Когда сияние нисходит - Макбейн Лори - Страница 12

• Предыдущая
• 12/131
• Следующая

— И очень спокойный и, похоже, мягкий человек, — продолжала Ли, припомнив, сколько терпения он проявил, когда дряхлый, чудаковатый старичок брюзга одолевал Мэтью воспоминаниями о его отце, и с какой добротой утешал испуганного мальчика, которого сбросила лошадь.

— Ты уже говорила, что он истинный джентльмен, — промычала Джулия, набив рот паштетом. — И…

— И что еще? — удивилась Ли, которой казалось, что она достаточно точно описала Мэтью.

Джулия поспешно проглотила непрожеванный паштет, едва при этом не подавившись.

— Да ведь он богат, а это главное! Конечно, хорошо, что он к тому же и красив и именно поэтому и нравится тебе! Нам повезло, что мы можем быть разборчивыми. Совершенно не обязательно принимать предложение какого-нибудь старикана!

— Нам?!

— Конечно, глупенькая, не могу же я позволить тебе самой выбрать себе мужа, тем более что с тех пор, как твоя сестра вышла за моего брата, мы теперь родственники! У тебя чересчур доброе сердце. И как твоя лучшая подруга, — надеюсь, ты всегда будешь помнить это, особенно когда я приеду погостить к вам в Чарлстон, — я должна заботиться о твоих интересах! — объявила Джулия, которая, впрочем, не слишком беспокоилась: у миссис Треверс был зоркий глаз, особенно когда речь шла о браке и о соблюдении приличий. Она никогда не позволила бы Ли совершить мезальянс. А Мэтью Уиклифф — прекрасная партия.

Джулия блаженно вздохнула и принялась мечтать о балах и приемах в Чарлстоне.

— Честно говоря, я подумываю остаться старой девой, — бросила Ли, заметив, что у Джулии уж слишком самодовольный вид. — Буду как прекрасная Ребекка, которая никогда не узнала любви своего рыцаря Айвенго.

Ну вот. Кажется, ей удалось озадачить подругу. Лицо Джулии ошеломленно вытянулось.

— Иссохну от неразделенной любви, оставив эту землю, чтобы уйти в мир иной.

— В таком случае я стану леди Ровеной, поскольку мы обе блондинки, и заодно хозяйкой поместья, — объявила Джулия, втайне желая немедленно увидеть рыцаря в сверкающих доспехах, который вырвется из чащи, бросит ее на коня и умчит в неведомые дали.

— Не поместья, а замка. У Айвенго был замок.

— Хм-м… пожалуй, мне это больше нравится.

— Даже если он именуется Удольфо или Отранто? — с дрожью в голосе спросила Ли, припоминая замки из старых готических романов.

— Да, и там я встретила бы таинственного прекрасного принца, который держал бы меня в башне пленницей, пока я не влюбилась бы в него.

— Или не кончила, как бедная Кларисса из романа Ричардсона, которая умерла в заточении от жестокого насилия.

— О, Ли, как ты можешь говорить такие неприличные вещи! — возмутилась Джулия.

— Можно подумать, что ты, выросшая на такой же конеферме, что и я, не подозреваешь ни о чем подобном? — бросила Ли, раздраженная неуместной жеманностью подруги. Нужно быть слепой, чтобы не видеть, как жеребец покрывает кобылу!

— О, ненавижу несчастливые концы! — пожаловалась Джулия. — Обрела же маленькая Джен Эйр своего Рочестера, хотя ужасно неприятно, что он пострадал при пожаре и никогда не считался красавцем. Не пойму, что она в нем нашла! Довольно неприятный тип, ворчун, а она, если хотите знать, настоящая серая мышь! Вряд ли у меня хватило бы терпения сносить его выходки!

— Но если бы ты любила его, то оставалась бы рядом, что бы с ним ни случилось, — возразила Ли.

— Ничего подобного, хотя бы потому, что у меня хватило бы предусмотрительности с самого начала держаться от него подальше. Ты меня поражаешь, Ли! Леди всегда должна предвидеть, когда от джентльмена не дождешься ничего, кроме неприятностей! Такого можно разглядеть за милю. Никогда не выходи за мужчину развязного и самодовольного: это верный признак. Как по-твоему, чему нас учили в пансионе? Как найти приличного мужа и сделать удачную партию! Не хочешь же ты быть второй Кэтрин Эрншо[5]? Да, она сделала верный выбор, выйдя за приличного и порядочного Эдгара Линтона, и сохла по этому мерзкому смуглому цыгану Хитклифу. И что хорошего из этого вышло? Когда речь идет о браке, следует быть расчетливой и хладнокровной. Любовь, дорогая моя, не имеет с этим ничего общего.

