Вверх, к синему небу (ЛП) - Кавахара Рэки - Страница 10

Он вдруг оборвал свою речь, когда Харуюки, поспешно повозившись с виртуальным рабочим столом, включил режим записи. Харуюки не принадлежал к газетному кружку и, чтобы записать разговор с кем-то, должен был получить его согласие. Прямо сейчас в поле зрения Сугено должен был появиться вопрос, разрешить ли запись, и кнопки «Да» и «Нет».

Если он нажмет «Нет», в журнале событий будет отмечено, что он отказался удовлетворить законный запрос. Сугено мрачно глядел в пространство, и на лице его явно читалось возмущение; однако в итоге он поднял палец и воткнул его в определенную точку перед собой.

Перед Харуюки зажглась иконка [SREC] и появилось сообщение «Идет запись». Тем не менее подумать «ну, теперь все нормально» у него не хватило наглости. Он втянул голову в плечи; а Сугено тихим, но гораздо более жестким, чем прежде, голосом произнес:

– Арита, у меня… всего один вопрос к те… к вам. Зачем вы, не принадлежа ни к каким кружкам и секциям, пришли в школу в воскресенье, четырнадцатого числа?

…Похоже, то, что разговор записывался, оказалось действеннее, чем Харуюки ожидал.

– Я встречался с другом из секции кендо, – ответил Харуюки слабым голосом, но без запинки. Сугено молчал. Он не мог не знать, что Харуюки дружит с Такуму из секции кендо, более того, в локальной сети было зафиксировано, что Такуму действительно был в школе в воскресенье. Харуюки ведь изначально и шел в школу, чтобы поговорить с ним.

Но Сугено продолжил атаку; на виске у него пульсировала жилка.

– Это все? Вы настаиваете, что других целей у вас не было? Пожалуйста, посмотрите мне в глаза и ответьте.

Он, похоже, неплохой человек. Просто так вышло, что мы друг друга не понимаем.

С этой мыслью Харуюки взглянул исподлобья в чистые глаза Сугено и ответил:

– Других целей не было. Я настаиваю.

– …Ясно, понятно. В таком случае вы можете идти, – произнес Сугено, вздохнув так громко и протяжно, будто этот звук от большого вентилятора исходил. Харуюки быстро встал, сказал «прошу прощения!» на максимальной громкости за все время, что он был в этой комнате, и направился по кратчайшей траектории к двери. Чуть-чуть приоткрыл ее, чтобы только пролезть, и вышел.

Очутившись в коридоре, Харуюки вдохнул полной грудью и остановил запись, после чего убедился, что файл записался нормально, и быстро зашагал к классу. Теперь, пока не всплывут какие-то новые улики, невиновность Харуюки официально признана. С другой стороны, этот разговор явно ухудшил отношения Харуюки и Сугено. Война с учителем не давала ни единого преимущества, да и в число хобби Харуюки это не входило, но все равно – признаваться в преступлении, которого он не совершал, только чтобы улучшить свою репутацию в глазах Сугено, – это было просто неприемлемо.

И все же… – подумал Харуюки, взбираясь по лестнице.

Даже если то смертельное видео не было обнародовано, ловушка Номи, похоже, все равно действовала, как медленный яд. Это ведь сам Номи совершил преступление и спрятал миниатюрную видеокамеру в женской душевой.

В результате все выглядело как настоящая попытка подглядывания, и Харуюки, который явился в школу, хоть и не участвовал ни в каком кружке или секции, угодил под подозрение. Неужели Номи все это предвидел? Нет – это просто нереально.

Качая головой, Харуюки открыл дверь класса за минуту до звонка.

И тут же у него возникло какое-то неуютное ощущение. Ему показалось, что гул голосов в классе резко ослаб.

– ?..

Он озадаченно огляделся, но в кабинете все было, как в любое другое утро. Проложив себе путь мимо одноклассников, собравшихся кучками и оживленно беседующих о всяких шоу или соревнованиях, Харуюки сел на свое место.

Как только он повесил сумку на парту и выдохнул, посреди поля зрения вспыхнула иконка голосового вызова. Отправителем был – Такуму.

С трудом удержавшись от того, чтобы обернуться назад (Такуму должен был сидеть в конце класса), Харуюки кликнул по иконке.

