Бойцы с окраины Галактики - Злотников Роман Валерьевич - Страница 27

• Предыдущая
• 27/87
• Следующая

— Впрочем, меня несколько озадачила форма обращения.

— Ах это? Просто Эоней в детстве так ко всем обращался, а я сказала, что если он не может запомнить мое имя, то и я его тоже буду звать «Эй ты». — Она задумчиво покачала головой. — Странно, что он об этом вспомнил, это было почти десять лет назад.

Эноминера усмехнулась:

— Ты по-особенному действуешь на мужчин, моя милая. Вряд ли кто из них может позабыть хоть минуту из времени, проведенного рядом с тобой.

Эсмиель удивленно уставилась на леди:

— Вы это серьезно?

Но та снова усмехнулась и махнула рукой:

— Ладно, оставим, вон приближается твой сиятельный кавалер. — И, изобразив нечто, очень отдаленно напоминающее реверанс, тут же выдала: — Только не распускайте свои гены, ваше величество. Милочка, могу тебя предупредить, что от этой семейки можно ожидать серьезных пакостей, уж я-то знаю.

Эсмиель удивленно оглянулась. Оказалось, что за время разговора их успела взять в плотное кольцо ближняя охрана императора, а сам Эоней уже некоторое время стоял прямо у нее за спиной. Император расхохотался и, галантно предложив Эсмиель руку, изящным пируэтом увлек ее в центр зала, оставив за спиной довольную леди Эноминеру, несколько растерянную и шокированную свиту и лорда-мажордома с фиолетово-синим от ярости лицом.

Они прошли два круга в хорошем темпе, потом Эсмиель заметила, что Эоней немного запыхался, и увлекла его к завесе рыцарских танцев.

— Что-то вы стали быстро уставать, ваше величество. Совсем не следите за своим здоровьем, кузен.

Эоней с натугой усмехнулся и ворчливо пробормотал:

— Хотел бы я посмотреть на вас, кузина, после трех часов непрерывных атак легиона вошедших в раж матрон, возглавляемых самой леди Эомирен.

— О сир, тогда я вам сочувствую, — рассмеялась девушка.

Они выполнили еще несколько па танца благодарения и снова выскользнули за другую завесу.

Однако оказалось, что там танец кончился. Император взял ее за руку и галантно подвел к небольшому столику с пирожными. Гончие дедушки Эйзела тут же сноровисто отсекли толпу, предоставив молодым людям максимально возможное в этом столпотворении уединение.

— И все-таки, кузен, я в недоумении.

— А что вам не нравится?

Эсмиель озорно тряхнула волосами.

— Последний раз вы уделяли мне столько внимания лет десять назад, когда поймали меня на том, что я рассматриваю альбом с неприличными голографиями, который вы стащили из гвардейских конюшен, правда, тогда вы потратили это время на то, чтобы догнать меня и хорошенько оттаскать за косы.

Они весело расхохотались, потом Эоней несколько удивленно покачал головой:

— Слушай, я и забыл, как с тобой легко. Клянусь, я в полном восторге от своей идеи. — Он улыбнулся и, повернувшись к столику, развернул его обратной стороной. — Вот смотри, ореховые, как мне помнится, это были твои любимые.

Эсмиель тихонько ахнула:

— Кузен — ты прелесть! — И восторженно чмокнула его в щеку. Если бы кто-то из них был немного более внимательным к залу, то ему сразу бы бросилось в глаза, как после этого жеста по рядам разряженных гостей прошла судорога.

Спустя несколько минут они вновь закружились в вихре танца.

Обратно к буфетной стойке и леди Эноминере Эсмиель вернулась только часа через четыре. Эноминера флегматично раскуривала новую сигару. Когда Эсмиель обессиленно рухнула на изящный высокий табурет и, вцепившись в высокий тонкий стакан с соком, припала к нему, леди Эноминера одобрительно кивнула и невзначай заметила:

— Поздравляю, милочка, сегодня ты нажила еще одну сотню смертельных врагов. — Она затянулась и добавила: — И главные среди них — семейка Эомирен.

Девушка опустила стакан, перевела дух и, беззаботно тряхнув волосами, ответила:

— А, наплевать, без врагов жизнь слишком пресная, к тому же что они могут мне сделать?

Глаза леди Эноминеры вдруг неприятно блеснули:

— О девочка моя, никогда не стоит недооценивать своих врагов, как правило, это кончается очень печально.

