Алтарь Василиска - Арчер Вадим - Страница 50

• Предыдущая
• 50/80
• Следующая

Правитель Цитиона держался бодро, хотя его бескровное лицо и запавшие щеки свидетельствовали о недавней горячке. Когда все приглашенные собрались и расселись под навесом, установленным у шатра Норрена, Ромбар поднялся с места и в нескольких словах обрисовал положение.

– Мы уже рассматривали осаду Босхана как возможный вариант развития войны, – подытожил он сообщение. – Обстоятельства указывают, что это – единственно возможный вариант. Я считаю, что в первую очередь нам следует позаботиться об обеспечении нашей жизни в условиях осады.

– Для чего же мы строили укрепления, Ромбар? – проворчал военачальник Дессы. – Чтобы подарить их уттакам?

– Не беспокойтесь, Вастен, они нам пригодятся, – ответил ему Ромбар. – Мы не отступим в город без боя, но отступление нужно организовать так, чтобы наши потери оказались существенно меньше вражеских. Как это сделать, мы решим, когда увидим расстановку сил Каморры.

– Не случится ли так, что Госсар с армией пройдет мимо Босхана на юг, пока мы отсиживаемся за стенами? – поинтересовался Донкар. – Все наши войска здесь, а южные земли остались без защиты.

– Если это случится, мы догоним врага сзади и нанесем ему гораздо больший урон, чем в открытом бою. Но Госсар, к сожалению, никогда не сделает такой тупости. – Взгляд Ромбара остановился на сидевшей поблизости правительнице Босхана. – А вы, ваше величество, что скажете нам о возможности города принять и содержать наши войска?

– Все подготовлено, – ответила Десса. – Горожане извещены о необходимости разместить воинов, запаса провизии, и конского корма хватит недели на три… при имеющейся численности войск.

– Хорошо. В войсках есть собственные запасы, да и численность…

При бережном расходовании месяца полтора мы продержимся, – вслух прикинул Ром-бар. – С завтрашнего дня нужно начать размещение войск в городе, а также переправить туда военные припасы и имущество. Когда разведка известит о приближении уттаков, мы расставим войска по укреплениям.

Никто не оспаривал предложение Ромбара. В последующем обсуждении говорилось только о том, как лучше и быстрее выполнить намеченное. Совет закончился поздно вечером, а наутро весь военный лагерь зашевелился. Ручейки людей и нагруженных войсковым имуществом повозок потекли к городским воротам.

За один день равнина между Босханом и восточным берегом Тиона опустела, лишь вытоптаная трава напоминала о стоявших здесь войсках.

Приняв в себя армию, город закрылся на ночь и уснул, охраняемый стражей у ворот и на стенных башнях.

Спустя два дня в Босхан один за другим стали возвращаться разведчики, высланные навстречу вражеской армии. Из донесений выяснилось, что через сутки первые отряды уттаков появятся у городских стен. Дикари, возглавляемые Госсаром, двигались вдоль восточного берега Тиона, а не западного, как ожидалось, поэтому береговые укрепления оказались ненужными, а северная линия – слишком слабой, чтобы задержать огромное войско. По призыву Дессы горожане с лопатами вышли углублять ров перед насыпью северной линии, а вечером лучники и пешие воины заняли свои позиции вдоль насыпи, где и заночевали, выставив дозорных.

Во второй половине следующего дня стража заметила приближающиеся отряды уттаков. Серая шевелящаяся масса текла вдоль берега, щетинясь каменными секирами, среди которых поблескивали и бронзовые, захваченные в Келанге. Дикари встали , лагерем на расстоянии десяти полетов стрелы от линии укреплений, заполнив долину реки от берега до самых Ционских скал.

Вечером Норрен и Ромбар выехали на укрепления и поднялись на насыпь, чтобы посмотреть на врага поближе. По всей долине горели костры, затягивая окрестности сизым дымом, торчали сотни шалашей, придававших ей сходство со сжатым, но не убранным полем. На пригорке у самого берега реки возвышался белый шатер с черно-желтым гербом рода Лотварна, окруженный группой походных палаток.

Двое мужчин поначалу стояли молча. Каждый рассматривал открывшуюся картину, обдумывал увиденное, делал прикидки и выводы.

– Их численность втрое больше нашей, Ромбар, – нарушил молчание Норрен.

