаки или, сокращенно, менбиа. И общественное спокойствие опять пошатнулось. Лихорадка менбиа охватила всю планету: каждый стремился к овладению новым искусством, чтобы самым увлекательным образом отдохнуть и размяться. Возродились все виды борьбы, в том числе и самые древние. Один из сограждан Парса прославился на этом поприще, раскопав где-то манускрипт с описанием борьбы бреверсов. Он нанял труппу и снял ленту «Виртуоз бреверса», которая разошлась миллионным тиражом.

Было во всем этом, однако, досадное несовершенство. Воздействовать на фильм можно было только в одиночку. Если рядом работало несколько сканнеров, то побеждал тот, чье поле обладало большей мощностью.

Дед Парса продолжал бороться. Как ни в чем ни бывало, он снимал свои ленты в традициях старого кино. Но и его фильмам не суждено было избегнуть общей судьбы. Из них выжимали все что могли, портили и выбрасывали. А выжать из дедовских лент что-нибудь для себя интересное любителям менбиа удавалось не без труда.

Зато новое кино процветало. Каждый день десяток лент выходил в свет, для того чтобы сразу по выходу измениться до неузнаваемости. Мастера менбиа жаждали все более и более острых ситуаций; режиссеры усложняли трюки; каскадеров не хватало, и на съемках все чаще гибли актеры. Это было похоже на эпидемию, которая разрасталась и принимала масштабы катастрофические. И правительство наконец приняло меры, чтобы пресечь болезнь раз и навсегда.

Отец Парса рассказывал, как однажды утром на всю планету передали речь деда. «Искусство кино умерло, — печально говорил дед. — Я не вижу смысла продолжать снимать фильмы. Их все равно уничтожат — самым варварским способом». Дед был первым, кто отступился во имя здоровья цивилизации. Его примеру последовали другие режиссеры. А непокорных вскоре усмирил закон: съемка новых фильмов была запрещена, старые были изъяты. Оставили в обращении немногим более двух десятков лент, которые с тех пор получили название канонических, — скудная подачка самым упорным и фанатичным поклонникам менбиа.

Парс учился менбиа уже на канонических лентах и о тех, которые дед называл «настоящим кино», имел довольно смутное понятие. Благодаря упорству он стал подлинным мастером ментального боя, хотя физически был не так уж и развит. Но не за новыми лентами отправился Парс на другую планету. Втайне от всех он решил преступить запрет и снять свой собственный фильм.

Эпоха космических аппаратов давно прошла. Уже сотни лет тому назад научилась цивилизация Парса покрывать огромные расстояния за время, близкое к нулю. Парс мог материализоваться в любой точке Вселенной, однако область разрешенного перемещения вокруг этой точки и время пребывания в ней были строго ограничены. Парс не имел возможности свободно передвигаться по поверхности чужой планеты и самостоятельно вести съемку. Он установил невидимую для глаза камеру в биополе единственного живого существа, которое встретилось в выбранной им точке. Он выбрал точку наугад и попал в огромный темный сарай, наполненный какими-то допотопными механизмами. А существом был старший мастер трамвайного депо Петр Куликов.

Камера включилась в ночь первого появления Парса на Земле, когда он, с целью несколько подготовить Куликова к контакту, проник в глупый фильм, похожий на канонический, только гораздо скучнее. Но его планы нарушил телефонный звонок и уход Куликова из парка.

Теперь, спустя почти месяц, лента была полностью отснята. Всю последнюю неделю Парс не выходил из видеозала, занимаясь монтажом. Материала набралось с избытком: камера сопровождала Куликова день и ночь. Поставленную задачу Парс решил, но его это не радовало.

В эту ночь Парс пустил в ход сканнер опять же с целью немного подготовить Куликова. И ему показалось, что тот не робкого десятка и что с ним можно вступить в контакт. Парс не ошибся. Не прошло и получаса, как Куликов совершенно освоился. Парс не скрыл, кто он и откуда, вот только о цели своего появления умолчал. Сказал, что интересуется кино. А Куликов наивно спросил, указывая на телевизор: «Как вы это делаете?» — словно этим землянам, которые отстали на две тысячи лет, можно что-либо разъяснить! А потом Парс дал ему поиграть со сканнером. Весь эпизод их первой встречи не вошел в окончательный вариант фильма. Парс посчитал, что он замедлит действие и не так важен для общего понимания. Куликов тогда забавлялся прямо как ребенок. Сканнер произвел на него впечатление необыкновенное. И побили его хорошенько там, в телевизоре, — он же ничего не умел. «Это все, что я могу тебе предложить, пока я здесь», — предупредил Парс, пресекая раз и навсегда возможность утечки идей. И попросил у Куликова кассеты, играя роль одержимого менбиа. Куликов пообещал к следующей встрече достать несколько новых.