И пришёл многоликий... - Злотников Роман Валерьевич - Страница 26

• Предыдущая
• 26/75
• Следующая

– Но я не могу! – Голос брата Томила должен был показать собеседнику всю глубину его отчаяния. Но кроткий и ласковый взгляд васильковых глаз, ни на секунду не выпускавших монаха из своего поля… наведения, не изменился ни на йоту.

– Вы недооцениваете себя, сын мой. – Голос «аббата» был таким же кротким и смиренным, как и в момент их первой встречи, но какие-то обертоны, которые брат Томил тогда еще не различал, а сейчас ощущал спинным мозгом, ясно давали понять собеседнику, что спорить бесполезно. Тебя внимательно выслушают, посочувствуют, но в конце концов тебе все равно придется сделать все, что хочет от тебя сидящий напротив человек… или уже не человек? Однако брат Томил боялся того, что поручил ему этот… это… буквально до судорог. И потому он решился прийти к «аббату» и попробовать скинуть с себя эту, как ему казалось, непосильную ношу. Но сейчас он уже понял, что это был абсолютно бессмысленный поступок.

Между тем «аббат» продолжал:

– Я понимаю, задача кажется вам… чудовищной. Те, кого вы должны обратить, слишком отличны от людей и в то же время слишком похожи на нас. Их кровожадность, стремление к насилию суть развитие наших собственных инстинктов. Они грубы и примитивны, но в этом не так уж много их вины. Их просто создали такими. Но они не менее любого из нас заслуживают счастья увидеть свет истины. И кому, как не нам, предоставить им этот шанс? В истории нашей матери-церкви были примеры, когда ее служителям приходилось сталкиваться с не менее тяжкими испытаниями. Представьте, с какими трудностями пришлось столкнуться нашим собратьям-иезуитам, когда они приняли на себя труд обратить в истинную веру язычников-маори, практикующих каннибализм, или исповедующих кровавые обычаи жертвоприношения индейцев Южной Америки? И разве эти дикие и кровожадные люди точно так же не казались им совершенно чуждой и незнакомой расой? Но они все-таки сумели совершить свой подвиг, – «Аббат» на мгновение замолчал, а затем продолжил уже несколько другим тоном: – А я уверен в вас.

Брат Томил провел слишком много времени на Новом Ватикане, чтобы научиться воспринимать подобные речи с изрядной долей цинизма, но… голос «аббата Ноэля» оказывал на него прямо-таки гипнотическое воздействие. Он будто ввергал монаха в прошлое, во времена его полуголодного ученичества, когда самой большой удачей для бывшего сына фермера с захваченного Врагом Нового Магдебурга было урвать на кухне лишнюю горбушку, и тогда в его мальчишеской голове еще бродили мечты о подвиге…

А речь «аббата» продолжала изливаться:

– Но вы должны поторопиться. Брат Томил тряхнул головой, сгоняя с себя наваждение, вызванное этим тихим кротким голосом:

– Почему?

Монах уже фактически смирился с тем, что ему никак не отвертеться от этих нескольких десятков совершенно чуждых тварей с ящероподобными мордами (откуда их столько взялось, он не представлял, в космопорту их было около десяти), поэтому он задал чисто риторический вопрос. Но то, что он услышал…

– Дело в том, сын мой, – с некоторой печалью в голосе заговорил «аббат», – что эти существа – часть Новой расы, выведенной Врагом в качестве солдат, способных раз и навсегда решить исход этой войны. Большинство из них дети, но их вид еще более чудовищен, а психика еще более искажена, чем у тех, кто сегодня составляет вашу паству. Однако, если они успеют подрасти и выйдут на арену сражений, судьба человеческой расы будет предопределена. – Он на мгновение замолчал и посмотрел на брата Томила внимательным взглядом, как бы решая, не стоит ли предложить собеседнику чего-нибудь успокаивающего, а затем продолжил: – Но мы не можем просто их уничтожить. Ибо они – наши дети. Они рождены от матерей из рода человеческого, то есть они всего лишь генетически измененные потомки людей. Точно так же мы не сможем вручить их судьбу никому, кроме церкви. Поскольку, если их заполучит любое из ныне существующих государств, то рано или поздно возникнет соблазн использовать их для того, для чего они и были созданы. – Он сделал паузу, давая возможность брату Томилу, который отчаянно заглатывал воздух ртом, будто выброшенная на берег рыба, наконец-то сделать вдох, и закончил: – Так что совсем скоро у вас появится несколько миллионов новых подопечных. А я далек от мысли, что даже вы, со всем вашим талантом, сумеете в одиночку наставить на путь истинный столь многочисленную паству. Те, кому вы проповедуете сейчас, пользуются среди них очень большим авторитетом. Они – Первое поколение. Они – легенда. И без их помощи ваша задача становится абсолютно неосуществимой. А потому идите, сын мой, и не теряйте времени. Помните, несмотря на всю свою грозную внешность, они – сущие дети. Никто из них даже не представляет, какой великой силой является религия. Что слово Божье может двигать народами, рушить горы и вычерпывать моря. И разве не наша церковь имеет самый большой опыт миссионерства? Так идите и будьте достойны наших благочестивых предков.

