Возвращение домой - Князев Милослав - Страница 6

• Предыдущая
• 6/67
• Следующая

– Видите, ушастые, даже дети знают, как на самом деле светлые и темные эльфийки выглядят.

Эксперт по эльфийкам обрадовался, что «угадал», а мои жены от такого заявления даже потеряли дар речи. Не успели они ничего сообразить, как мальчик взял Эль с Ларой под руки и закричал мамаше, чтобы та скорее нажимала кнопочку. Еще через мгновения мы стали обладателями купюры в сто рублей. Деньги ничем не отличались от тех, которые я помнил.

– Спокойно, – успел сказать я своим спутницам. – Не реагируем, не возмущаемся, улыбаемся. Здесь так принято.

Хотя мог и не говорить, правила, гласящего, что все эльфийки любят фотографироваться, никто не отменял. И в любом случае ребенку ничего не грозило. Схвати их без предупреждения кто другой, могло бы кончиться иначе. Убивать бы, скорее всего, сразу не стали, а руку сломать – без проблем.

Увы (или к счастью), мальчишка оказался не единственным, кто жаждал запечатлеться с эльфами на память. Учитывая, что Эль с Ларой, да и временно превратившаяся в темную эльфийку Анжа были не против, а народ исправно платил моделям за их труд, скорее, именно к счастью.

Вскоре возле нас выстроилась пусть и небольшая, но настоящая толпа. Кто-то даже начал рассказывать своим друзьям, что неспроста здесь, почти на Красной площади, эльфы. Мол, все закономерно. На самом деле легендарные варяги – Рюрик, Трувор и Синеус – были эльфами, как, впрочем, и их потомки. Прибыли на Русь не из Скандинавии, как до сих пор ошибочно полагали официальные историки, которым нельзя верить ни на грош, а из другого мира. Поэтому не надо удивляться летописным сведениям, что Ольга вышла замуж за Игоря в 903 году, а Святослава родила сорок лет спустя. Первые князья погибали в бою, иначе жили бы долго. Вот Святослава, например, печенеги на Хортице убили. Ольга же умерла, потому что отказалась от эльфийского язычества и приняла христианство. Ну а Владимир был сыном Святослава от человеческой женщины. В общем, нес гражданин историк такую пургу, что даже у меня уши сворачивались. Чувствую, предстоял бы мне разговор с женами по этому поводу, пойми они хоть десятую часть сказанного.

Но кроме того болтуна, были и те, кто на самом деле желал сфотографироваться. Один, говорящий с жутким акцентом, попытался объяснить, что он желает не сфоткаться, стоя рядом с эльфийкой, а сделать серию фото всех моих спутниц, причем его прежде всего интересовали не сами девушки, а отдельные детали их костюмов.

– Сто баксов! – тут же заломил цену я, чтобы отвязался.

И сразу пожалел. Нужно было просить больше. Судя по той легкости, с какой иностранец расстался с купюрой, для него не было особой разницы, сто долларов или двести. Но раз уж сам назвал цену, пришлось выполнять обещание. Правда, не мне, а спутницам. Такая уж эльфийская доля (последнего вслух тоже говорить не стал). Чувствую, через год в каком-нибудь Париже или Милане на подиуме будет продемонстрирована новая коллекция с эльфийскими мотивами.

Не прошло и получаса, как мы обогатились почти на две тысячи рублей и двадцать пять баксов в придачу к той сотне. Позже, пересчитывая деньги, обнаружил, что одна сотенная купюра вовсе не российская, а белорусская (так давно дома не был, что уже и забыл, как чьи деньги выглядят). Но поскольку ее нам не в виде сдачи дали, а заплатили за в общем-то ничего не стоящую услугу, обманутыми считать себя не следовало.

Туристы, желающие сфотографироваться с настоящими эльфийками, исчезли так же быстро, как появились. Буквально только что чуть ли не очередь стояла, и вот уже мы опять никому не интересны. Или правильнее сказать: никому не нужны, потому как некоторый интерес все равно оставался и на нас по-прежнему оборачивались, но денег за возможность сфотографироваться больше никто не предлагал. Стоять и ждать следующих клиентов тоже смысла не имело. На проживание в Москве таким образом все равно не заработаешь, можно сказать, нам и так сильно повезло, а внимание полиции или тех, кто считает это место своим (такие почему-то всегда и везде находятся), обратишь на себя непременно.

