СССР - Идиатуллин Шамиль - Страница 39

• Предыдущая
• 39/114
• Следующая

Рядом запыхтели, Игорь покосился – естественно, это Кузнецов набирал скорость, иногда оскальзываясь на ледяных заплатах. Игорь наддал. Кузнецов тоже. Смотреть через сугроб было уже некогда, по гортани загуляла вверх-вниз наждачная лента, ай, не падать, теплокуртка не справлялась с отводом пота, Кузнецов исчез из края глаза и снова появился, а вывеска с белым зигзагом на непонятной занавеске уже сдержанно освещала половину мира – дверь, схватить первым, бам в плечо, вот гад.

Одновременно.

Игорь и Кузнецов ввалились в вестибюльчик, разлетевшись от соприкосновения по противоположным стенкам, коротко отдышались ладошками в колени, переглянулись и сквозь пустынный зал рванули к барной стойке

– Пожал-сте-добрый, вод-як и мяс-рыб-зку! – рявкнули они в одной тональности и синхронно выкинули вперед левые запястья.

Юля оглядела их и невозмутимо поинтересовалась:

– В одной посуде и счет пополам?

Кузнецов с Бравиным переглянулись и некоторое время картинно, с жестами и поклонами, уступали друг другу право первого заказа. Юля сказала в пространство:

– Пойду, наверное, посуду помою.

– Бегут, – напомнил Игорь Сергею.

Топот с гиканьем и впрямь были почти слышны.

– Заказывай, – предложил Кузнецов.

Бравин посмотрел на часы и зевнул. Кузнецов принялся не спеша расстегиваться.

– Пойду, пожалуй, – сообщила Юля.

За дверью загрохотали – в проем явно пытались вписаться более двух человек.

– Конь-дку и нарез-рыб-сную! – гаркнули клиенты и снова выбросили вперед левые руки.

– Нацисты, что ли, – пробурчала Юля, взяла в руки сканер и спросила: – Коньяк и рыбную кому?

– Мне коньяк и мясную, товарищу водку и рыбную, быстро сказал Игорь.

– Ага, – сказала Юля, дважды пикнула сканером и без суеты, но мгновенно выставила перед посетителями две тарелочки с нарезками, два графинчика и рюмку со стопкой.

– Ты нас ждала, что ли? – спросил Кузнецов, малость обалдев.

И тут понабежали.

– Я вас всех, оглоедов, ждала, – мрачно объяснила Юля сквозь гомон. – Я, Игорь Никитич, на следующий месяц расписание дежурств составляю – так я сперва узнаю у Шагалова, когда у «союзника» публичные испытания, – и вы в этот день у меня не из-за стойки, вы у меня из канализации не вылезете, я вам это торжественно обещаю.

– Прости, Юленька, – смиренно сказал Игорь. – Хочешь, расскажу, как все было?

– У меня тут вафельница горячая,– предупредила Юля.

Игорь коротко поклонился и вместе с Кузнецовым побрел к дальнему столику сквозь народные крики: «Ну сколько можно заказывать» и «Дорвалось начальство». Но на добычу никто не покушался.

Первую махнули за успех испытаний, зажевали солененьким под укоризненное поучение Кузнецова на тему «Чем закусывают коньяк умные люди». Стало тепло. Махнули вторую за успех доклада и последующие радости. Кузнецов завел про пагубное влияние оленины, Игорь неожиданно и нетипично заржал, а вместо объяснений полез за пелядью. Кузнецов попытался хлопнуть его по руке, чуть не напоролся на выставленную вилку, попытался вырвать вилку, рука соскользнула. Сергей ахнул, схватил коньяк – Игорь дернулся, но нет, – Кузнецов ловким махом наполнил его рюмку, сменил тару, так же бойко кинул в стопку почти ровный шарик водки и спросил:

– За тех, кто временно не с нами?

– Ты не с Танькой временно или совсем?

Сергей люто посмотрел на Игоря поверх стопки, тут же опустил глаза и спросил:

– Догадался или доложили?

– Блин. Кто мне доложит? Когда мне докладывали? Что вы из меня Мюллера делаете, а? Тайна, тоже мне, – ты вон на Дашку как сегодня бросался, а Таньку я уже две недели не видел, хотя раньше где ты после работы, там и она. Отсюда следует...

– А ты на Дашку не заглядываешься будто.

– Я чисто эстетически, – отрезал Игорь.

– Ага, аж штаны звенят.

– Типа, я мудозвон?

– Молодец, правильно трактуешь. У самого с Катькой как?

