Арвендейл - Злотников Роман Валерьевич - Страница 19

• Предыдущая
• 19/65
• Следующая

— Так вот, мне удалось модифицировать ее таким образом, что она высасывает жизнь не из любого, кто находится в той зоне, где она раскинулась, а только из ТЕХ, В ЧЬИХ ЖИЛАХ НЕТ ДВОРЯНСКОЙ КРОВИ…

Последние семь слов отозвались в голове Беневьера похоронным звоном. Между тем герцог пригубил вино и продолжил:

— Именно поэтому мы с вами в этой гостиной сейчас только вдвоем…

Рука Беневьера с зажатой в ней вилкой упала вниз, будто из нее мгновенно исчезла кость. Некоторое время вор сидел, ощущая все расширяющуюся пустоту в низу живота и то, как из него капля за каплей уходит жизнь, а затем вымучил улыбку.

— Милорд, я вижу, вы благородный и великодушный человек. Поэтому я… хочу признаться вам в одном проступке.

Герцог отложил в сторону двузубую рыбью вилку и нож и, сложив руки под подбородком, упер в переносье Беневьера взгляд своих столь пугающих вора глаз.

— Дело в том… что я ТОЖЕ не дворянин. — Беневьер с трудом пропихнул эти слова через свою пересохшую глотку. Пару мгновений ничего не происходило, герцог продолжал все так же ласково смотреть на своего гостя, и Беневьеру показалось было, что пронесло… но затем левая рука герцога мягко опустилась на колокольчик. Звон колокольца прозвучал для Беневьера похоронным звоном.

— Измиер, — звук мягкого голоса герцога едва доходил до обезумевшего сознания вора, — освободи левый кол.

Когда Беневьеру удалось-таки осознать, ЧТО приказал герцог, он взревел и рухнул на колени. Что он нес, захлебываясь слезами и соплями и вцепившись в колени герцогу, он не помнил… единственное, что осталось в памяти, это голос герцога, ДРУГОЙ голос, голос, звучавший властно и холодно, голос истинного повелителя:

— Значит, ты умоляешь меня предоставить тебе шанс доказать, что ты можешь быть мне полезен?

— Да, да, ДА!!

— И ради этого ты готов принять амулет совершенной верности?

— Да, ДА!!!

Герцог задумался. Беневьер замер, опасаясь даже шмыгнуть носом или сглотнуть забившую рот слюну.

— Ну что ж… я, пожалуй, могу немного подождать…

Беневьер взревел и принялся целовать герцогу руку, но тот поспешно вырвал ее и сделал знак капитану увести новоиспеченного слугу и фактически герцогского раба.

Когда за обезумевшим от счастья Беневьером закрылась дверь, герцог встал из-за стола и подошел к окну: его новый слуга брел через двор на подгибающихся ногах, но было видно, что, если бы не слабость, он бы пустился в пляс. Ну еще бы, ему только что подарили жизнь! А такие люди ценят свою жизнь превыше всего — совести, зова крови, чести. Но этот глупец даже не подозревал, что САМ вручил герцогу свою жизнь. Барьер, читающий мысли, паутина, определяющая недворянскую кровь… ХА, какая чушь! Магия НЕ МОЖЕТ читать мысли. Свои мысли можешь знать только ТЫ САМ. Но этого и достаточно. Стоит чуть повысить напряжение барьера Эстебана, чтобы всякий, проходящий через него, чувствовал ощутимую боль, стоит рассказать сказочку о том, что барьер-де может реагировать на крамольные мысли — и ты, почувствовав в себе эту боль, САМ найдешь у себя такие мысли. А паутина… если ты обладаешь способностями к магии — в тебе ОБЯЗАТЕЛЬНО есть дворянская кровь. Да, она может быть не подтверждена родовыми грамотами, она могла появиться в твоем роду от того, что некий дворянин когда-то побаловался в стогу сена с твоей прабабкой, но она ОБЯЗАТЕЛЬНО есть. Людьми так легко управлять… поэтому долг каждого истинного правителя — позаботиться о том, чтобы людьми всегда управляли достойнейшие.

— Прошу простить, госпожа, но ваш отец просил передать, что хотел бы вас видеть.

Лиддит досадливо сморщилась и, боднув взглядом тщательно завитую макушку длинного парика, прикрывавшего абсолютно лысую голову дворцового мажордома, раздраженно буркнула:

— Хорошо, сейчас буду.

