Черное зеркало - Волузнев Юрий - Страница 32

— Давай, — заинтересовался Игорь.

— Так вот… Это я сам себе, так сказать… — начал Мишка. — Слушай…

— Не хреново, — хмыкнул Игорь. — Запомнить надо…

— Подожди, это еще не все, — нетерпеливо перебил Мишка. — Так вот:

Мишка заржал на всю забегаловку.

— Ну как?.. Когда помру, хочу, чтобы на моей могиле именно эта эпитафия была. Есть и другие, но те мне меньше нравятся.

— Ну ты даешь, — усмехнулся Игорь. — Спиши слова. Так и быть, если тебя переживу, то напишу на бумажке и к могильной плите приклею.

— Заметано, Игорек! — счастливо улыбаясь, Мишка облапил приятеля. Хлопал прослезившимися от избытка чувств осоловевшими глазами и предлагал ему в знак особой дружбы украсить его будущую могилу самой потрясающей в мире надгробной надписью.

— Подожди! — засмеялся Игорь. — Мы еще водку с тобой не всю выпили!..

— Ах да, верно!.. — вспомнил Мишка. — Ну-ка, давай!.. — Потом предложил: — Поедем ко мне. Тут недалеко. На Черную речку… Бабки есть пока… Гульнем за встречу. Телок снимем… Плевать на все!..

Игорь охотно принял это предложение, поскольку возвращаться домой не было никакого желания.

Выходя из забегаловки, он обернулся: Эля улыбалась и приветливо махала ручкой…

Они побрели по вечернему проспекту. Уже окончательно стемнело. Над головой мертвенным светом сияли неоновые лампады. За переплетением оголенных ветвей, тянувшихся к небу из темной глубины старинного парка, виднелся освещенный шпиль Петропавловки, увенчанный недавно отреставрированным крестом…

— Сейчас тачку словим, — прервал размышления Игоря Мишка. — В метро лучше не соваться — заметут.

Он встал на краю тротуара.

— Эй, шеф! — заорал он, размахивая руками. Но пара-тройка машин, ничуть не реагируя, пронеслась мимо него. — Вот сволочи!..

Мишку качнуло и вынесло на проезжую часть.

Из-за поворота выполз черный силуэт. Развернувшись и набирая скорость, он помчался навстречу голосующему обеими руками Мишке.

— Шеф! Стой!..

Мишку подбросило в воздух. Он перевернулся. Отлетел в сторону. И с костяным хрустом ударился головой о гранитную тумбу возле удивленно зияющей арки. Густая, темно-алая кровь заструилась по асфальту, смешиваясь с плевками и окурками…

Черный «джип» с затемненными стеклами растворился в густых сумерках уходящего дня…

Игорь совершенно не помнил, как добрался до дома, на каких трамваях, на каких троллейбусах, какими окольными путями, чтобы, упаси Господи, не нарваться на ментов. А когда наконец оказался в своей квартире, не раздеваясь рухнул на койку и проспал до утра.

В голове стучало и забивало раскаленные гвозди в гудящий от напряжения мозг: беги, беги, беги!.. Теперь уже не отвертеться, не оправдаться…

Естественно, непредвиденным случайностям отведена известная роль в непредсказуемом течении жизни. Но когда одна случайность тянет за собой другую, когда выстраивается целая, почти не прерывающаяся цепь подобных случайностей, впору задуматься о какой-то, пусть даже необъяснимой, но целенаправленной закономерности… И никто не станет ломать голову, почему один и тот же человек постоянно вдруг оказывается одним из главных действующих лиц непрекращающейся череды роковых событий… Значит, в чем-то виновен. И все тут.

Вывод один. Необходимо срочно исчезать. Пусть даже на время.

Но утром надо было «хоронить урну».

Сначала — тащиться за ней в крематорий. Затем — уже с ней — на кладбище… И все — на людях… Везде предъявлять документы, светиться… Чтобы всему миру было видно: вот он, Бирюков Игорь Анатольевич! Спокойно разгуливает по городу и как ни в чем не бывало занимается своими делами… Берите его голыми руками!..

