И пришёл многоликий... - Злотников Роман Валерьевич - Страница 58

• Предыдущая
• 58/75
• Следующая

– Жду ваших распоряжений, господин… главный квартирмейстер.

Он по привычке попытался стукнуть каблуками, но вместо этого только шаркнул кожаными подошвами домашних туфель о доски крыльца. Так что полковник был награжден за терпение в полной мере. Скшетусский побагровел, но Богун умело разрядил ситуацию, сделав вид, что не заметил оплошности, и слегка польстив генералу:

– Спасибо, Тадеуш, я специально приехал к тебе первому, зная, что всегда смогу положиться на своего однокашника. Третья эскадрилья никогда не подводила.

Двадцать три года назад они стояли в строю Третьей эскадрильи на плацу императорского летного училища, и оба с волнением ожидали момента, когда подойдет их очередь выйти из строя, чтобы, припав на правое колено и ощутив прикосновение к левому плечу парадного палаша начальника училища генерала Багратиона, вернуться в строй уже лейтенантами.

Генерал выдохнул и, слегка поколебавшись, нашел в себе силы переступить через гордыню и спросить:

– Но почему ОН избрал именно тебя? Богун тяжко вздохнул:

– Тебе не приходило в голову, что я размечаю для инженерных подразделений гораздо больший объем укрытий, чем необходимо?

Скшетусский криво усмехнулся:

– Вообще-то нет. Ты делал это довольно тонко. Но позавчера у меня возникли некоторые вопросы, и я связался с генералами Платовым и Рахимовым. Когда мы сверили свои данные, оказалось, что наши инженерные подразделения уже подготовили слишком много укрытий. Чтобы занять их, не хватит всего личного состава вместе с родственниками.

Богун с легким удивлением воззрился на своего однокашника:

– И почему же ты не обратился в Генеральный штаб с просьбой разобраться, по какому поводу столь бездарно тратятся драгоценные материальные ресурсы?

Скшетусский еще сильнее растянул губы в усмешке, превратившейся в откровенно сардоническую.

– Ну, Рахимов прямо-таки рвался сделать это, а Платов собирался приехать в капонир и попросту начистить рожу «одному бестолковому полковнику». Но я убедил их, что стоит немного подождать. – Он сделал паузу. – Я чувствовал себя обязанным. Ведь тогда, над Большим Николаевском, я взлетел на твоих плечах. Если бы не твое звено, я бы никогда не прорвался сквозь заградительный огонь Краснозадых и не поджарил их главному его вонючую задницу. К тому же я знаю тебя немного больше, чем они, и понимаю, что твое несколько странное поведение не имеет ничего общего с недостатком ума… – Он запнулся и, указав на распечатку, закончил: – Но ТАКОГО я не ожидал.

Богун уважительно кивнул и опустил глаза. Платов был командующим войсками западного контингента, а Рахимов командовал группировкой восточного, так что Скшетусскому удалось каким-то образом удержать на планете двух военачальников высокого ранга. Можно только представить, чего ему это стоило. Он недооценил поляка. Оказалось, что за показной спесью генерала Скшетусского все еще можно ощутить твердое плечо закадычного друга Тадеуша.

Но Скшетусский решил не давать ему времени на раскаяние:

– Ну так в чем дело, Тарас? Богун откашлялся:

– Дело в том, Тадеуш, что скоро сюда-прибудет несколько миллионов переселенцев. Они не люди… вернее, люди, но не совсем. Они – создания Врага и, очень ценны для него. И, как только они окажутся на Светлой, Враг бросит сюда все свои силы. – Он замолчал, собираясь с духом, а затем продолжил: – Светлая – огромная мышеловка. Ты заметил, что, несмотря на то что на планету стянуты почти восемьдесят процентов полевых войск, система планетарно-космической обороны по-прежнему представлена только одним моим капониром. – Богун вскинул руку, предупреждая возмущенный возглас генерала. – Я знаю, Тадеуш, еще твои истребители. Но заметь, девяносто процентов твоих машин – «Лось-77», а это почти чистые атмосферники. То есть наиболее эффективно ты можешь действовать на высотах до двадцати километров и по целям на поверхности.

