Псевдоним бога - Краснов Антон - Страница 60
- Предыдущая
- 60/81
- Следующая
И он указал в окно, туда, где висела в черном небе тусклая осенняя луна.
— Да, — ответил Крейцер. — Именно. Мое имя Элькан, я с планеты Леобея, примерно в пятистах парсеках от Земли. А вот ее, — кивнул он на Генриетту, — зовут Инара. Параметры наших с тобой родных планет серьезно совпадают, и мы, выходцы с Леобеи, отличаемся от землян весьма незначительно. В быту разница практически не заметна. Но, скажем, при интимном контакте наблюдательный человек может обнаружить эти отличия. Особенно если он медик.
— Так, — пробормотал Костя Гамов, разглаживая джинсы на коленях, — очень хорошо. Каким же образом ты меня убедил в том, что я твой племянник, а ты — мой немецкий дядя?.. А… ну да… Что-то с блокадой памяти, как ты тут сказал. Как тебя зовут? Элькан? Красивое имя.
— Можешь по-прежнему называть меня дядя Марк. Последние три с половиной года ты ведь зовешь меня именно так?.. Зачем же ломать хорошую традицию. А началось все, Костя, примерно пять лет назад по вашему летоисчислению. Ты отдыхал на даче. Очень просто. Тут появились мы. Еще на Корабле я серьезно работал над решением важнейшей задачи по транспортировке живой материи. Большие транспортеры — в нашей цивилизации важнейшие транспортно-строительные приборы с давних времен. Но даже блестящая леобейская наука не смогла создать такую их модификацию, чтобы телепортация живой плоти осуществлялась без потерь и недочетов. Я же решил задачу. В результате первого же успешного опыта я и двое близких мне людей переместились с борта Корабля на Землю.
— Но ведь звездолет появился не так уж и давно, а вы здесь вот уже…
— Я не стану вдаваться в тонкости фундаментальной теории и особенности ее практического использования. Нет смысла. У тебя просто нет необходимых базовых знаний, чтобы переварить. Ну если попросту и вкратце… Видишь ли, телепортация проходит примерно так. Если принять за исходное определение то, что время — это градиент гравитации между точками в пространстве, и коррелировать этот постулат с достаточно очевидным посылом, что хромосомный континуум многоклеточных организмов является высокоорганизованной системой генерации эндогенных когерентных электромагнитных полей широкого спектра…
Костя Гамов сглотнул и, медленно подняв к щекам обе руки, пожелал себе оглохнуть. Впрочем, желательно — и ослепнуть. У него сделались щенячьи глаза, такие, как у собачонки, которую тыкают в несанкционированно наделанную ею кучку. Филолог… Милосердная Гена молча протянула ему стопку коньяку. Гамов скорбно выпил. Далее речь Марка Ивановича доносилась до него в виде отдельных разрозненных словосочетаний. Костя даже не был уверен, что Крейцер говорит именно это, данное ниже, — совсем не уверен:
— Разрыв в пространственной структуре не может обойтись без девиационного темпорального смешения по заранее заданному вектору… понятие гравитационного экранирования со смещением в континууме пространство — время… по сути — гиперсветовое трансдислоцирование информационных посылок… скаляры…
— Все, дядя Марк, хватит! — вырвалось у Гамова спасительное восклицание, и доблестный сотрясатель основ фундаментальной физики умолк. — Ну если применительно к моему девственно-чистому мозгу, то примерно так: вы искусственно проткнули пространство, но точка, в которую вы попали, находится в другом времени, чем исходная. То есть, если совсем для дебилов, вы сбежали с вашего Корабля в две тысячи седьмом году по нашему счету, а попали в две тысячи второй. Ну все ясно!.. Порча пространства влечет за собой порчу времени, как сказал бы один мой знакомый портной, когда поганил шикарный отрез на костюм. Гена, дай еще немного…
— Костя, — докторально изрек Крейцер, назидательно поднимая палец, — вот такое возмутительное упрощение зачастую несет с собой смену парадигм и модуляцию…
— Ох!
— Ладно. В общем-то ты прав. Недавно я вот был у генерала Ковригина. Вел разговор о важном проекте, в котором ты будешь участвовать. Так вот, как раз в момент этого разговора мне стало не по себе, и я понял, что только что прожил то самое мгновение, из которого мы когда-то отправились с борта нашего Корабля на Землю. Да. Пять лет.