Боллерт лорда Эомирена прибыл в городской дом уже под утро. Старый лорд вылез первым, галантно подал руку жене и, небрежно кивнув присевшим в традиционном книксене дочерям, двинулся к дому. В холле он на мгновение остановился, отпустил руку жены и, коротким поклоном попрощавшись с домашними, прибывшими вместе с ним, сумрачно нахмурился и направился к гравилифту. Леди Эомирен проводила его тревожным взглядом, но не произнесла вслед ни слова. Муж и так был достаточно сердит, не стоило его раздражать еще больше. Поднявшись на второй этаж, он бросил взгляд на плотно прикрытые изолирующей мембраной двери кабинета и, мгновение помедлив, двинулся в сторону библиотеки. Для разговора с сыном стоило выбрать более нейтральную территорию.

Когда дверь библиотеки распахнулась и в нее просунулись пышные седые брыли прекрасно выучившего за пятьдесят лет верной службы привычки хозяина дворецкого, лорд сердито проворчал:

— В чем дело, Джеймисон? Я еще по дороге просил тебя найти лорда-наследника и передать ему, что я хочу его видеть.

Дворецкий отвесил привычный поклон и, торопливо проскользнув, поставил перед хозяином традиционный стакан грога, а затем с некоторой фамильярностью старого, любимого слуги слегка оттопырил нижнюю губу и сообщил:

— Я послал сообщить об этом Кубьена, но молодой хозяин не дал ему произнести ни слова и лишь изрядно обломал об него трость. Поэтому я посмел предположить, что лорду-наследнику следует дать время немного успокоиться, и потому сообщил ему о вашей просьбе только сейчас. Так что он должен быть с минуты на минуту.

Лорд все с тем же сердитым лицом отхлебнул грог и отпустил слугу. Потом посмотрел на холодную арку камина и протянул руку к пульту дистанционного управления, валявшемуся на журнальном столике. После пары прикосновений в камине вспыхнуло гудящее пламя, а массивное кресло плавно развернулось и пододвинулось ближе к горячим языкам огня. Несколько минут лорд в одиночестве наслаждался грогом и теплом очага, но потом дверь библиотеки с мягким шелестом распахнулась, и раздались тяжелые, шаркающие шаги. Лорд, повернув голову, уставился в помятое лицо, с нижней стороны окамленное уже изрядно отросшей за ночь щетиной. Наряду со всеми прочими достоинствами род Эомиренов славился своей волосатостью. Некоторое время отец и сын сумрачно разглядывали друг друга, потом младший не выдержал. Недовольно искривив губы, он открыл рот и, обдав отца густым перегаром, хрипло спросил:

— Вы звали меня, отец?

Лорд Эомирен еще несколько мгновений рассматривал наследника.

Современная молодежь частенько забывает о должном уважении к старшим, но семья Эомиренов всегда была щепетильна в вопросах воспитания, и подобный подход добавлял лорду немалую долю авторитета. Вот и сейчас его сын, известный в свете бонвиван и повеса, прибыл по первому же зову и скромно стоит перед его креслом, не осмеливаясь сесть, пока отец этого не позволит.

Если бы все молодые были столь же послушны… Лорд Эомирен вздохнул:

— Садитесь, сын. — Он сделал паузу, ожидая, пока тот исполнит его повеление, потом поставил стакан с остатками грога на небольшой столик и грозно спросил: — Что это взбрело тебе в голову, сопляк?

У лорда-наследника дернулась щека, он побагровел и, стиснув руки в кулаки, вскричал:

— Отец!..

Но лорд не дал ему продолжить:

— Молчать! Как надо надраться, чтобы при всех начать ломиться сквозь кольцо личной охраны императора, да еще во время, когда он с партнершей ведет танец предков!

— Отец! Эта тварь…

— Я сказал — молчать! — взревел глава семьи. — Кто ты такой, чтобы осуждать поступки императора?

— Но всем известно, что Элайна…

Старый лорд потерял остатки терпения и с размаху жахнул кулаком по массивному подлокотнику:

— Да заткнешься ты, наконец!

Эоменик осекся, но его глаза, обрамленные снизу синеватыми мешками, по-прежнему яростно сверкали. Лорд Эомирен перевел дух, протянул руку и, захватив стакан своими толстыми, волосатыми, похожими на сардельки пальцами, жадным глотком допил остатки грога. Пожалуй, после столь тяжелой ночи не следовало затевать такой бурный разговор, но за последнее время молодой лорд будто с цепи сорвался. До лорда доходили слухи, что он уже в открытую похвалялся своим положением императорского зятя, так что сегодняшнее поведение императора на балу могло подвигнуть лорда-наследника на крайне безрассудные поступки. Впрочем, и эту дикую выходку с личной охраной императора никак не назовешь разумной. Лорд раздраженно посмотрел на опустевший стакан и отшвырнул его в сторону. Стакан звонко ударился о полку с носителями и бесшумно покатился по толстому шемахскому ковру.

• Предыдущая
• 27/87
• Следующая