Долгий поцелуй на прощание - Рутледж Виктория - Страница 75

• Предыдущая
• 75/118
• Следующая

— Ну, уже ведь прошло почти шесть месяцев. — Кэт пристально взглянула на Изабель. — Хотя ты «почти» все еще не хочешь примирения, бедолага уже хочет. Конечно, если тебе это нужно. Разве тебе не было одиноко без него в Новый год?

— Кэт, — удивилась Изабель, — я же говорила тебе, что была у родителей в Эдинбурге!

Кэт испытующе посмотрела ей в глаза и нажала кнопку «отослать», заметив на экранчике номер Элейн.

Изабель сломалась через две минуты.

— Хорошо, мне было немного одиноко, — призналась она. — Ну, даже очень одиноко. Но, ты знаешь, впервые за много лет я могла пойти гулять на Ройал-майл[40] в канун Рождества, и целоваться с полицейскими, и все в таком духе. Я знаю, это не то, что ты хочешь от меня услышать. Притворяться пять лет, что не видишь других мужчин! После этого так здорово поглазеть на ребят в килтах.

— Изабель!

— Ну, ты понимаешь, о чем я. Джозеф Файнс[41], — Изабель доверительно наклонилась и замолчала. Краска выступила на ее лице. — Нет. Ладно. Наверно, я лучше об этом пока помолчу. Я просто не могу заставить себя отказаться от удовольствия быть одинокой. Я вспомнила, как это прекрасно. — Она на секунду задумалась. — Знаешь, мне далеко не безразличен Уилл. Мы жили с ним со студенческих лет, и мне до сих пор хочется, чтоб у нас все сложилось. Но иногда меня пугает то, насколько мне нравится быть одной…

— Я понимаю, что у тебя с Джозефом Файнсом, — печально сказала Кэт. — Можешь считать меня ненормальной, многие уже так считают, но у меня то же самое с Ронаном Китингом. Я даже… — она предупреждающе подняла руку, потому что Изабель хотела возмутиться, — нет, я должна кому-нибудь сказать, я даже купила видеокассету с лучшими клипами «Бойзон» на рождественскую премию. Странная одержимость. Я уже семь раз просмотрела ее целиком.

— Заметим: Кэт Крэг всего двадцать два.

— Да, но он такой белокурый, такой надежный, такой ирландский…

— Внимание, тревога, — ущипнула ее Изабель.

К ним подошла Элейн.

Выйдя на работу после праздников, Кэт сразу поняла, что муж подарил Элейн на Рождество талон на посещение салона красоты. Ее всклокоченные мышиные волосы были уложены в пышную прическу, а ногти покрыты безупречно ровным слоем персикового лака. Элейн пришла на работу в туфлях без задников и с открытым носком, хотя все здание было окружено глубокими лужами. Ей хотелось продемонстрировать светло-голубой педикюр, но он скоро стал незаметен на фоне общего посинения ног.

— Я могла бы догадаться, что вы тут сплетничаете.

Элейн произнесла это с безуспешной претензией на легкость. Брови ее были выщипаны и подрисованы и выражали теперь вечный вежливый интерес, будто ей сунули под нос блюдо подозрительного вида канапе.

— Хорошо отдохнули за праздники, Элейн? — любезно спросила Изабель.

Элейн нахмурилась. Кэт вспомнила, что посещения салонов красоты положительно влияют на внешность, а не на характер. Так говорил ей Джайлс.

— Отдохнула? Боже, нет! Со всеми этими рукописями такое ощущение, что не уходила с работы. Дети не давали и минуты покоя, доставка из магазинов не работала, няня уехала на пять дней. И мне еще приходилось разбираться с этим.

Она указала на огромную стопку отказов. Сердце Кэт упало: она вспомнила, что Элейн просила ее напечатать сопроводительные письма к ним и разослать с курьерами вчера после обеда.

— И кстати, Кэт, где триллер, который я тебе дала? Звонил агент и требовал его.

Изабель скользнула прочь от стола, придав бровям тот же изгиб, что у Элейн.

Рукопись лежала в сумке Кэт. Она извлекла ее, лихорадочно пытаясь припомнить о ней хоть что-нибудь. Она начала читать ее в Хитроу, а потом прочла еще страниц шестьдесят и бросила на тумбочку, уверенная, что будь это нечто стоящее, ей вручили бы эту рукопись с другими словами.

