Волчий мир. Трилогия (СИ) - Даль Дмитрий - Страница 12

Они появились со всех сторон. Закованные в тяжелую броню, в шлемах, исполненных в виде свирепой кабаньей головы, с копьями наперевес воины накинулись на оборонявших кортеж князя Боркича рыцарей. Те ожидали нападения, поэтому успели построиться и встретить врага. Первые ряды с громким лязгом столкнулись – и пошла мясорубка.

Серега вытянул шею, прильнул, расплющив об решетку лицо, и увидел, что карета князя лежит неподалеку, опрокинутая на бок. Отломанная, видно, в падении дверца валяется рядом, и никого внутри. Интересно, князь успел сбежать, или сейчас сражается вместе со своими рыцарями? Найти ответ на этот вопрос Серега не успел. Лех ткнул его локтем в бок и яростно зашептал:

– А ведь это, чудак‑человек, просто удача, что верчеры напали на княжеский поезд. Теперь мы под шумок можем попробовать дать ноги.

– Слушай, кончай меня называть чудаком. Я Сергей Одинцов. Мне других имен не надо. И кто такие верчеры?

– Верчеры – это вон те кабаньеголовые. Рыцари барона Верчера. Он давно поругался со всеми своими соседями и ведет, по сути, разбойничий образ жизни. А с нашим князем так вообще на ножах. Боркич, помнится, женился на его старшей дочери, а год назад схоронил ее. Поговаривают, князь умучил бедняжку в своем замке. Барон поклялся ему отомстить. Видно, сейчас он и пытается это сделать.

Где‑то в глубине леса пропел рожок. Танцующие огненные пятна стали приближаться, и оказалось, что это факелы, которые держат в руках кабаньеголовые рыцари. Похоже, к верчерам пришло подкрепление, и княжеским солдатам грозит скорая и неумолимая расправа. Они сбились в кучу, ощетинились клинками и замерли в ожидании последней схватки.

– Слушай, Одинец, чего стоишь столбом? Быстрее, помогай давай.

Сергей обернулся и увидел, что Лех времени зря не терял. Он засел в углу и усиленно долбил каблуком башмака по доскам пола.

– Тут крыса доску погрызла да и гниль свое дело сделала. Надо быстрее выбираться, пока верчеры не пустили наших ребят на колбасу. Поверь, у барона в плену тоже сладко не будет. Посадит в подвалы и будешь с утра до вечера динамо‑колесо крутить, – ворчал Лех, старательно колотя ногой по доске.

– Что крутить? – переспросил Серега, заинтересовавшись последним словом Шустрика.

– Ты что издеваешься? Или умом тронулся окончательно? Помогай давай, пока еще не поздно, – яростно зашипел Лех.

Одинцов бросился к нему. В это время сильный удар в правый бок арестантской кареты сбил его с ног. Карета перевернулась. Серега пребольно ударился о потолок клетки и упал, при этом сильно ушибив руку. Лех тоже потерял ориентацию, покатился кубарем по доскам, ударился в стену, тут же вскочил на четвереньки и бросился назад. От удара доски кареты треснули, и в том месте, где трудился Шустрик, сиял пролом, сквозь который можно было без труда протиснуться.

Первым выбрался Лех и вытащил Серегу.

Они отбежали в сторону и укрылись за тушей убитой лошади. Неподалеку от нее неподвижно лежал рыцарь. Грудная пластина его была глубоко вдавлена внутрь, неестественно вывернутая голова – все указывало на то, что с жизнью он расстался при падении. При этом недолго мучился.

Одинцов выглянул из укрытия и чуть было не расстался с жизнью. Неизвестный стрелок чуть промазал, и стрела вонзилась в труп лошади. Серега пригнулся. Вскоре рядом показалась голова любопытного Леха. Им было на что посмотреть.

Перед глазами беглецов разворачивалось ночное сражение. Верчеров было куда больше боркичей. Только в первые минуты сражения они уполовинили княжеский отряд. Дорогу устилали трупы в плащах со скрещенными мечами и золотыми лилиями. Сергей насчитал тринадцать тел. Оставшиеся в живых спешились и сбились в кучу возле поваленной арестантской кареты. Навалившиеся со всех сторон враги не спешили атаковать в лоб. Изредка набрасывались со стороны, покусывали и отступали в сторону. Княжеских рыцарей это злило, и они все больше и больше ошибались. Вот один из них обозленный ударом исподтишка заигрался и вырвался вперед. За что тут же поплатился. Пронзенный мечом насквозь, он упал под ноги своим товарищам.

– Все. Побежали отсюда. Им долго не выстоять. Тут дело минут на пять, – прошептал на ухо Сереге Лех. – Пошевеливайся, Одинец, если жизнь дорога.

