Тень Тота - Пайнкофер Михаэль - Страница 48
- Предыдущая
- 48/73
- Следующая
— И что же делать, капитан? Не заходить в оазис?
— Если так безопаснее, почему бы и нет?
— Потому что нам срочно нужна вода, а носильщикам и рабочим нужно отдохнуть. Мы же сможем использовать это время, чтобы подготовиться к выполнению своей задачи, так как от оазиса до Тени Тота всего пять-шесть дней пути.
— Вы в самом деле в это верите? В самом деле верите, что там что-то спрятано? То, что люди ищут уже тысячи лет?..
— И то, что может перевернуть мир, в котором мы с вами живем, капитан, — перебила его Сара. — Другого выхода нет. Нам нужен оазис, и нужна вода. Если это вас утешит, у меня тоже такое подозрение, что за нами следят и что кто-то только и ждет, когда можно нанести нам смертельный удар. Но пока этот кто-то не проявляет себя, нам остается лишь ждать и быть осторожными. И уверяю вас, капитан, — прибавила Сара чуть тише, — я очень рада, что экспедицию сопровождаете вы и ваши солдаты.
— Правда? — изумленно спросил Хейдн.
Он с сомнением пристально посмотрел на Сару. Но ее лицо было замотано платком, а в голосе не слышалось насмешки.
— Правда, — без промедления ответила она. — Вы верно говорите, что мы окружены врагами, нам нельзя ссориться. В ближайшее время нужно держаться вместе, капитан, в противном случае у нас нет ни малейшего шанса в борьбе с противником.
— Я тоже так считаю.
— Тогда прошу вас и ваших людей быть начеку. И не сомневайтесь, я тоже утрою бдительность.
— Вы предлагаете мир? — спросил офицер.
— Назовите это перемирием…
Сара Кинкейд была уверена, что тот миг, когда караван достиг Бахарии, надолго сохранится у нее в памяти. После оставленного позади моря песка и пыли, которыми они были сыты по горло, уже один вид оазиса показался участникам экспедиции чудом. В центре лежали зеленые луга, а вокруг них широким кругом располагались пальмовые рощи и сады. Между ними были разбросаны хижины, палатки и загоны для верблюдов.
Бахария являлась не только одним из самых крупных, но и самым людным оазисом региона, так как здесь сходились важнейшие торговые пути. С запада сюда каждую неделю прибывали караваны из оазиса Сива; с юга, где лежали оазисы Куфры, подтягивались купцы с товарами из Центральной и Южной Африки; были, однако, отважные купцы, возвращавшиеся из области, прозываемой туарегами просто Тенере — Ничто. И где-то на краю этого Ничто таилась загадка, которую Сара намеревалась разгадать.
Хотя в азарте хотелось немедленно двинуться дальше, Сара знала, что ей и людям нужна передышка. Бахария представляла собой надежное прибежище. Уставшие погонщики, радуясь, что позади еще один этап перехода, разгрузили верблюдов, дали им воды и корм, а уж затем сами устроились на отдых.
Капитан Хейдн определил порядок дежурства в две смены. Потеряв двух человек, он сам пошел в караул с лейтенантом Фарнсвортом. Сэр Джеффри и Мильтон Фокс привычно расположились под тентом с бутылкой вина, по случаю раздобытой инспектором. Пренебрегая последствиями употребления алкоголя в жару, он вытащил пробку, чтобы, по его словам, дать подышать вину. Вообще-то Фокс хотел выставить ее на ужин, чтобы отметить Новый год как наполовину цивилизованный человек, но вышло иначе. Он намеревался лишь слегка продегустировать вино, но прежде чем понял, что произошло, бутылка оказалась пуста, и последние часы 1883 года инспектор Скотланд-Ярда провел в палатке, погрузившись в глубокий блаженный сон.
Сара понимала, чем это кончится, но махнула рукой. Во время путешествия Фокс оказался выносливее, чем она предполагала, и, хотя сначала они были на ножах, со временем леди и инспектор Скотланд-Ярда по взаимной молчаливой договоренности решили закопать «топор войны». Возможно, это объяснялось и тем, что события в Каире и Гермополе подтвердили смелые версии Сары.
Однако мысль о том, что в их рядах предатель, не давала Саре покоя, а она все еще не имела представления о том, кто это может быть. Весь вечер, пока Сара отмывалась и отстирывала одежду, она думала, искала в поведении своих спутников подозрительные штрихи, но размышления так ни к чему и не привели.
