Время будущее - МакАртур Максин - Страница 39

• Предыдущая
• 39/99
• Следующая

Чтобы общаться с членами экипажа «Калипсо», мне не требовалось прибегать к транслятору, многие слова, которые они употребляли в речи, были мне как будто знакомы, они казались отголосками тех фраз, что я слышала в детстве, об их значении я могла догадываться, но до конца понять была не в состоянии. Вероятно, мои собеседники тоже лишь приблизительно определяли значение многих наших слов, но по крайней мере у них была возможность увидеть те предметы, о которых шла речь.

Понимание того, о чем они говорили, затруднялось также акцентом, особенно сильным у Гриффиса. Оказалось, что у него те же проблемы – ему тоже мешало мое произношение.

– То, что я слышу, мне кажется знакомым и одновременно незнакомым.

Я понимающе кивнула.

– Я говорю с вами на земном лингвостандарте, и вы понимаете меня, потому что этот стандарт близок родному для вас старому английскому языку, но мой родной язык не английский.

– А какой же тогда? – спросил Флорида с любопытством.

– Смесь португальского, испанского, немецкого и нескольких местных диалектов, – сказала я, усмехнувшись. – Вы не поняли бы ни слова.

Один курьезный момент в нашей беседе, вызванный недопониманием, рассмешил новых обитателей Иокасты. Рэйчел спросила меня, как здесь поживают ги. Вспомнив, что «gay» по-английски – «веселый», я начала отвечать ей так, как поняла вопрос:

– В настоящий момент у нас мало поводов для веселья. Мы со всех сторон окружены врагами. Тем не менее людям свойственно…

Тут даже сдержанный Гриффис фыркнул от душившего его смеха. Рэйчел не знала, плакать ей или смеяться. Я посмотрела на Флориду, и тот в недоумении пожал плечами.

– Простите, – сказала Рэйчел, сдерживая улыбку. – Словом «гей» мы называем гомосексуалистов. Вы понимаете, о чем я говорю?

Она озабоченно посмотрела на нас.

– Да. Это – то, что когда-то существовало, – сухо сказала я.

И мы обсудили понятия, обозначавшие нравы общества, в котором использовались, и тот факт, что сексуальность людей стала более широкой проблемой, когда начала рассматриваться в контексте разнообразия традиций в этой области, сложившихся во внеземных цивилизациях. Нравы и обычаи инопланетян, связанные с репродуктивной функцией организма, бросали вызов представлениям землян об этой стороне нашей собственной жизни. Мой бывший муж, хдиг – гуманоид, заходил в сексуальном плане так далеко, как мне этого хотелось. Впрочем, напомнила я своим экскурсантам, я довольно консервативна в этих вопросах.

– Неужели различию полов в ваше время придавалось такое большое значение? – спросил Флорида. И я была рада, что он взял наконец-то на себя инициативу в этом разговоре.

Рэйчел пожала плечами.

– Мне кажется, что мы все, так или иначе, придаем особое значение сексу.

– Сексу? Вы имеете в виду биологические различия между мужчинами и женщинами?

Флорида, очевидно, старался подметить и запомнить все странное и необычное в представлениях землян.

– Не обязательно. Мы часто употребляем это слово для обозначения соития, полового акта. А вы разве не используете его в этом значении?

– Нет, в лингвостандарте не используем.

– И у вас нет сообщества геев? – Рэйчел пристально взглянула на меня.

– Нет. Во всяком случае, в том смысле, который вы вкладываете в это понятие.

Как бы ни была примитивна станция, на которой мы жили, но в сексуальном апартеиде нас нельзя обвинить. Это осталось в прошлом.

Люди в синей форме Земного Флота, люди в штатской одежде… Кое-где в толпе мелькали форменные куртки офицеров Конфлота. Двое сотрудников службы безопасности пытались задержать уличного разносчика. Большинство из тех, кто выглядел победнее, были землянами. Остальные являлись гуманоидами, такими как диры, старающиеся обмануть своих клиентов, или покрытые шерстью ахелианцы с кривыми ногами. Они представляли собой интересный контраст: диры были угловатыми, похожими на аскетов гуманоидами, подчинявшимися строгим, порой жестоким законам. Симпатичные ахелианцы, покрытые шерстью существа, похожие на коал, умели поразительно ловко прибирать к своим «рукам» – темным лапам с длинными пальцами – чужую собственность.

