Миссия невыполнима - Злотников Роман Валерьевич - Страница 11
- Предыдущая
- 11/83
- Следующая
Вследствие того, что потоки денег от грязных развлечений кяфиров начали течь мимо карманов мафии, преступность не только не выросла, но даже снизилась. Когда из-под солидных нарушителей закона выбивают денежную опору, нарушать законы становится непросто. Так что хотя полиция королевства и не отвечала строгим современным стандартам по уровню обученности и оснащенности, но в сложившихся условиях показала себя достаточно эффективной. Тем более что в тех случаях, когда ей не хватало сил, на помощь приходила армия, роль которой в защите королевства от внешних врагов была скорее церемониальной. Безопасность королевства на самом деле обеспечивалась мудрой политикой монарха Абдаллы и расположенной в системе Панеконта крупной военной базой Соединенных Миров. Эфенди Шариф был одним из самых горячих сторонников этой политики в правительстве короля Абдаллы, считая, что держать денежные пороки в государственных рамках гораздо разумнее, чем вести постоянную битву с черным рынком, непрекращающуюся и бесполезную, ибо жажда шальных денег неистребима. Если неверные свиньи желают радостно кувыркаться в грязи, это их дело. Все равно рано или поздно вся Галактика будет объединена под зеленым знаменем Пророка, и тогда недостойные пороки отомрут сами собой. Но сейчас господин министр все больше задумывался над тем, не были ли в действительности правы те, кого он раньше считал твердолобыми фундаменталистами.
Министр тяжело вздохнул, погрузив наконец серебряную ложечку в обезжиренный йогурт. Совсем недавно страна двигалась в правильном направлении, непрестанно богатея, вызывая зависть у соседей и демонстрируя конкурентам, что греховная демократия – не единственный путь к процветанию. Казалось, еще немного – и наступит обещанный религиозными учителями Золотой век…
А потом престарелый монарх и гениальный политический деятель Абдалла VII Аль-Сауди скоропостижно скончался, и все рухнуло. Потому что неоспоримые преимущества абсолютной монархии, очевидные при хорошем государе, неизбежно превращаются в недостатки при государе плохом.
Расправившись с йогуртом, салатом из зелени и крошечным куском рыбы, приготовленной на пару, Абдунасер Шариф забрал со стола изящную чашечку с ароматным кофе и вышел на огромный балкон, чтобы вдохнуть утренние морские запахи. Вилла господина министра располагалась за городом, на обширной территории, выходившей прямо к океану. Такой дворец стоил огромных денег, но Шариф принадлежал к древней богатейшей фамилии, а высокий государственный пост и вовсе требовал соответствующих условий проживания. Королевский министр не может жить в многоквартирном доме, это противоестественно.
Глядя на волны, лениво накатывающие на берег, Абдунасер с горечью вспоминал, как начала тухнуть государственная рыба Аль-Сауди.