— А вот я думаю о благородных жертвах, приносимых героинями во имя любви, — возразила Ли. — Маргарита Готье[6] оставила Армана, потому что любила его, только чтобы стерпеть его гнев и презрение и умереть, зная, что совершила бескорыстный поступок ради любимого.

— Фи, кому это нужно?! Умереть и оставить любовника? Какое в этом удовольствие? Нам вообще не следовало читать эту скандальную историю, да только мадам она нравилась. Это французская книга, — пояснила Джулия Блайт, беря кусок торта.

— А его любовь? Он тоже мог умереть от разбитого сердца, ? выступила та на защиту героя «Дамы с камелиями».

— Ах, дорогая Люси, не верь! Герои романтических повестей никогда не приносят себя в жертву, только героини. Если она не умирает от несчастной любви, значит, погибает при родах, потому что вступила в незаконную связь и теперь расхлебывает последствия. А он на последней странице уезжает на поиски приключений, в уверенности, что найдет новую любовь. И вообще я устала, — добавила Джулия, широко зевнув. — Неплохо бы подремать у ручья.

— О нет, у нас полно работы, так что разлеживаться рано, — одернула Ли сонную подругу.

— О, Ли, не могу же я собирать ежевику в этом! — заныла Джулия, приподнимая тонкую муслиновую юбку, в надежде, что ее освободят от ненавистного занятия. — Во что превратится платье? Представляю, как будет недовольна мама, если я запачкаю и порву подол. Его сшила Симона, моя чарлстонская модистка, и обошлось оно в целое состояние. Кстати, а мои туфельки? Что будет с туфельками?

— Да я ведь предлагала надеть мое старое платье, — напомнила Ли.

— Не пойму, как это ты ухитряешься есть не меньше меня и при этом не набирать ни фунта! — завистливо вздохнула Джулия. — Так и быть, признаюсь только тебе, но если скажешь кому-то, буду все отрицать: я побоялась, что платье в поясе не сойдется. И если бы оказалось, что у тебя талия тоньше моей, я бы неделю не спала!

При этом лицо у нее стало таким несчастным, что Ли пожалела подругу.

— Разве не знаешь, что многие считают меня слишком тощей и неприлично высокой, а ты в глазах общества — признанная красавица, всегда окруженная поклонниками. Да и талия у тебя едва ли не самая тонкая во всей округе.

— Пожалуй, это верно, — с довольным видом кивнула Джулия, по праву гордившаяся своей фигурой и белоснежной кожей. — Но твоя талия, разумеется, тоньше, а для того, кто ни в малейшей степени не может считаться пухлой, ты прекрасно округлилась во всех необходимых местах.

Джулия ничуть не лгала, мало того, искренне считала, что подруга пошла в миссис Треверс, которая все еще без труда могла застегнуть свое подвенечное платье.

— Ты, конечно, повыше меня, но ничего страшного тут нет, — великодушно добавила она, мысленно прикидывая длину юбок Ли. — Правда, надень я твое платье, наверняка спотыкалась бы на каждом шагу.

— Берите ведра, — перебила Блайт, швырнув одно ведро сестре, и, преодолев искушение, с преувеличенной осторожностью поставила второе перед Джулией.

— Спасибо, Люси, ты всегда так услужлива, — с ехидцей поблагодарила та, скривившись, словно раскусила незрелую ягоду. — О, Ли, что это ты делаешь?! — Она изумленно уставилась на подругу, которая проворно сбросила туфли и теперь стягивала чулки.

— Я тоже не хочу испортить обувь, — пояснила Ли и, подняв подол юбки, завязла вокруг талии. — Вот и все!

Она повернулась, чтобы показать результат своих усилий, и, подхватив ведро, нахлобучила шляпку.

— Вот теперь никаких пятен или раскисших туфелек. И бьюсь об заклад, что наберу ведерко самых больших, черных и сочных ягод прежде вас обеих, — смело бросила она вызов, посматривая туда, где Блайт, уже последовавшая ее примеру, снимала чулки и туфли. — А ты, Джулия?

• Предыдущая
• 12/131
• Следующая