Чистый огонь - Арчер Вадим - Страница 3

• Предыдущая
• 3/85
• Следующая

– Это не животное, – сказал Эрвин. – Кикиморы понимают человеческую речь. То, что она молчит, еще ничего не значит. Она разумна, и, возможно, она гораздо разумнее, чем можно подумать, глядя на нее. – Он отвлекся от Армандаса и сочувственно глянул на страдальчески сморщенное, похожее на кулачок личико кикиморы с едва заметным курносым носиком и широким лягушачьим ртом. – Плохи твои дела, красавица. Нога сломана.

Он уложил брыкающуюся кикимору на землю и свободной рукой стал нашаривать вокруг подходящие прутья. Та наконец поняла, что ей хотят помочь, и притихла, позволив Эрвину освободить обе руки. Он отломил палочки нужной длины и стал укладывать ее ногу в лубок, ставя на место кость и нашептывая попутно какие-то непонятные слова.

– Что ты там бормочешь? – не выдержал Армандас.

– Заклинания всякие. Обезболивающие, для срастания и тому подобное. Нам в академии редко достается подобная практика. – Он поймал себя на том, что все еще мыслит о себе как об ученике академии магов.

Наконец Эрвин закончил возиться с ногой кикиморы. Та неподвижно лежала на земле, он сидел перед ней на корточках, задумчиво оценивая свои труды.

– Ну и что теперь с тобой делать, красавица? – спросил он и тут же сам дал себе ответ: – Лечить тебя надо, вот что. Если тебя не лечить, ты проболеешь долго.

– Оставь ее где-нибудь в удобном месте, и пусть болеет, – посоветовал Армандас, все нетерпеливее поглядывавший на небо. – Мы и так с ней уже столько времени потеряли…

– А где оставить? – пожал плечами Эрвин. – Голод она выдержит, но ей нужно пить. Если я оставлю ее у воды, ее учуют и съедят хищники – учуять ее, как ты заметил, нетрудно.

– Да уж, – сморщил нос Армандас.

– А если я устрою ее на дереве, она умрет от жажды раньше, чем сможет спускаться оттуда. Видишь, что получается?

Кикимора горестно заскулила.

– Возьму-ка я ее с собой… – Эрвин расстегнул верхние пуговицы куртки и поднял кикимору, чтобы уложить ее за пазуху.

– Выбрось немедленно эту дрянь! – Армандас явно копировал интонации заботливой мамочки, воспитывающей любимого сыночка.

– Отстань. – Не обращая внимания на Армандаса, Эрвин осторожно разместил кикимору за пазухой и затянул ремень куртки потуже. – А теперь идем обратно на дорогу.

Армандас с тревогой огляделся вокруг. Он следовал за своим новым товарищем в глубину леса, не задумываясь об обратной дороге, а сейчас вдруг понял, что не знает, в какую сторону идти.

– А куда нам выходить?

– Туда, конечно. – Эрвин пошел напрямик через гущу деревьев. Действительно, вскоре они оказались на дороге.

– Ты запомнил дорогу? – спросил его Армандас.

– Нет, – ответил тот. – Я всегда знаю, куда выходить.

– Вас этому учили в академии?

– Если этого в тебе нет, тебя просто не возьмутся учить.

Они продолжили путь по лесной дороге. Было еще не поздно, но густо растущие деревья создавали вокруг полумрак. Армандас, никогда не встречавший ночь так далеко от дома, почувствовал себя неуютно. До сих пор он говорил не умолкая, но вдруг смолк и задумался. Дома, наверное, скотину уже загнали в сарай и садились ужинать.

– Интересно, сколько сейчас времени? – рассеянно спросил он.

– Восьмой час, – ответил Эрвин. – Семь часов с четвертью, если быть точным.

– Откуда ты знаешь? – воззрился на него Армандас.

– Чувству времени нас учили специально. Очень рано, это был один из первых навыков, которые я освоил в академии. На главной башне академии есть большие часы с фигурными стрелками – чтобы всегда можно было проверить себя.

– А как вас учили?

– Нас, маленьких детей, сажали в темную комнату – поодиночке, конечно. Mar-наставник спрашивал нас, сколько сейчас времени, а затем говорил разницу. Выход из темной комнаты был один – не ошибаться.

Глаза Армандаса пробежали вдоль зеленых стен мрачного коридора дороги.

– Жутковато здесь, правда? Эрвин слегка наклонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то.