Многочисленные законные и внебрачные дети покойного монарха Абдаллы с детства приучались к мысли, что когда-нибудь им, возможно, придется встать у руля могущественной исламской державы или как минимум занять высокий пост в королевском совете. Отец не мог уделять им должного внимания, государственные дела требовали от правителя всего времени без остатка. Но у них и без того были хорошие учителя, сызмальства натаскивавшие их на запах власти и пытавшиеся привить им опыт государственного мышления. Подростками все дети монарха получили блестящее образование в Соединенных Мирах и на других союзных планетах, считающих себя цивилизованными. С мнением христианских варваров на этот счет обитатели Панеконта могли бы очень серьезно поспорить, однако неоспоримым являлся тот факт, что в политической игре с этими мощными конкурентами знание внутренней специфики противника могло принести мусульманским правителям очень серьезные бонусы. Да и те их элитные университеты, в которые традиционно направлялись отпрыски правящей фамилии, действительно предоставляли превосходное образование, делая основной упор не на жизнеописании Пророка и подробном разборе сур Корана, как в Аль-Сауди, а на тех предметах и общественных дисциплинах, знание которых реально могло понадобиться просвещенному владыке. Ну а после окончания университетского курса Абдалла Сауд уже лично преподавал своим сыновьям секреты и тонкости государственного управления, частично полученные им от своего отца, а частично открытые им самим за те десятилетия, что он восседал на престоле королевства. Так что теоретически абсолютно любой из его отпрысков вполне мог принять из рук монарха священные посох и саблю королевской власти, чтобы успешно продолжить его дело. Вот только на практике все было не так просто. Достаточно было вспомнить того, кто ныне занимал трон королевства…
Изначально бесспорным наследником Абдаллы считался его старший сын, принц Фейсал, который за десятилетия работы министром иностранных дел Аль-Сауди зарекомендовал себя чрезвычайно искусным дипломатом и компетентным государственным деятелем. Народ любил Фейсала Сауда и ожидал, что тот успешно продолжит мудрую внешнюю и внутреннюю политику своего отца. Все указывало на то, что именно так и будет. Дворцовая, правительственная, религиозная, армейская элиты и бизнес-сообщество также единодушно сходились во мнении, что лучшего продолжателя дела легендарного монарха и желать нельзя. Фейсалу было всего шестьдесят лет, он был здоровым и крепким спортсменом, так что небеса сулили Аль-Сауди еще как минимум полвека благодатного процветания под руководством умного, опытного и щедрого к подданным правителя. Фейсал устраивал абсолютно всех, он был удобен всем властным группировкам, и ни у кого не возникало даже мысли, что кто-нибудь попытается выступить против него…
За спиной у Шарифа мягко прошелестели шаги.
– Прошу прощения, эфенди, – раздался голос его секретаря Юсуфа, – вы просили оповестить вас, когда глидер будет готов.
– Хорошо, ступай, – раздраженно бросил министр, отставляя чашечку с остывшим кофе на перила необъятного балкона. Он охотно швырнул бы эту чашечку в лицо секретарю, однако понимал, что тот ни в чем не виноват и срывать свою злобу таким образом недостойно государственного деятеля. В другой день он не отказал бы себе в удовольствии опоздать на заседание кабинета министров, потому что видеть больше не мог эти постные рожи, но сегодня было никак нельзя. Сегодня на заседании будет присутствовать сам монарх.
Вчера глава государства вернулся из увеселительного полета на королевской яхте, грубо нарушив расписание пассажирского движения. Вечером молодой король, по информации Шарифа, успел выкурить несколько трубок гашиша, оплодотворить двух самок из Соединенных Миров, надраться как свинья драгоценным сортом виски, швырнуть в лицо генералу Мушрифаддину блюдо с морепродуктами, разбить три окна во дворце и проблеваться на глазах у ниппонских высокопоставленных дипломатов. Если бы на его месте был кто-нибудь другой, можно было бы не сомневаться, что к открытию утреннего заседания он будет спать как убитый и его не разбудят даже трубы Судного дня. Однако молодой монарх был незаурядным человеком и опытным бойцом, поэтому не исключалось, что он еще даже не ложился. В прошлый раз он точно так же явился на заседание после бессонной ночи, проведенной в грязном борделе на окраине столицы, растрепанный, злой, с красными глазами, и немедленно вышвырнул из состава королевского совета всех министров, опоздавших к началу хотя бы на пять минут, невзирая ни на какие заслуги и благородство родов. А потом уснул прямо за столом и оглушительно храпел до самого перерыва, потому что никто не решался его разбудить.
Вот такой достойный монарх стоял теперь во главе королевства Аль-Сауди. И звали его, разумеется, не Фейсал.
Четверть часа спустя Абдунасер Шариф, одетый в белоснежный бедуинский наряд – европейских костюмов не признавали ни в одном королевском дворце Аль-Сауди, будь он расположен на орбите или на поверхности, – сидел на заднем сиденье своего представительского глидера, который в сопровождении конвоя из полицейских катеров стремительно двигался над просыпающейся столицей. Неприятно пульсировал какой-то нерв в пустой глазнице. Неприятно пульсировали погребальные мысли в голове господина министра.
- Предыдущая
- 11/83
- Следующая