Покинули Александровский сад мы без малейшего сожаления. При выходе взору эльфиек и Анжи предстали улицы, загруженные автомобилями. Но эти дымящие и шумные безлошадные повозки их скорее раздражали, чем удивляли. Одно хорошо: мы были уже хоть при каких-то местных деньгах. Правда, если говорить честно, все три мои спутницы с большим трудом воспринимали полученные фантики в таком контексте. Что ничуть не помешало Анже ими заинтересоваться и очень внимательно осмотреть. Причину повышенного внимания (даже Эль, и та рассматривала куда менее тщательно) можно было угадать, особо не напрягая извилины.

– Хвостатая, давай договоримся, – обратился к ней. – Я сам тебе покажу, у кого можно воровать, а у кого нет.

– Я не воровка! – возмутилась Анжа.

– И в любом случае не в этом месте, – проигнорировал ее заявление я.

– Тогда ладно, – как ни в чем не бывало ответила она.

Ее прежнее обещание тоже было вполне надежно, но так будет лучше. Если теперь мы нарвемся, в смысле, на нас нарвутся какие-нибудь гопники или лица, к ним приравниваемые, то пускай лучше хвостатая их не покалечит, а полностью обчистит. То есть проведет самооборону за счет преступных элементов. В мире, успевшем стать моим, напавшего на тебя не возбраняется хотя бы убить (если получится), после чего собрать трофеи. В этом мире все не так просто, но выход при желании тоже можно найти.

Далеко уйти не удалось. Нет, никто нас не задерживал, возникли совсем другие обстоятельства.

– А что это за уродство? – вдруг спросила Лара.

Да… Вопрос, однако. Сказать «памятник Петру Великому» язык не поворачивается.

– Великий Позор грузинского народа, Зураб Церетели, – дал я, на мой взгляд, самый правильный ответ.

– Почему он тогда стоит почти в самом центре столицы твоей страны?

И что ей на такое ответить?

– Потому что грузины не такие дураки, чтобы у себя подобное ставить.

– А русские? – невинно вставила Анжа.

Тут рогатая сумела поймать меня за язык.

– Русские, разумеется, тоже, – совершенно честно ответил я. – Только есть одна небольшая, но весьма неприятная проблема.

– И какая же?

– Уже больше двадцати лет правительство не интересуется мнением своего народа. В оправдание сказать можно лишь одно: сейчас почти во всем мире так. Демократия называется.

– Странное определение, – выразила свое мнение хвостатая.

– Так кто же спорит? – признал ее правоту я. – И это, кстати, не сам Церетели, а скульптура, то есть халтура его работы, долженствующая изображать памятник первому российскому императору Петру Великому.

Последнее заявление повергло ушастых в шок. Всех трех, включая Анжу. Больше мы эту тему не обсуждали. Да и других впечатлений хватало даже мне самому, не говоря уже о моих спутницах-иномирянках. К тому же вскоре мы дошли до нужного места, а там, перебравшись на другую сторону, как нам и было обещано, еще с моста увидели аттракционы. До парка культуры имени отдыха оставались всего считаные шаги.

Мы попали в совершенно неправильный мир! Вонь, шум, самодвижущиеся повозки, производящие и то и другое, отсутствие денег – все это в конечном счете мелочи. Главный недостаток на первый взгляд не выглядел таким неприятным, но на деле был куда опаснее. Тут почти нет магии!

Поэтому, когда Дим озвучил свою инструкцию номер три, я его полностью поддержала.

– Не использовать магию без крайней необходимости и ни в коем случае при свидетелях, – сказал муж.

– Ва’Дим прав! – добавила я. – Пока у нас и личные резервы, и амулеты заряжены под завязку (после смешения крови по-другому и не бывает). А где станем брать энергию, когда израсходуем запасы, не представляю. Магический фон тут крайне низок. Придется собирать силу буквально по капле или ждать, пока организм восстановит собственный истраченный резерв, что без внешней подпитки весьма продолжительно.

• Предыдущая
• 6/67
• Следующая