Макушка качнулась, показывая, что ответ услышан, и, все так же держа под прицелом крупного завитка нос Лиддит, плавно переместилась к входной двери и растворилась в ней, будто ее и не было. Лаград, личный оружейник принцессы, уже почти закончивший зашнуровывать на ней толстый кожаный тренировочный нагрудник, замер, ожидая, что же прикажет его госпожа. Лиддит огорченно фыркнула и, вздохнув, приказала:

— Ладно, расшнуровывай…

Лиддит, младшей из двух дочерей императора, только-только минуло пятнадцать лет. Дочери были единственными законными детьми Эонтея. Подобная малодетность была совершенно не характерна для дворянского сословия, но у императора имелись на это особые причины. Эонтей V получил трон в кровавой и полной подлости и вероломства сваре, завязавшейся после внезапной кончины предыдущего императора. Смена властителя произошла внезапно. Карлит II был еще в самом соку, и никто не ожидал, что крепкого, здорового мужчину в расцвете сил, зачастую менявшего за ночь двух-трех любовниц, сразит приступ жесточайшей лихорадки, которая сведет его в могилу за какие-то несколько дней. Поговаривали, что эта болезнь неспроста, что это месть эльфийской принцессы, с которой он «близко» подружился во время пышного официального визита в Гондолфин, первого (и последнего) подобного визита за всю историю совместного существования двух рас. Конечно, властителю людей, впервые в жизни прибывшему в Гондолфин с визитом, не следовало тут же затаскивать в постель принцессу дома Алоэрен (впрочем, еще вопрос, кто кого затащил), но особенно не следовало поступать с ней точно также, как с остальными своими любовницами, то есть «с глаз долой — из сердца вон». Но уж такой он был кобель…

Так что слухи о мести эльфийки вполне могли иметь под собой реальные основания. Вот только чтобы наслать порчу на мага такой силы, каким являлся император людей, могущества и способностей одной эльфийки (пусть даже и принцессы) было бы явно недостаточно, а собрать мало-мальски серьезный ковен Владычица никогда бы не позволила. Ибо это означало войну рас, в которой эльфы неминуемо потерпели бы поражение. И вовсе не из-за того, что люди намного сильнее. Просто как только Высокие увязнут в более-менее серьезной сваре, их тут же начнут исподтишка лягать все, кому не лень. Кроме того, болтали о некой древней книге проклятий, найденной одним из магов-любителей из числа дворян, который захотел с ее помощью избавиться от невзлюбившего его графа, но что-то не так сформулировал, и проклятие шибануло по самому верху, рикошетом отправив на тот свет и самого бедолагу. Также ходили слухи о том, что примерно в это же время шаманы Скального зуба несколько недель творили какое-то могучее колдовство, настолько могучее, что при его воплощении с десяток самых могучих шаманов ушли, как это говорится у троллей, «под твердь». Поговаривали и другое… В общем, смерть Карлита II так и осталась загадкой, до сих пор нервировавшей и нынешнего императора, и большинство пэров империи. Ибо если что-то случилось один раз, почему бы ему не случиться еще?

Эонтей, носивший в ту пору титул герцога Эгмонтера, в день смерти императора случайно появился во дворце и, совершенно неожиданно для себя, оказался самым высокопоставленным членом Совета пэров из всех присутствовавших. Первый министр в этот момент во весь дух мчался от западной границы, поддерживая себя и лошадей всеми известными ему заклинаниями, остальные пэры пребывали в своих доменах. Поэтому к тому моменту, когда загнанный вконец конь герцога Алмейгенда влетел в увитые черными лентами и скорбным плющом ворота дворца и рухнул на плиты, забившись в агонии, траурная процессия уже выходила из кафедрального собора с гробом на руках. Алмейгенд, властный вельможа и прожженный интриган, сосредоточивший в своих руках все главные нити управления Империей и (опять же по слухам) если и не являвшийся одной из первопричин, то уж точно имевший отношение к формированию у императора столь неуемных сексуальных аппетитов, окинул траурную процессию сумрачным взглядом и, ни слова не говоря, развернулся на каблуках и вышел из дворца. Он опоздал.

Все главные реликвии и регалии почившего императора уже находились под замком в императорской сокровищнице. И хотя формально охрану реликвий несли императорские гвардейцы, по традиции считавшиеся совершенно нейтральными, герцог Алмейгенд прекрасно понимал, что у его неожиданного соперника (ну кто еще неделю назад принимал в расчет этого Эгмонтера?) было почти два дня на то, чтобы из полутора тысяч гвардейцев найти сотню-другую тех, что сделали ставку на его победу (мало ли людей за год-два великой смуты, каковая несомненно грядет, взлетало из рядовых солдат до немыслимых высот). И именно эти люди несут сейчас службу у сокровищницы. Все же остальные гвардейцы действительно будут подчеркнуто нейтральны. А сейчас — кто контролирует сокровищницу, тот контролирует дворец.

• Предыдущая
• 19/65
• Следующая