Смертельный удар - Злотников Роман Валерьевич - Страница 34
- Предыдущая
- 34/89
- Следующая
– Вы дали клятву оказывать мне помощь в скорейшем выполнении моей миссии, и только при этом условии Хранители выполнят свое обещание – отдать вам Горгос, – слышался пронзительный голос Посланца.
Яг отвечал менее звонко, но непреклонно:
– Это произойдет, когда я буду к этому готов. Да и вы, кстати, тоже. Вчера я был свидетелем ваших успехов. С угловой башни очень хорошо виден ваш сектор стрельбища. Неужели вы считаете, что при таком умении у вас есть шанс поразить Грона?
Голос посвященного даже задрожал от обиды:
– Я укладываю две из трех стрел в неподвижную мишень с двухсот шагов. Яг громко фыркнул:
– Поймите же, тупица, у вас будет возможность сделать только ОДИН выстрел. Потому что не успеет еще стрела вонзиться в Грона, как вы будете истыканы арбалетными болтами, как ежик иголками. А вы вполне еще можете запороть этот выстрел. – Яг смачно сплюнул. – Если бы не обещание ваших хозяев… Короче. Запомните. Это произойдет, только когда я буду готов взять власть в Корпусе в свои руки, и ни минутой раньше. Ясно?
Посвященный что-то прошипел и выскочил из кабинета со злобным лицом. Пылая гневом, он помчался к лестнице, не заметив Слуя. А тот проводил ученика взглядом и задумался. Через некоторое время на пороге появился Яг. Увидев Слуя, он, мотнув головой вслед исчезнувшему Посланцу, произнес:
– Посмотри за ним.
За час до рассвета дверь комнаты Посланца тихо отворилась, и он возник на пороге со взведенным арбалетом. И замер, оторопело таращась на выросшего перед ним Слуя. Тот мгновение смотрел ему в глаза, потом протянул руку, выхватил арбалет и засветил по темечку, буркнув:
– Тебя предупреждали.
Посланец, хекнув, рухнул обратно в комнату. Слуй вошел следом, посмотрел, нет ли где еще какого оружия. Пнул безответное тело и вышел, укрепив дверь колом, чтобы ученик не выбрался раньше времени. На церемонии ухода он привычно стоял за левым плечом Яга и смотрел на удалявшиеся корабли.
Сразу как ушел флот, Яг засобирался в дорогу. Перед отъездом он вызвал Слуя.
– Вот что, лейтенант. Пока я буду в отъезде, свои занятия прекратите. – Он бросил на Слуя оценивающий взгляд и пояснил: – Мне совсем не нужно, чтобы кто-то из тех, кто посвящен в сокровенные тайны Грона, заподозрил меня в пособничестве его гибели. Любому дураку ясно, что Корпусом не сможет командовать человек, замешанный в гибели Грона, а меня, я надеюсь, ты не считаешь дураком? – Он попытался хохотнуть, но его смех прозвучал несколько неестественно, потому он прервал его и продолжил серьезным тоном: – После того как парень выполнит свое дело, тебе надлежит его убрать. И по возможности так, чтобы опознание трупа стало невозможным. Скажем, сбросить с площадки сторожевой или маяковой башни. А потом я раскрою солидный заговор, который имел своей целью убийство Грона, – что врагам удалось, – и захват власти, и роспуск Корпуса, – что мы удачно предотвратим.
Слуй несколько озадаченно смотрел на полковника:
– Это правда?
– Конечно, – серьезно подтвердил Яг, – ведь об этом говорим мы. А кому в Корпусе можно верить, если не нам с тобой?
Вечером того же дня Яг уехал из Герлена. Слуй загнал посвященного в комнату и запретил выходить до особого на то его позволения, а сам бродил по опустевшему плацу, казармам, стрельбищу, мучимый ощущением, что что-то делает не так, и страдая от собственного бессилия что-то изменить. И когда наконец появился Яг, он облегченно вздохнул, думая, что теперь время сомнений кончилось и пришла пора действовать. Но Яг прибыл крайне озабоченный.
– Вот что, парень, я хочу послать тебя с поручением. – Яг со значением посмотрел на Слуя. – Кто-то из армейских стражей закона начал копать под меня. Вернее, скорее всего, он не знает, что копает именно под меня, но за несколькими князьями из числа тех, с кем я вошел в контакт, установлено тайное наблюдение. – Он фыркнул. – Эти олухи даже не знали об этом. И если бы я этого не заметил, то точно бы вляпались. Мне нужно обрубить руки этим ребятам, чтобы никто не успел поднять бучу. Понятно?
Слуй несколько мгновений в упор смотрел на Яга. Все, что тот делал, лейтенант оправдывал тем, что это шло на пользу Корпуса. Но то, что Яг приказывал сделать сейчас… И все-таки Слуй не мог предать своего командира, потому он медленно кивнул, ощутив, как под сердцем возникла страшная пустота.