– Думаю, они стоят и за излучиной, – отозвался тот. – Для нас важно, что расстояние между скалами и берегом не позволит им атаковать одновременно.

– Странно, что они не пошли западным берегом. На этом берегу им нечего есть.

– Госсар предвидел трудности с переправой. С той стороны Тиона мало леса для плотов. Кроме того, я слышал от Вальборна, что голодные уттаки злее дерутся. Наверное, и Госсар это знает. – Норрен вновь перевел взгляд на долину, усеянную уттаками.

– Даже сейчас, когда уттаки здесь, я не могу поверить, что они способны подчиняться чьим-то приказам, выполнять чью-то чужую волю, – сказал он. – Если это магия, как ты утверждаешь, Ромбар, тогда как она действует?

– Как? – переспросил его Ромбар. – Давай вспомним, почему люди бывают рады исполнять чужую волю. Корыстные мотивы пока отбросим, не все определяется только ими. Представь себе, что уличный нищий надел твою одежду, Норрен.

– Представил. – Улыбка, прозвучавшая в голосе Норрена, дополнила его ответ.

– Нам с тобой он смешон, – подтвердил Ромбар, – но сам он слишком убог, чтобы понять это. Он любуется собой в зеркало и видит, что стал и красив, и велик, почти правитель. Так?

– Возможно.

– А теперь представь себе, как некая личность, слишком мелкая, слабая и невзрачная, чтобы иметь свои цели и свою волю, воодушевляется чужими целями и исполняет чужую волю. Ты, наверное, видел это и сам?

– Видел. Положение такое.

– А для чего ей это нужно? Приняв в себя чужую идею, эта личность кажется себе и незаурядной, и значительной. Бывает, что и время сменилось, и творец забыт, а она все шумит, суетится…

– Но при чем тут уттаки, Ромбар?

– Без магии они слишком примитивны даже для того, чтобы воодушевляться чьими-то чужими целями. Зачем им послезавтрашний день, когда есть сегодняшний?! Их головы пусты, но магия Каморры заполняет эту пустоту. Она помогает им подняться до уровня, пригодного для возвеличивания себя путем участия в чужих замыслах, особенно таких, где есть захват и грабеж. Уттаки – это идеальные исполнители, живущие волей своего вождя. В каждом уттаке благодаря магии есть частичка воли Каморры, его жажды власти, неудовлетворенного честолюбия. Они – его меч, его пальцы до тех пор, пока действует магия.

– Ты говорил мне в Цитионе, Ромбар, что эту магию можно уничтожить – вспомнил Норрен. – Ты знаешь, как это сделать?

– Конкретно – нет, но мы с Альмареном предположили, что это можно сделать с помощью камней Трех Братьев. Сейчас он ушел на Керн за Красным камнем, а я, как видишь, здесь.

– От него не было никаких известий?

– Нет. Дорого бы я дал, чтобы узнать, как у него дела. – Ромбар нахмурился и устремил взгляд на север, за горизонт, туда, где оставил своего молодого друга. – Знаешь, что меня беспокоит, Норрен, – все разведчики утверждают, что Госсар ведет уттаков один, без Каморры. Боюсь, этот босханец всерьез занялся поиском камней.

– Думается мне, что нам не следует слишком уж рассчитывать на твоего приятеля, – высказался Норрен. – Мы с тобой – воины, враг – перед нами.

Что м можем сделать, чтобы получить преимущество? Как предугадать действия врага и помешать ему?

– На месте Госсара я бы не вступил в бой сразу, – подхватил мысль Ромбар. – Я выждал бы несколько дней, пока защитники не устанут сидеть на укреплениях и не ослабят бдительность.

– Ромбар! – неожиданно сказал Норрен. – Разве нам что-нибудь мешает начать бой, когда это нам удобнее?

Ромбар быстро повернулся к нему:

– А ведь ты прав, Норрен. Чего Госсар никак не ожидает, так это того, что мы начнем бой первыми. В этом бою мы, конечно, не победим, но у нас другая цель – нанести врагу как можно больший урон и отступить в город.

– Когда, по-твоему, лучшее время для нападения?

– Завтра утром. Но вряд ли мы успеем расставить силы.

– Успеем, – твердо заявил Норрен. – Как бы ты спланировал этот бой?

• Предыдущая
• 50/80
• Следующая