– Нормально все с Катькой. Танька-то?

– Ну что Танька. Я как честный человек ее прокинул, ибо полюбил другую.

– Кого ты там полюбил, алкоголик? – весело спросил Камалов, выросший рядом при неизменном для минут торжества молочном коктейле в руке.

– Эльку, кого еще, – мрачно сказал Кузнецов и выдвинул третий стул.

Камалов сел и сказал:

– Ну что зависли? За любовь – alga![8]

Он отсалютовал стаканом звонкому чоканью приятелей и смачно всосался в коктейль, но, дождавшись, пока мелкая посуда опустеет и ее содержимое зажуется, спросил:

– А Элька что?

– Ну что ей до того, она уже в Иране – мы снова говорим на разных языках.

– Ага. Как всегда, коротко и по существу. Но если что, поторопись – у нас вообще-то свадьба через полторы недели.

– А как же Дарья Вадимовна? – сурово спросил Кузнецов.

– Блин. Уволю я ее, ей-богу, еще один такой приступ – выгоню на фиг. Пусть в цирк идет.

– Дурак ты, Камалов, – сказал Кузнецов, а Игорь поспешно спросил:

– А муллу для свадьбы где возьмете? Или в Нижневартовск поедете? Ближе-то мечетей вроде...

– Дорогой Игорь Никитич, niqax мы еще в Москве прочитали, два года скоро как. Так что в главной канцелярии все давно урегулировано и зарегистрировано. Теперь вот и кровавый режим успокоим.

Кузнецов лег щекой на кулак и сказал:

– Бедная Элечка. Это она, получается, два года незамужней женой была?

– Почему ж незамужней?

– Потому что вот бросишь ты ее – и ни алиментов ей, ни штампа в паспорте, что занята была. И сама, поди, уйти не могла.

– Ты, по ходу, мусульман с христианами спутал, – сказал Алик, откинувшись на спинку стула. – Это у вас фиг разведешься, особенно если тетенька. Коран вообще-то браки презирает, но гарантирует равенство прав мужчин и женщин. У нас пицот видов развода – на время, на следующий брак, навсегда. У тетенек по умолчанию есть право развестись за нарушение брачного контракта, супружеский нестояк или жестокое обращение – и еще в ходе niqax муж может передать ей право развода.

– И ты передал? – заинтересованно спросил Игорь.

– И я передал.

– А что такое «на следующий брак»?

– Ну, это я неверно выразился. Есть виды разводов, после которых заново сойтись невозможно, а есть – когда можно сойтись только после того, как жена – ну, или муж, если жена развод устроила, – сходит замуж за другого человека. Ну или там женится. А развод вообще-то по щелчку делается. Один раз сказал «talaq», «свободна», значит, – всё, процедура включилась. Три раза – надо ждать, пока жена за другого выйдет. Ладно, повеселю ударников: эта процедура называется «xui’le». Молодцы, оправдали.

– Хулле! – изнемогая, гаркнул Кузнецов, к счастью, неразборчиво и не очень слышно в общем грае.

Камалов посмотрел на него с одобрением и продолжил, обращаясь в основном к Игорю, которому впрямь было интересно:

– Причем фиктивное «xul’le»... Блин, Серый, угомонись. Ну ладно. Фиктивное замужество только ради возвращения к первому супругу очень не поощряется как частный случай блядства. Ну а девять раз «talaq» сказал – всё, привет, расстались навсегда, без вариантов.

– Дурдом, – серьезно резюмировал Игорь.

– Ну да, жить вечно с нелюбимыми, плодить от них детей и пороть всех по выходным, конечно, здоровее, – согласился Камалов и высосал сразу полстакана.

– Слушай, – сказал Кузнецов, вытирая глаза, – а вы с Элькой эти эксперименты еще не проделывали? Ну, чисто из спортивного интереса – а хулле, собственно?..

– Дурак ты, Серый, типун тебе в носоглотку. Все, ребят, пошел я ваши каракули разбирать. Не балуйтесь здесь, ага?

– А хулле нам, – задумчиво сказал Игорь.

– Бар-раны, – констатировал Камалов, еще раз отсалютовал стаканом и удалился.

Бравин немедленно разлил и предложил:

– За личную жизнь.

Махнули, пожевали. Игорь вдруг вспомнил маловский рассказ и пожаловался Сергею на необходимость прозвонить все подозрительные движения на производстве и в городе, а он не Мюллер и не Берия, и с чего начать, совсем не представляет.

• Предыдущая
• 39/114
• Следующая