– Нисколько. Ты просто не привык к лесу, Арман.

– Может быть, встанем на ночь?

– Это делается у воды.

– А где вода?

Эрвин придержал шаг и направил внимание вперед:

– Скоро будет.

Действительно, дорога скоро пошла под уклон и привела к ручью. Они сложили вещи под дерево и пошли собирать валежник для костра. У хозяйственного Армандаса нашелся котелок, кружка с ложкой, одеяло, не говоря уже о еде, тогда как у Эрвина не оказалось ничего, кроме нескольких бесполезных в дороге мелочей и пары книг по магии. Подсчитав припасы, они пришли к выводу, что двоим этого хватит на три дня пути до Дангалора – если, конечно, не объедаться. Пока искали дрова, Эрвин прихватил из леса несколько грибов, и теперь они булькали в котелке, распространяя вкусный запах.

Пока путники возились со стоянкой и ужином, кикимора смирно лежала на котомке Эрвина. Армандас, втайне надеявшийся, что она сбежит, пока они ходят за дровами, был разочарован, застав ее на месте.

– Уж не собираешься ли ты таскать это с собой? – кивнул он на кикимору, когда они закончили с делами и уселись у костра в ожидании похлебки.

– Нет, не собираюсь. – Эрвин поднялся и перенес кикимору к костру. Та недовольно зажмурилась. – Нужно побыстрее заживить ей ногу, чтобы выпустить в лес через пару дней. Даже если бы я захотел ее оставить, ничего не получится – кикиморы не привыкают к людям. И правильно, кстати, делают.

Он протянул пальцы над ее ногой, нашептывая заклинания. Армандас взял ложку и стал помешивать похлебку.

– Дай кусочек вяленого мяса, – услышал он сзади голос Эрвина. Мясо, конечно, предназначалось этой мерзкой кикиморе, но Армандас, ни слова не говоря, выполнил просьбу нового друга. Действительно, вскоре из-за его спины послышалось смачное чавканье лягушачьего рта.

– Вкусное мясо, – неожиданно раздался писклявый голосок. – Откуда оно?

Армандас в досаде закатил глаза. Мало того, что этот Эрвин – парень со странностями, он еще и дразнится!

– Иди ты знаешь куда… – проворчал он.

– Тебя спрашивают, откуда мясо, – послышался сзади обычный голос Эрвина. – Неужели тебе трудно ответить?

Армандас медленно, словно боясь уронить голову, повернул ее назад. Прямо в упор на него смотрели два ярких оранжевых глаза с вертикальными зрачками.

Ошибиться было невозможно – его спрашивала кикимора.

– Мясо готовила моя мать. – От изумления его хватило только на то, чтобы выполнить требуемое.

– Твоя мать хорошая, человек, – пропищала кикимора.

– Да. – На лицо Армандаса медленно наползла улыбка. – Она очень хорошая.

Затем до него дошло, что он запросто разговаривает с этим страшненьким существом в балахончике из крысиных шкурок и в мышиных тапочках. Армандас вспомнил, как его мать боялась крыс, как она вскакивала на скамейку и визжала, если ей случалось увидеть в погребе крысу. Он зажмурился и затряс головой.

– Ты что, Арман? – раздался у него в ушах спокойный голос Эрвина.

– Вам, магам, хорошо, вы ко всему привыкли, – сказал он, открывая глаза, перед которыми по-прежнему стояла кикимора, ее сморщенное лицо-кулачок, жиденькие волосенки, острые уши, курносый нос и лягушачий рот. – А у меня просто голова не выдерживает, когда со мной разговаривает такое кошмарное создание… – Он запнулся и замолчал, потому что сообразил, что кикимора понимает каждое его слово.

– Ну почему кошмарное? – возразил Эрвин. – Она же просто красавица! – Его, конечно, занесло, но в нем заговорило то самое свойство, благодаря которому он сочинял приятелям такие замечательные любовные письма. – Ты посмотри, какие у нее чудные оранжевые глаза, а какие длинные ресницы!

– А все остальное? – Насчет глаз Армандас еще мог согласиться, но его трудно было заставить называть черное белым.

– А ты когда-нибудь видел… – Эрвин сделал едва заметную, но очень выразительную паузу, – других кикимор?

– Ты хочешь сказать, Эрвин, что другие кикиморы, – Армандас ужаснулся собственному предположению, – еще страшнее?!

• Предыдущая
• 3/85
• Следующая