С этими словами «аббат Ноэль» мягко взял брата Томила за плечи и, развернув его в сторону двери, слегка толкнул за порог.

Когда за монахом закрылась дверь. Ив убрал с лица благостную мину и вздохнул. Монах боялся возложенной на него миссии до дрожи в коленях. Но никого другого, столь же одаренного, под рукой не было. А первым уроком в управлении людьми, который усвоил Ив, было: работай с теми, кто есть у тебя под рукой. Ибо пока ты найдешь тех, кто подходит для данного дела наилучшим образом, окажется уже поздно. К тому же этот монах действительно был отнюдь не худшим вариантом. Во всяком случае, ему уже не раз и не два приходилось использовать людей, которые вызывали гораздо большие сомнения в своей компетентности. Ив еще раз вздохнул: «Господи, если ты есть, почему допустил, чтобы я вляпался во все это?» Но затем усмехнулся своим мыслям. Пожалуй, он был единственным человеком, который на вопрос:

«Есть ли Бог?» мог дать не только однозначный, но и вполне обоснованный ответ.

Благородный дон Ив Счастливчик, студент знаменитого Симаронского университета, от которого теперь остались одни развалины, мистер Корн, мегамиллиардер с Нью-Вашингтона, Черный Ярл, негласный, но непререкаемый лидер благородных донов, аббат Ноэль… Сколько имен и лиц? Когда простоватый сын фермера с аграрного Пакрона, ставший благородным доном, умудрился провалиться в некую реальность, которую занимало странное существо, обладающее возможностями, в понимании людей присущими только богам, он даже не подозревал, КАК это отразится на его жизни. Да он вообще тогда не думал ни о чем таком. Просто жил, как умел, – насаживал на шпагу троллей и зализывал раны в бедных провинциальных госпиталях, швырялся деньгами после удачного контракта и перебивался с хлеба на воду, когда контрактов не было, тискал служанок и затаскивал в постель славных девчонок из числа маркитанток или благовоспитанных дочерей хозяек гостиниц. Будущее виделось ему таким же простым и понятным. Когда надоест подставлять свою дурную голову под залпы вражеских плазмобоев и удастся слегка подкопить деньжат, дон Ив Счастливчик оставит свое ремесло и удалится подальше от линии боевых столкновений. Маленькая ферма или небольшая гостиница, воскресное посещение церкви, запах сена и тепло горящего очага – словом, все то, к чему он привык в детстве, от чего сбежал в юности и что стал так ценить в зрелости.

Эти планы имели все основания воплотиться в жизнь. Даже с поправкой на то, что ремесло благородного дона оказалось существенно менее прибыльным, чем он ожидал. Ив Счастливчик был парнем видным, и немало дородных вдовушек, каковых после стольких лет страшной войны, именуемой Конкистой, появилось в избытке, особенно на приграничных планетах, мечтало о том, когда столь лакомый кусочек устанет наконец искать смерти в лапах Алых князей и, продав шпагу и остепенившись, согреет их холодную постель. Но пока он верил в свою звезду, и та не оставляла его своей заботой, вытягивая живым и почти невредимым из стольких переделок, что кому другому хватило бы и десятой доли, чтобы прослыть отчаянным сорвиголовой. Недаром среди донов он был известен под такой необычной для пронизанного суевериями общества наемных солдат кличкой. Ибо каждому известно, что судьба не любит, когда ее благоволение к кому бы то ни было становится слишком очевидным. Тогда она обрушивает на бывшего любимчика шквал бед и несчастий.

• Предыдущая
• 26/75
• Следующая