— Не думаю, что это стоит предлагать к печати, — осторожно начала Кэт. — Она совсем… американская по стилю.

— Героиня?

— В духе Ирвина Уэлша или Амелии Эрхарт.

— Феминистка.

Элейн, очевидно, не понимала шуток. «Или не знает, кто такая Амелия Эрхарт», — с надеждой подумала Кэт.

— У меня сложилось впечатление, что повествование ведется от лица лошади, — заявила она.

Удивление на лице Элейн сменилось подлинным смятением.

— Вы прочитайте, если хотите, — предложила Кэт. — Не думаю, что поняла это произведение. Я, должно быть, тугодумка. Может, вам оно больше придется по душе.

Спасение в невежестве. А опора — в лести.

Элейн взвесила рукопись в руке. Перспектива рабочего стресса боролась в ней с шансом выхватить из-под носа Симона нечто необычайное, что ее помощница не смогла понять.

На столе Кэт зазвонил телефон. Она переадресовала звонок Меган.

Элейн, по своему обыкновению, нервно снимала и вновь надевала туфлю. Вверх-вниз. Вверх-вниз.

— После того как мы потеряли книгу Эммы Болл, я…

На дисплее телефона высветился номер Дженифер Спенсер. Этот звонок невозможно было переадресовывать.

— Алло? — ответила Кэт.

— Кэт, скажи Элейн. что мне нужно немедленно поговорить с ней по поводу Роуз Энн. В моем кабинете.

— Хорошо, — голос Кэт звучал по-деловому. — Элейн, не могли бы вы заглянуть в кабинет Дженифер? Это насчет Роуз Энн.

Плечи Элейн ссутулились.

Кэт подавила желание крикнуть: «Разве твой специалист по восточному массажу не говорил тебе о правильной осанке?»

— Сочини любезный отказ, — распорядилась Элейн, глядя в сторону кабинета Дженифер. — От моего имени. Используй все, что агент написал в сопроводительном письме: «большой потенциал» и «уникальный молодой голос», сама знаешь. Но намекни, что у нас таких уже много. И не подавай виду, будто ничего не поняла.

Элейн провела в кабинете Дженифер больше часа, а потом обе они пошли обедать. Кэт закончила вычитывать «Смерть в гостиной» и отдала ее Саре. При этом та поставила Кэт в известность, что дала себе на Новый год обещание ужесточить политику обращения с отделом редактирования.

Дженифер из ресторана позвонила Изабель и сказала, что они с Элейн пойдут поработают в домашней обстановке. Это дало Кэт и Изабель возможность улизнуть на полчаса пораньше под предлогом визита в книжный магазин — для ознакомления с состоянием рынка. Они бродили по книжному салону «Диллонз» со стаканчиками капуччино, переставляли книги «Эклипс» на более выгодные места и обменивались высказываниями об ужасном кризисе в издательском деле.

— Ты знаешь, что новая рукопись Роуз Энн сильно задерживается? — спросила Изабель шепотом.

— Разве она единственный наш автор? — удивилась Кэт, пытаясь по первым нескольким страницам понять, какое по счету переиздание «Дневника Бриджит Джонс» она держит в руках. — У Элейн еще двадцать других книг в работе, неужели ты думаешь, что Роуз Энн…

— Я просто говорю тебе, — зловеще изрекла Изабель.

Кэт посмотрела ей в лицо. Изабель многозначительно кивнула. Очень многозначительно. Позади нее, за витриной, по мокрому шоссе проносились машины, и их огни отражались в лужах.

«Лондон особенно противен в сырую погоду», — решила Кэт. После дождя здесь не чувствовалось в воздухе свежести, как это бывало дома. Было только угрюмое облегчение от того, что больше не льет. Неужели она так и останется здесь? Разве не дома ее место? Разве не ее долг проверять мамино домашнее задание? Разве сам Джайлс не признал, что просить ее остаться здесь — уже чересчур?

А теперь еще нервозность Элейн превышает все допустимые меры. Кэт взглянула на подругу. На лбу Изабель выступили капельки пота, носик прелестно сморщился, как у героинь Роуз Энн.

— Кстати, милая обстановочка на работе, наверно, не оставляет тебе времени для тоски по Джайлсу, — весело предположила она.

— Ах, ты о нем…

Настроение Кэт вдруг стало похоже на серую улицу за освещенной витриной.

• Предыдущая
• 75/118
• Следующая