Вверх, к синему небу (ЛП) - Кавахара Рэки - Страница 12

Компания, которую увидел Харуюки, состояла как раз из этих элитных спортсменов. Там были игроки основного состава женской софтбольной команды и мужской команды по плаванию, и с ними беседовал, улыбаясь, тощий и низенький ученик…

Вне всяких сомнений, это был первоклассник из секции кендо Сейдзи Номи.

Конечно, в средней школе Умесато была довольно сильная секция кендо, но ведь Номи только в этом месяце в нее вступил и еще не имел постоянной турнирной практики – он только выиграл турнир секции на прошлой неделе. Достаточные основания для стипендии у него появятся не раньше второй половины учебного года, однако он уже начал крутиться в таких компаниях – это просто поражало.

Но это не твоя собственная победа!

Невольно Харуюки закусил губу. И в этот миг, будто ощутив на себе взгляд, посланный Харуюки из-за дальнего угла стола, Номи непринужденным движением повернул голову в его сторону.

Харуюки увидел, как невинная улыбка на красивом, почти девчоночьем лице мгновенно изменилась.

Маска свалилась, из-под нее выползла садистская, злорадная усмешка, острая и холодная, как заточенная до предела бритва.

«Ну как тебе, Арита-семпай, это ощущение, что ты весь в грязи и съезжаешь с холма вниз, как бы ни старался взобраться? Как тебе это ощущение, когда все, что тебе дорого, по очереди у тебя отбирают и ломают?..»

Затем Номи повернул голову обратно и, улыбаясь старшим ученикам прежней невинной улыбкой, без стеснения вошел в рекреацию, залитую ярким светом.

Даже когда растения закрыли Номи от взгляда Харуюки, тот продолжал застывшим взглядом сверлить то место, где он только что был.

Похоже, сомневаться не приходилось. Это из-за Номи весь класс так быстро узнал, что классрук вызвал Харуюки к себе. И не только это – быть может, он же изначально и стукнул администрации, что Харуюки был в школе в воскресенье.

Чувствуя, как в нем одновременно поднимаются волнами сильнейшая ярость и еще более сильный страх, Харуюки отчаянно сопротивлялся желанию стукнуть кулаком по столу.

Нет. Нельзя сейчас раскисать. Иначе я снова стану тем же беспозвоночным, каким был полгода назад. И не только. Если я позволю себя раздавить и упаду в ямину, которую вырыл Номи, я утяну за собой и Такуму, и Тиюри, и Черноснежку.

…Я выберусь.

Так Харуюки мысленно бормотал, изо всех сил сжимая ложку.

Я в такой заднице уже уйму раз бывал. И я опять выберусь. И буду выбираться раз за разом, сколько бы ни понадобилось. Я больше уже не иду только вниз.

Он сунул в широко раскрытый рот полную ложку карри и заработал челюстями. Девчонка-первоклашка, сидящая по диагонали от него, смотрела разинув рот, как Харуюки с немыслимой скоростью опустошает тарелку.

Глава 4

До двух часов дня Харуюки не покидало ощущение, что он сидит не на стуле, а на терке. Пожалуй, ему еще повезло немного – благодаря тому, что Исио из баскетбольной секции высказал ему напрямую все, что думает, остальные не пытались как-то еще с ним общаться.

Тем не менее взгляды девчонок были на 30% холоднее обычного, а некоторые из парней, похоже, обсуждали, какую бы кличку прилепить к Харуюки прямо сейчас. Прежде чем они выбрали из двух оставшихся вариантов «Камеари» и «Папаюки»[3], Харуюки схватил сумку и зонт и вылетел из класса.

Он выбежал в передний двор, где, как и обещал прогноз погоды, во второй половине дня пошел дождь; но лишь шагнув за ворота школы, он выдохнул с облегчением. Как только Харуюки отсоединился от локальной сети, получив напоследок сообщение «Пожалуйста, будьте внимательны по дороге домой», на него хлынула разнообразная информация из Глобальной сети; чувство причастности к миру быстро успокоило его сердце.

Стоя у стены в двадцати метрах от ворот, Харуюки под шум дождя, барабанящего по зонту, вчитывался в заголовки новостей, пока наконец не услышал знакомые шаги.

– Прости, что задержался, Хару.

Такуму приподнял свой темно-синий зонт, Харуюки тоже подвинул свой. Они вдвоем бок о бок двинулись переулком на восток.