– Вот и хорошо, – расплылся в улыбке Яг, – а твой подопечный продолжит занятия самостоятельно.
На следующее утро Слуй выехал за ворота Герлена. Конь нес на восток всадника, не подозревая, что душа его разрывается на части. Да и кто мог бы подумать, что этого рослого, дюжего бойца со стальными мышцами, слывущего ближайшим подручным страшного Яга, могут терзать душевные муки. Но то ли еще бывает на этом свете.
Флот шел ордером «Сеть». Три десятка дирем резали волну тяжелыми таранами в середине, сохраняя тесный строй. Униремы же шли широким, развернутым строем, раскинув щупальца своих пятерок далеко в стороны. Грон стоял на палубе «Росомахи» и напряженно всматривался в горизонт. Впервые с момента весеннего налета на Герлен флот открыто вышел в море. У Грона под началом находилось почти семь десятков унирем и тридцать дирем. Практически все наличные силы. Грон увел из Герлена все готовые корабли, приказав до возвращения флота прекратить все работы на верфи и перевести из Западного бастиона в гарнизон Герлена полную дивизию «длинных пик». Он решил идти ва-банк. У него не было времени ждать, пока численность флота дойдет до того уровня, когда удачное окончание похода не вызывало бы сомнений и пока окончатся осенние и еще более свирепые зимние штормы. Он шел на риск, что флот попадет в страшную бурю и его постигнет участь испанской Великой армады в его старом мире. Слишком уж тревожные сведения приходили от агентов. Горгос быстро восстанавливал подорванную мощь. Венеты, все лето не рисковавшие показываться у берегов Элитии, к началу осени демонстративно появились вблизи восточных элитийских портов. А главное, он устал ждать. Кроме того, будущей весной, когда его проект перешел бы на завершающий этап, он собирался двинуть Корпус на Горгос. И к этому времени у него должны были быть полностью развязаны руки.
Когда флот миновал траверз Фероса, в море стали попадаться осмелевшие за лето одинокие горгосские купцы. Но флот, в отличие от прошлого лета, не обращал на них внимания, хотя на борту у них вполне могли находиться соглядатаи Ордена. Грон был уверен, что, пока информация успеет дойти даже до среднего звена иерархов Ордена, они уже будут на Ситакке. Однако полтора десятка горгосских триер, неосторожно вышедших в море, были молниеносно взяты на абордаж и на них высажены призовые команды с унирем, на которых шли увеличенные экипажи – за счет моряков, оставшихся без кораблей. Наконец флот обогнул мыс Семейрос, являвшийся самой западной точкой Элитии, и повернул в сторону горгосских берегов. Грон решил зайти на Ситакку со стороны горгосского пролива. Там, где воды были сильнее всего расчищены от ситаккских «акул».
Через три дня после того, как они обогнули мыс Семейрос, на море разбушевался сильный шторм. Униремы завалили мачты, затянули палубу кожаными навесами на всю длину и вполовину уменьшили количество работающих весел. Диремы полностью закрыли нижний ряд весельных портов и тоже натянули кожаные навесы. Флот остановился посреди моря, прыгая на огромных штормовых волнах. Это было первое испытание подобного рода. До сих пор при приближении бури корабли укрывались в гавани Герлена, а в это время года вообще почти не выходили в плавание. Буря бушевала пять дней, да и ту погоду, которая установилась, когда море немного утихло, никак нельзя было назвать спокойной. Однако при этом волнении все же можно было двигаться дальше. Грон передал на корабли приказ восстановить связь и доложить о повреждениях и спустя двое суток подвел итог. Где-то потерялось двенадцать унирем. На шести диерах было сломано по мачте. Пятнадцать кораблей дали течь. И каждый потерял по десятку-другому весел. В общем, терпимо. Учитывая, что для подавляющего большинства, кораблей это был первый шторм, все могло обернуться гораздо хуже. За следующие трое суток они наткнулись на два десятка горгосских торговцев, восемь из которых перевозили рабов, пять горгосских триер и четыре пары ситаккских галер. Все были быстро отправлены на дно, уравняв в смерти и купцов, и капитанов, и рабов. Флот уже не имел возможности обременять себя пленными. На счету был не только каждый корабль, но и каждый боец. Наконец на закате с передовых пятерок пришло сообщение, что на горизонте показалась Ситакка. Грон дал команду передовым пятеркам барражировать на дистанции, исключающей обнаружение с берега, флоту, который утром был стянут в более плотное построение, лечь в дрейф и вызвал на «Росомаху» командиров пятерок и капитанов дирем. Когда капитаны расселись на палубе под плотными кожаными навесами вокруг большой, нарисованной на коже и освещаемой десятком новых керосиновых ламп карты острова, Грон взял длинную указку и подвинулся поближе, не вставая в полный рост, чтобы не загораживать карту.
- Предыдущая
- 34/89
- Следующая