Вернувшись в лагерь, где Камаль на разведенном огне жарил нарезанную тонкими ломтиками баранину, Сара нашла там лишь сэра Джеффри. Из палатки Мильтона Фокса доносился храп, а Хейдн стоял в карауле. Спускались сумерки, и горизонт на западе окрасился в светло-оранжевый цвет; на его фоне четко вырисовывались стройные силуэты пальм.
— Как здесь красиво, — сказал сэр Джеффри. Он сидел на раскладном стуле лицом к солнцу. — Можно даже на минуту забыть, что кругом подстерегает опасность.
— И вправду. — Сара тоже села. Ее влажные волосы рассыпались по плечам.
— Старик Мортимер не преувеличивал, — сказал сэр Джеффри.
— О чем вы?
— Он говорил, что лучшей помощницы нам не найти, моя дорогая. Должен признаться, что сначала я сомневался, ведь вы, в конце концов…
— …Женщина, — договорила за него Сара, когда королевский советник вежливо запнулся. — Говорите, сэр Джеффри, что же с этим поделаешь.
— Возможно, леди Кинкейд. Но вы не похожи на других женщин. Вы точно знаете, чего хотите, и добиваетесь цели с неослабеваемым упорством. Признайтесь, это традиционно мужские качества.
— Может, и так, сэр Джеффри. Но эти стереотипы выдумали сами мужчины. По-моему, нас, женщин, не спрашивали.
— Возможно, вы и правы. Возможно, я слишком стар, но мне кажется, что следующие поколения будут менее упрямы. Признаюсь, леди Кинкейд, сначала я был не очень высокого мнения о ваших версиях и принял участие в экспедиции только ради вашего отца и дяди. Но, несмотря на все перенесенные нами лишения, не жалею об этом. И охотно соглашусь, что был не прав, а вы оказались правы. Вы простите старого дурака? — улыбнулся королевский советник.
— Сэр Джеффри, — притворно строго ответила Сара, — если бы я не знала вас так хорошо, можно было бы подумать, что вы просто за мной ухаживаете.
— Это все жара, — пожал плечами сэр Джеффри, и оба рассмеялись.
Камаль принес им лепешек, мяса, сыра и свежих фиников, и обоим показалось, что это самый лучший новогодний ужин в их жизни. Около одиннадцати — в Бахарии было уже совсем тихо — сэр Джеффри отправился спать.
— Вы не хотите дождаться полуночи и встретить Новый год? — спросила Сара.
— Нет, дитя мое. — Он покачал головой. — Я встречал уже столько новолетий и с каждым разом чувствовал себя все более старым и опустошенным. Но тем не менее желаю вам счастья в новом году, Сара.
— Спасибо, сэр Джеффри. И вам того же.
Королевский советник простился и удалился в палатку, которую делил с Мильтоном Фоксом. Когда он откинул полог и послышался громкий храп, Сара невольно усмехнулась. Но едва Халл скрылся, ее лицо снова посерьезнело. Реальность нагоняла Сару, вопросы, занимавшие ее, оставались без ответов. На нее навалилась грусть, посещающая каждого в конце года. Она вспомнила отца и снова вернулась мыслями к авантюре, в которую ввязалась практически против своей воли.
— Отец, — тихо прошептала она, глядя в ясное звездное небо. — Почему ты оставил меня одну? Мне сейчас так нужен твой совет. А если ты встретился там с Морисом, скажи ему, что мне его не хватает… — Она умолкла и вытерла невольно навернувшиеся на глаза слезы.
В лагере было совсем тихо. Только с той стороны, где стояли верблюды, доносились негромкие голоса; это погонщики прижигали раскаленным железом натертые спины животных. Сара задумчиво смотрела в огонь, как вдруг услышала шаги. Она испуганно обернулась и потянулась к ремню с оружием, висевшему на стуле, но в свете костра разглядела Камаля.
— Все в порядке, миледи? — спросил он.
— Да, Камаль, все в порядке.
— Вы печальны. Вы плакали?
— Чуть-чуть.
— Сыновья и дочери пустыни редко плачут. Они считают это непозволительным расточительством, ведь вода так нужна для жизни. Они льют слезы, только если с ними случается что-нибудь похуже, чем убийственная жажда или вражеский нож.
- Предыдущая
- 48/73
- Следующая