— Дядя Марк… Сьор Элькан! — прервала вошедшего в раж ученого Инара (будем снова называть ее так). — Не нужно этих тонкостей. Эти твои термины оглушают, как трещотки, и давят, как скала. Костя! Ты человек с хорошим воображением, так что легко можешь представить, как мы себя почувствовали, попав на чужую планету, в далеко не самый благоприятный климатический пояс и еще в переходный сезон, осенью, в дождь и холод. Ты был первым из жителей этой планеты, с которым мы свели знакомство. Ты приютил и накормил нас, дал первичные сведения о своей родине. Нам повезло, что ты лингвист по образованию и сумел достаточно быстро подобрать ключи к незнакомому тебе языку. Всю первую зиму мы жили у тебя на даче. Элькан, я и Скопендра. Нам нужно было отлежаться, осмотреться, понять очень многое, ведь это был совсем чужой мир. Мало-помалу мы стали оживать, Элькан вошел во вкус и вернулся к своим экспериментам, хотя у него недоставало исходных материалов.
— Действительно, — перебил ее ученый, — в сельской местности достаточно сложно найти изотопы тяжелых металлов, хранящиеся в надлежащих контейнерах! А многие чрезвычайно важные компоненты мне и вовсе не удалось найти ни в вашей стране, ни на вашей планете. Хорошо, что кое-что у меня было с собой, в походном багаже…
— В этом походном багаже, дядюшка Марк, случайно не было мини-резервуара, похожего на патрон АКМ, который был измазан потеками расплавленного графита? И еще сплющенное колечко, куда не залезает палец, хотя не видно никакой преграды?
— Да, все это нашел следователь Грубин, — подтвердила Инара, — я видела, как он рыскал по даче…
Костя мотнул головой:
— Гена, у вас есть что-нибудь выпить? Или ваше инопланетное сознание чуждо бухлу? Ну честное слово, так мне будет легче воспринять все то, что вы мне тут с дядей Марком сообща несете!
— Был коньяк, — сказал Элькан, — но ведь ты только что допил бутылку. Есть еще, но будет он лишь после того, как мы переговорим до конца, и сразу предупреждаю, что ты должен пересмотреть многие свои взгляды на жизнь. Ты слишком легкомыслен. Ты слишком нам нужен. Без тебя будет тяжело всей планете.
— Пла-не-те? — широко и нагло ухмыльнулся Костя Гамов. — Масштаб задан неплохой. Надеюсь, коньяк будет соответствовать масштабу. А что это вдруг жалкий и нелепый выпивоха-неудачник с неактуальным для землян образованием замахивается на такой статус? Ну ты говори, дядя Марк, говори!
— Да я и не умолкал. Просто ты все время меня перебиваешь. Продолжаю. Так вот. Мало-помалу мы освоились здесь. Уровень моих научных знаний на порядок выше того, что я прочитал в привезенных тобой энциклопедиях и справочниках. Оставаться на твоей даче было нелепо. Тем более я не мог вычислить, в какие сроки прибудет на Землю Корабль Леннара.
— Кого? Это — ваш главный?
— В некотором роде… Еще успеешь познакомиться. Кстати, ты на него похож внешне. Сходный типаж. Дальше. Мне удалось выйти на людей с возможностями и полномочиями большими, чем у тебя. Хотя и в определенной степени благодаря тебе, Костя. Не смотри так, еще раз повторю, твоя роль неоценима, и ты сам еще не понимаешь, какую роль ты обязан сыграть в великом Контакте наших цивилизаций.
— Тьфу ты, мать твою!
— И даже твой плевок вскоре будет поистине грандиозным явлением, — саркастически поддела его Инара. — Особенно если вспомнить, что ты плевался и тогда, когда встретил нас впервые.
— К весне следующего года мы переехали в Москву, — продолжал профессор Крейцер, — к тому времени мы достаточно адаптировались к новым условиям существования, а я даже выучил несколько планетарных языков, показавшихся мне наиболее важными, ключевыми: английский, немецкий, китайский ну и, само собой, язык той страны, в которой мы оказались, — русский. Именно на этих языках написана большая часть научной литературы того рода, что требовалась мне в моих научных изысканиях. Конечно, тех знаний, что добыла ваша наука за время своего существования, мне было недостаточно. Еще сильнее ощущался дефицит исходных рабочих материалов, препаратов, реактивов. Уровень технологий тоже оставляет желать лучшего, но даже при существующих научных достижениях мне удалось продолжить работу над тем, что я начал и экспериментально подтвердил на Корабле. Передо мной стояло две основные задачи: первая — достойно подготовиться к прибытию «Арламдора» к Земле, в это я включаю целый комплекс задач; и вторая — отладить технологию, которую я беззастенчиво назвал «Дальний берег». Беззастенчиво, — продолжал Крейцер чуть виноватым голосом, — это потому, что мое подлинное имя Элькан, «иэллэ кян», переводится как «дальний берег» с леобейского. Думаю, ты, Костя, довольно неглупый человек, догадываешься, что это за технология и какие возможности она предлагает человеку. Кажется, твой следователь, этот милый человек Альберт Гаврилович…
- Предыдущая
- 60/81
- Следующая