Несколько десятков секунд спустя Харуюки первым раскрыл рот.

– Тебе правда нормально, что ты два дня подряд пропускаешь секцию?

– Нормально, нормально. Председатель секции и тренер обо мне не думают, а балдеют от гениального новичка; я же всего лишь перевелся посреди года.

– …Как все запутанно, хех. То есть из-за того, что Номи привлекает к себе все внимание, у Таку есть свобода действий, ты это имеешь в виду, да?..

Друзья обменялись горькими улыбками, потом еще где-то минуту шли молча.

Когда они добрались до пересечения проспекта Оми и седьмой кольцевой, Харуюки наконец заговорил снова.

– Сегодня меня вызвал Сугено из-за той истории с видеокамерой в душевой… Разумеется, это не я сделал.

– Естественно. Ох уж этот Сугено – чтобы вызвать тебя безо всяких доказательств… – сердито заговорил Такуму, но Харуюки оборвал его.

– Но я сейчас в таком положении, что меня вполне могут считать виновником, – почти простонал он. – Вся эта история – ловушка, которую устроил Сейдзи Номи. И я в нее вляпался по уши…

Чтобы изложить всю историю ловушки Номи, потребовалось неожиданно много времени.

Несколько минут спустя, когда они уже ехали на электроавтобусе по внешней стороне седьмой кольцевой, сидя рядом в самом конце салона, Харуюки наконец-то закончил рассказ, не упустив почти ничего. Он не коснулся всего двух вещей: откуда взялась программа-маскировщик, приготовленная Номи, и как он в душевой наткнулся на голую Тиюри.

Однако, похоже, думательные шестеренки в голове Такуму сработали как надо – источник программы он вычислил мгновенно. Почти сразу после того, как Харуюки замолчал, его лучший друг снял синие очки и прижал руку ко лбу.

– …Ясно.

Голос его звучал искаженно от презрения к себе.

– Это была та фотография, да? Групповое фото новичков секции кендо… значит, там сидел вирус. Прости меня, Хару, я должен был проверить тщательнее…

– Н-не, это не твоя вина, – лихорадочно замотал головой Харуюки. – Скорей всего, вирус был запрограммирован на самоуничтожение, как только фотку прочитывает кто-нибудь из секции кендо. Даже если бы ты его заметил – целью-то был только я. С самого начала он целился не в Таку, а в меня…

– Нет, я должен был сообразить, что что-то не так, ведь размер файла был слишком большой. А я вместо этого вломился к тебе домой, когда тебе было и так паршиво, и наговорил столько ужасного… Я даже ударил тебя!

Внезапно Такуму надел обратно очки и поднял правую руку Харуюки обеими своими.

– Уаа, эй, что ты –

– Хару, ударь меня. Если ты меня не ударишь, я не смогу себя простить.

– Да не, ничего, все нормально, правда!

Залившись краской, Харуюки перевел взгляд с Такуму на переднюю часть салона автобуса. Сидящие там домохозяйки и студенты смотрели на них двоих – кто-то выпучив глаза, кто-то хихикая. Разговора слышать они не могли; как, черт побери, они интерпретировали эту картину – высокий красивый Такуму склоняется и сжимает руку маленького толстого Харуюки?

Однако Такуму медленно придвигал лицо, явно не заботясь о мнении окружающих; поэтому Харуюки с неохотой прошептал:

– Погоди, погоди минуту, Таку. Эмм, я тоже… я тоже заслужил, чтобы ты меня ударил.

– Э?.. Почему?

Глядя в сомневающееся, нахмуренное лицо Такуму, Харуюки сказал про себя: «Прости, Тию». Она приказала ему никогда об этом не говорить, но Харуюки совершенно не собирался закрывать рот и делать вид, будто смотрит на Такуму свысока.

– Мм… когда я попался на ту программу-маскировщик и влез в женскую душевую… я там наткнулся на Тию.

Чтобы объяснить все, ему понадобилось еще две минуты.

С хлопком откинувшись на спинку сиденья, Такуму наморщил лоб пальцами и со вздохом произнес:

– Понятно… Вот, значит, какое отношение Ти-тян ко всему этому имеет…

– …Ага…

Выражение лица Такуму внезапно переменилось. Он искоса глянул на Харуюки и поднял палец.