Первые метров двести они проползли на брюхе, боясь даже голову высоко поднять. Тут и стрелу поймать можно, и мечом наотмашь. Добравшись до обочины, они свалились в овраг, где уже смогли смело встать в полный рост. Шустрик бросился бежать, увлекая Сергея за собой. Он бежал по лесу, словно дикий олень, ловко лавируя между деревьями. Сереге же такой вид спорта давался куда тяжелее. Каждая коряга норовила его уронить, каждая низко висящая ветка пыталась ударить его в голову, каждый куст цеплял за руки. К тому же бежать при скудном лунном свете для него, выкормыша города, оказалось тяжким испытанием. Он поклялся себе, если выберется из этого леса живым, обязательно гульнет от всей души: с морем пива, девичьими ласками и хорошей банькой, если, конечно, в этом мире уважают такую традицию. Если не уважают, придется заставить уважать.

Минут через десять усиленного бега Лех внезапно остановился. Не успевший вовремя сориентироваться Серега пролетел на несколько шагов мимо, прежде чем встал. В недоумении он обернулся и увидел, что Шустрик что‑то рассматривает на дне овражка. Вернувшись к Леху, Сергей тоже посмотрел вниз и увидел несколько мертвых княжеских рыцарей, небрежно закиданных еловым лапником.

– Это, по всей видимости, дозор. Он наткнулся на верчеров. Они его вырезали, – тоном классического сыщика, только трубки с крепким табаком и цилиндра не хватало, произнес Лех. – Лошадей взяли с собой. А трупы поскидывали вниз в овраг. Делали они это все впопыхах, поэтому и не сумели скрыть тела основательно. Знаешь, что я думаю?

– Даже не догадываюсь.

– Я считаю, что бегать безоружными по лесу, полному вооруженных и чрезвычайно злых людей, очень глупо. Так что надо спуститься в яму и добыть себе оружие.

Одинцов вновь заглянул в яму и судорожно сглотнул. Лезть в яму, полную трупов, и копаться среди них ему совсем не хотелось. Но Шустрик был настроен очень решительно.

– Кто полезет? – спросил он и тут же ответил: – Предлагаю твою кандидатуру.

– А почему это сразу я? – удивился Серега.

– Потому что, Одинец, от тебя на поверхности пока будет мало толку. Если враг появится, ты его только возле своего носа увидишь, а я смогу услышать метров за двести приближение бронированного коня. Мы еще и спрятаться успеем. Так что выбора нет. Лезть тебе.

Казалось, вся эта ситуация Леха забавляла, а вот Сергею очень не нравилась. Но делать нечего, пришлось спускаться вниз. Шустрик наклонил молодое деревце к яме, так чтобы его ветви свешивались и доставали до самого дна. Серега ухватился за них и аккуратно сполз вниз. После чего Лех отпустил деревце. Оно резко распрямилось, чуть было не вышибив Сергею глаз, но щеку ветка все‑таки зацепила и расцарапала.

– Поаккуратнее там, – зашипел от боли Одинцов.

– Работай давай, не отвлекайся, – послышалось ему в ответ.

Делать нечего. Чем быстрее он найдет что‑нибудь колюще‑режущее, тем быстрее выберется из могильника.

Раскидав лапник, он добрался до сброшенных впопыхах рыцарей. Хорошо, что они все больше напоминали поломанных железных солдатиков, а то при виде скрюченного в предсмертной судороге лица он вполне мог бы и в обморок грохнуться. Помнится, в прежней жизни (вот как это теперь называется, отметил для себя Серега) ему довелось как‑то увидеть перед своим домом сбитую пьяным лихачом девушку. Она лежала, нелепо раскинув руки в стороны, а вокруг ее головы расплывался кровавый нимб. Эта безымянная девушка ему потом еще долго по ночам снилась.

С трудом ворочая железо, Серега дотянулся до первого меча, висящего в ножнах на поясе, и попытался его отцепить. Не тут‑то было. Для начала пояс не желал расстегиваться. К тому же сам клинок застрял где‑то под другим телом, и чтобы его вытащить, надо было потрудиться. Серега приподнял тело рыцаря, до чего же он тяжелый, и, оттолкнув его в сторону, высвободил клинок с ножнами. Рыцарь грузно свалился, загромыхав железом. Шлем слетел с его головы и откатился в сторону. Серега внутренне похолодел, отпрянув к противоположному краю ямы. Он зацепился ногой за чью‑то ногу, больше напоминающую бревно, и упал, больно ударившись лицом о стальной рыцарский панцирь. Он был сильно покорежен, и в месте разлома скопилась густая засыхающая кровь, в которой Сергей тут же измазался. Почувствовав дурноту, он пополз назад и наткнулся на неприкрытое лицо мертвеца. Волей‑неволей он заглянул в глаза несчастного. Перед ним лежал молодой парень лет двадцати с густой рыжей шевелюрой, наметившейся бородкой и горбатым, видно пару раз переломанным носом. Рот раскрыт в беззвучном крике. Расширенные от ужаса глаза смотрели на небеса.