«Хару, случилось кое-что плохое».

После этих неожиданных слов Харуюки чуть было не ответил вслух, но все же сумел ограничиться мысленной речью.

«Хаа? Что… что это ни с того ни с сего?»

«Странный слух ходит. Насчет тебя».

На этом месте связь резко прервалась. И тут же в ушах у Харуюки раздался звонок. Это был первый звонок, и после него все общение между учениками по сети было запрещено. Теперь они смогут связаться вслух только на перемене. Текстовые сообщения посылать правилами школы разрешалось, но только те, которые относились к занятиям.

Харуюки решил было встать и подойти к Такуму, чтобы узнать остальное напрямую, но тут в переднюю дверь вошел классрук Сугено, так что от этой идеи пришлось отказаться. Харуюки очень интересовало, что именно хотел сказать Такуму, но прямо сейчас единственным способом связи оставалась дуэль в ускоренном мире. Так далеко Харуюки заходить не хотел, да и вообще – ничего серьезного не случится, если он подождет до следующей перемены.

Однако – уже после этого урока.

Харуюки только успел шевельнуть рукой, чтобы отправить мэйл Такуму, когда прямо перед его партой встали два ученика.

Харуюки, вздрогнув, поднял голову, и все его тело задеревенело. Они оба были его одноклассниками, но по имени он помнил только того, который стоял справа. Это был игрок основного состава баскетбольной секции, вроде его звали Исио.

Высоченный Исио, по которому и не скажешь, что он ровесник Харуюки, дернул в сторону головой с серьезным, но напряженным выражением лица и произнес:

– Арита, прошу прощения, давай выйдем ненадолго.

Харуюки вдруг заметил, что в классе висит мертвая тишина. Но в этой тишине практически не было оттенка удивления. Скорее, чувствовалось понимание и одобрение, как будто все происходящее было ожидаемо.

Глядя на Харуюки, который ничего не понимал и пытался собраться с мыслями, Исио продолжил тихим и спокойным, но дрогнувшим под конец голосом:

– Не хочу вести неприятный разговор здесь. Ты, наверно, тоже, да, Арита?

Едва услышав эти слова, Харуюки почувствовал, как все внутри него завязывается в узел.

Неприятный разговор. Единственное, что это может означать, – речь опять о той попытке подглядывания.

…Иными словами, незаметно для Харуюки Исио и парень рядом с ним – да нет, весь класс – все они стали почти уверены, что Харуюки и есть виновник.

– Аа… я, я не… – хрипло пробормотал Харуюки и перевел взгляд наискось, влево-вперед, туда, где сидела Тиюри; ему хотелось уцепиться за кого-нибудь.

Он увидел свою подругу. Она сидела повесив голову, зажмурившись и сцепив руки поверх парты, словно терпя боль.

Увидев это, Харуюки, хоть и сам был в паршивом положении, подумал:

Сейчас Тиюри страдает не из-за Номи, а из-за меня. Это моя глупость привела к тому, что сейчас происходит. Если я буду вести себя жалко, Тиюри будет еще тяжелее. Уж как минимум я сейчас должен разобраться с ситуацией порешительнее.

Даже если это просто хорошая мина при плохой игре.

Сделав глубокий вдох, Харуюки со стуком отодвинул стул и поднялся на ноги.

– Ладно, пошли.

После этого краткого ответа у Исио дернулась бровь. Однако он кивнул, не меняя выражения лица, и зашагал прочь.

Харуюки двинулся за ним; второй парень следом. Харуюки подумал: «Все равно что заключенный под конвоем», – и тут увидел, как в задней части класса один ученик медленно встает. Такуму.

Друг Харуюки, ростом не уступающий Исио, прищурил глаза за стеклами очков и шагнул было вперед.

Однако Харуюки остановил его жестом правой руки и быстро покачал головой.

Все нормально. Я справлюсь один.

Это был не голосовой вызов, так что мысли было напрямую не передать, но все же Такуму стиснул зубы и сел на место. Исио рывком шумно распахнул дверь безмолвного класса.

Харуюки повели в очень знакомое ему место – в западную часть школьной крыши. Первый урок закончился только что, и здесь все еще никого не было.