Он замолчал. Скшетусский несколько мгновений возмущенно раздувал ноздри, но они оба закончили одно училище, и генерал знал, что на Богуна все аргументы по поводу того, что его соколы даже на таких легких машинах, «выныривающих» на низкие орбиты только на несколько десятков минут, способны на многое, абсолютно не подействуют. Поэтому он сдержал свой шляхетский гонор и спросил:

– И что же из этого следует?

Богун сжал кулаки:

– Мы должны сначала предъявить им наших… переселенцев, затем дать Врагу высадиться… и устроить мясорубку. А потом подойдет флот и сделает то же самое с теми, кто останется наверху.

– Но к чему такие сложности? Почему мы не можем развернуть достаточно батарей планетарных мортир?

Богун стиснул зубы, сдерживая слова, которые так рвались из него, и глухо произнес:

– Император считает, что, если мы развернем на планете сильную планетарную оборону, они могут и не полезть в мышеловку, а просто оставят у планеты флот блокады и двинутся дальше, в глубь империи.

Скшетусский молча переваривал услышанное, представив, что произойдет с внутренними планетами империи, если большая часть полевых войск будет заблокирована на Светлой;

– А как же Второй флот? Богун зло сплюнул:

– Император считает, что они бросят сюда все, что у них есть. ВСЕ, что у них осталось. И если мы не сможем заставить их стянуть большую часть кораблей на низкие орбиты для поддержки десанта, флоту с ними не справиться.

На мгновение представив, КАКОЙ должна быть мощь тех, кто прилетит по их души, оба невольно зажмурились. Наконец нарушив тяжелое молчание, Скшетусский тихо произнес:

– Ты должен довести эту информацию до всех… генералов?

Богун отрицательно покачал головой:

– Я не должен раскрывать ее ни одной живой душе. – Генерал вопросительно посмотрел на коменданта, тот усмехнулся: – Император назначил меня командующим обороной Светлой, думая, что главным в этой битве будет хорошее знание местности и порядка размещения войск, но это не совсем так. Нужен еще полководческий талант. А у меня, в отличие от тебя, его нет, – он вскинул руку, – не спорь, Тадеуш, это так. Я – неплохой офицер и добросовестный служака. И если бы дело было только в том, чтобы уцепиться зубами и держаться или долбить в одну точку невзирая на потери, на это бы меня вполне хватило. Но здесь все будет по-другому. Это – «флеш-атака», и от того, что произойдет на Светлой, зависит очень многое. Поэтому командовать битвой будешь ты.

На лице Скшетусского отразилось крайнее изумление.

– Но ты не можешь нарушить прямой указ императора и передать командование… другому лицу. Богун усмехнулся:

– Ты прав, не могу, пока я жив… Но я… сделаю своей ставкой мой капонир.

Генерал отшатнулся и охнул, представив, во что превратится капонир в первые же мгновения атаки, а затем качнулся вперед и схватил друга за плечи:

– Нет, Тарас, нет, не посмеешь это сделать, это безумие… это невозможно!..

– Там мои люди, Тадеуш, мои бойцы, и… только ты сможешь совершить чудо и выиграть эту битву. – Богун резко сбросил руки генерала со своих плеч и в свою очередь схватил его за воротник куртки: – Выиграй ее, Тадеуш, или я достану тебя с того света!

Несколько секунд они мерили друг друга горящими взглядами, затем Скшетусский сделал шаг назад и, даже не вспомнив, что стоит в домашней куртке и с непокрытой головой, вскинул ладонь к виску и прорычал:

– Во славу Отечества!

Богун медленно поднял руку и, тяжело вдавив ладонь в череп у самого обреза берета, глухо ответил:

– Во славу Отечества! – и после короткой паузы усталым голосом добавил: – Пошлите вызов командующим секторами, генерал. Нам надо сформировать квартирмейстерские команды для организации размещения переселенцев.

Через восемнадцать часов первые транспорты с переселенцами начали входить в атмосферу Светлой.

Карим стоял, тяжело дыша и опираясь рукой о стену фехтовального зала, представлявшего собой огороженную часть самого широкого коридора на корабле. В десяти шагах от него, небрежно опираясь на эспадрон, стоял Ахмолла Эррой, с момента появления духанщика на корабле взявший над ним шефство.

• Предыдущая
• 58/75
• Следующая