У нас жили также несколько хдигов, ликаетов и большая диаспора гарокианцев. Некоторые из этих инопланетян, например, хдиги, были почти неотличимы от людей. Более высокие, более стройные, с хорошо развитой мускулатурой, хдиги очень походили на землян. С другими, как, например, с гарокианцами, у нас не было ничего общего, кроме наличия ног, рук и головы.

Я взглянула на Клооса, стоящего рядом со мной. Он глядел на все словно завороженный, и его походка была несколько неуверенной, как будто все его внимание было поглощено тем, что происходит вокруг. Я очень надеялась, что эмоциональные перегрузки не приведут его организм к нервному срыву. Гриффис внимательно слушал объяснения Флориды, а Рэйчел вертела головой, разглядывая пеструю толпу обитателей Иокасты.

Один из кчеров появился на пороге своего дома в тот момент, когда мы проходили мимо. Он согнулся в три погибели, сложив перепончатые конечности и щупальца, чтобы выбраться наружу, не задев притолоку, а затем, оказавшись на улице, выпрямился во весь рост, расправив члены, и двинулся по улице.

– Что это было? Это существо похоже на богомола, земное насекомое, – сказала пораженная Рэйчел.

– Это кчер, – ответил Флорида и вкратце рассказал историю цивилизации этого вида разумных существ.

Клоос замешкался, и мне пришлось подождать его.

– Как вам это удается? – спросил он, поравнявшись со мной.

– Что именно? – не поняла я.

– Жить бок о бок со всеми этими инопланетянами. Такими отличными от нас. Неужели люди так изменились?

– Не думаю. – Я предполагала, что вновь прибывшим землянам станет не по себе, когда они увидят население станции. – У нас просто было достаточно времени, чтобы привыкнуть. Вот и все.

– И вы к этому спокойно относитесь? – Его голос дрогнул. Ему было трудно одновременно быть откровенным и стараться утешить. – Я имею в виду даже не физический аспект, а другие наши различия.

Непрошеные воспоминания нахлынули вдруг на меня.

– Однажды мне пришлось жить среди инопланетян в течение трех лет, и за это время я не видела ни одного человеческого существа.

– И какие у вас были ощущения?

– Это был… настоящий стресс для меня. Мне приходилось постоянно думать о том, как вести себя по отношению к другим и окружающей среде. В подобной ситуации нельзя включать автопилот. Ты не можешь положиться на свою логику или здравый смысл, поскольку они не имеют ничего общего с тем, чем руководствуются наши братья по разуму.

– Вы не испытывали чувства страха?

– Постоянно. – Мне хотелось объяснить Клоосу и то положительное, что было в той ситуации. – Но и чувство свободы тоже. Вы можете быть полностью самими собой – никакого притворства. И расширяете свои физические возможности – это примерно то же самое, как если бы вы видели носом или ощущали запахи ушами. Возникает такое впечатление, как будто вы находитесь за гранью реальности.

Он принужденно улыбнулся.

– Или под хорошим кайфом.

– Под хорошим чем? – не поняла я, незнакомое слово звучало очень забавно.

Его улыбка стала шире.

– Я говорю о галлюциногенных средствах. Разве у вас не употребляют наркотические вещества?

– Да, некоторые употребляют.

Я не стала упоминать о том, что уход от действительности тем способом, о котором говорил Клоос, сыграл со мной однажды очень злую шутку. По существу, работа среди инопланетян, на которую я сама напросилась, стала для меня средством избавления от вредной привычки. В настоящее время мой изнуренный организм вряд ли принял бы даже бокал вина.

– Мы знали, что в космосе существуют и другие разумные существа, – сказала Рэйчел. – Просто мы не придавали этому большого значения, поскольку уже контактировали с инвиди. Они казались нам дружелюбно настроенными по отношению к людям, и мы почему-то считали, что и все другие инопланетяне – существа мирные и любезные.

• Предыдущая
• 39/99
• Следующая