И без того забот было предостаточно, а как на грех за ним увязалась (не дай Бог, чтоб на свою голову!) и эта перезрелая Психея…

Подошли Эдичка с Иришкой (эти-то зачем?!) и почему-то… рыженькая адептка учения Порфирия Иванова.

И вот теперь они все собрались здесь. На унылом кладбище. Среди серых могильных камней, среди мокрых деревьев. Под сочащимся какой-то сырой гадостью небом, возле зияющей, словно вырытой для столба, дыркой будущей могилы…

Наконец притащился и сам мэтр этого действа — рыжий мужик в робе, с лопатой и изжеванной «Примой» в зубах.

Он объяснил вкратце, как и что надо делать, принял у Игоря урну с пеплом, опустил ее в мокрое от дождя и с грязной лужей на дне отверстие и приказал всем собравшимся бросить по горсти земли. Затем закопал черную дыру, которая отныне стала местом последнего Ларисиного успокоения, и установил небольшую серую плитку с ее предельно краткими биографическими данными. Потом подошел к Игорю переговорить о дальнейших планах насчет благоустройства могилы.

Женщины принялись украшать ее принесенными с собой венками и печальными букетиками осенних цветов.

— Ой!..

Валя вдруг отдернула руки. Побледнела. Испуганно посмотрела на окружающих.

— А вы знаете?.. — заикаясь, пролепетала она. — Ее там нет… То есть, есть… Но кто-то другой…

— Ты что, подруга!.. — покосилась на нее Иришка. — Того?..

Могильщик пренебрежительно окинул взглядом рыженькую Валю. Потом повернулся к Игорю и молча покрутил пальцем у виска.

У Вали на глаза навернулись слезы. То ли от презрительного недоверия окружающих, то ли от какого-то непонятного страха.

— Я руками почувствовала, — сидя на корточках перед могилой, жалобно проговорила она. — Нас учили этому… Это не Ларисина энергетика. Я помню. Мы с ней занимались этим…

— А куда ж делись твои экстрасенсорные способности, когда ты в крематории ей цветочки раскладывала? — усмехнулась Иришка. — Там ведь был не пепел в банке, да еще и под землей…

— Сама не знаю… — смущенно улыбнувшись, пробормотала Валя. — Действительно… Там вроде все нормально было… кажется…

Нина Леонидовна стояла с испуганным выражением лица и держалась рукой за сердце, забившееся вдруг особенно тяжело, с какими-то неровными перестуками.

Эдичка сквозь толстые очки с каким-то любопытством переводил глаза с одного лица на другое.

Иришка курила и с нескрываемой иронией неодобрительно смотрела на Валю.

— Ну, подруга, и приколола же ты нас всех… — хмыкнула она наконец.

Игорь не обратил на слова придурковатой Ларисиной подруги никакого внимания. После вчерашнего бодуна и нелепой гибели Мишки, сбитого черным «джипом», ему, казалось, было уже все безразлично. То, что происходило с ним в последние дни, воспринималось теперь как нечто само собой разумеющееся. Единственно, чего ему сейчас хотелось больше всего, так это поскорее помянуть усопшую (кто бы она там ни была) из принесенной с собой для этого случая бутылки. И поскорее, пока не взяли за задницу, слинять из города…

Он вновь повернулся к могильщику и продолжил деловую беседу.

Наконец мужик ушел.

Постояли. Похвалили покойницу за ее непогрешимый образ жизни. Вспомнили, кстати, что сегодняшний день как-то странно совпал с девятым днем ее смерти. Согласно русскому обычаю выпили по стопке водки и выплеснули одну на Ларисину могилу. Подошли к ее родителям, лежащим буквально в двух шагах от своей дочери, поправили что-то…

Еще постояли. Перекинулись между собой парой ни к чему не обязывающих фраз. И разошлись в разные стороны.

Отдав последнюю дань памяти своей подруги — хотя Игорь ни разу не видел ее вместе с Ларисой, — по каким-то неотложным делам заторопилась сумасшедшенькая Валя. Он подумал почему-то, что она наверняка будет наведываться сюда и время от времени приводить могилу в порядок…