Черное зеркало - Волузнев Юрий - Страница 36

События последних дней, преследовавшие Игоря, зловещим эхом ворвались в мирное существование этих милых стариков, скомкали и изгадили умиротворенный покой их угасающей жизни.

«Какая же я сволочь!» — крутилось в мозгу.

Барин кинулся навстречу, радужно и счастливо сияя.

— Маришка нашлась! — с порога объявил он. — Она мне из дому позвонила. Я ее оттуда забрал — и вот она, здесь! Никуда ее больше не отпущу!..

Марина сидела на диване и, как всегда, поражала своей привлекательной яркостью. Но, несмотря на радостную, приветливую улыбку, было видно, что в глазах ее застыл какой-то надолго запечатлившийся ужас.

— Сейчас кости в тачку — и вперед! — бодрым голосом гремел Барин, хозяйничая над письменным столом. Юрик сидел рядом со стаканом шипучки в руке и покуривал.

На столе возвышались неизменная бутылка коньяка и темно-зеленая бомба со спрайтом. Тут же была разбросана закуска: сыр, колбаса, наполовину опустошенная банка с красной икрой… Груда крекеров, и раскатившиеся по столу фрукты.

— Ну так где ты пропадала? — поинтересовался Игорь.

— И не спрашивай!.. — отмахнулась Марина. — Кошмар какой-то… Вон, ему рассказала, — она кивнула на Барина, — так он до сих пор в себя прийти не может…

— Ну, тогда уж и не стоит вспоминать… Если захочешь, потом как-нибудь расскажешь…

Игорь принял предложенный ему стакан, с удовольствием отхлебнул из него. Надкусил яблоко.

— Нет уж… — с каким-то капризным упрямством в голосе произнесла Марина. — Я лучше сейчас. И тебе в особенности. Потому что тебя это тоже касается.

— Что, серьезно?..

— Серьезнее некуда… Мне Леша про кассету все рассказал…

— Ты послушай, послушай ее! — вклинился Барин, жуя бутерброд и тыча пальцем в сторону Марины. — Она тебе сейчас такого нарасскажет!.. За голову схватишься!

Марина пригубила коньяк. Закурила сигарету. И, как-то странно быстро оглянувшись в темный угол, начала:

— Ну, короче, Игорек, в тот вечер, как ты помнишь, поехали мы с Лешей к нему… Ну, сам понимаешь… Утром выхожу из парадной… Леша хотел меня до дому подбросить, но я, как умная Маша, решила одна пойти, проветриться на воздухе… Так вот, выхожу я, иду по улице. Стоит тачка. «Ауди»… Как сейчас помню, вишневая такая… Прохожу мимо, никого не трогаю, ни о чем не подозреваю… Вдруг распахивается дверца и… Я даже пискнуть не успела, как влетела в нее. На лицо — тряпка мокрая. И все. Я чуть потрепыхалась — и в отключке. Короче, тьма полная… И очухиваюсь в какой-то темной комнате. На стуле. Привязанная так, что ни рукой, ни ногой не шевельнуть. В голове туман, в висках стук, точно гвозди забивают… И пить хочется — сил нету. Знаешь, Игорек, такая дикая жажда, что уж не знаю, чего напилась бы… Лишь бы капельку… Ну так вот, сижу я, вся из себя жаждущая, и постепенно начинаю кое-что различать во тьме. Да такое, что и в голове не укладывается… А в комнате этой начинает постепенно светлеть. Как будто луна восходит… И открывается мне, Игорек, такая картина, какая только в бредовом сне привидеться может. Или, разве что, по иллюстрациям знакомая. В книгах о каменном веке или о каких-то шаманских обрядах. Короче, стоит идол. Самый что ни на есть настоящий идол. И все при нем, как и положено для такого страшилища. И глаза горят, как две красные фары, и орнамент соответствующий. И зубами скалится, словно сожрать собирается… Жуть. И самое-то страшное — так это ложе перед ним. Нутром чувствую, что для меня приготовленное. А рядом — какие-то блестящие ножи, крючки, топоры… Я как впилась в них глазами, так и оторваться не могу. Все внутри упало… Ей-Богу, Игорек, была бы беременна — так тут же выкидыш случился бы… До сих пор страшно! И вдруг вижу: из темноты какая-то рожа страхолюдная высовывается. И сам выползает… Весь в каких-то перьях, бубенцы какие-то… позвякивают… Ручищи волосатые, пальцы корявые, будто крючки… А снизу — весь голый!..

Марина перевела дух. Допила рюмку. Глубоко затянулась.

— Представляешь, и ноги, и живот — все голое. И… прости, Игорек, называть не могу… Короче, как говорится, к бою готовый и прямо на меня нацеленный… Меня трясет. Крупной дрожью колотит. Так, что чувствую даже, как стул подо мной ходуном ходит… И голоса нет. Крикнуть не могу…

Игорь посмотрел на Барина. Тот сосредоточенно чиркал спичками, пытаясь прикурить и ломая их в дрожащих пальцах. Юрик, с застывшим стаканом в руке, затаив дыхание, сидел словно окаменевший и, чувствовалось, безуспешно пытался врубиться…

— Ну и?.. — хрипло проговорил Игорь. — Как же ты спаслась?..

— Чудом!.. — Марина перекрестилась. Неумело, слева направо. Но, видимо, этот нюанс мало беспокоил ее. — Чудом каким-то… — повторила она. — Вижу я этого сумасшедшего, и все… Ну, думаю, прощай, Марина. Только об одном молю. Чтобы только побыстрее и не очень больно… Больше уже ни на что не надеюсь. Только бы побыстрее… И вдруг… Что-то как будто оборвалось. Гляжу — нет никого. И свет вдруг как-то мелькнул и погас совсем. И — полная тишина… Только слышу, что сзади кто-то шевелится… Ну все, думаю… Начинается!.. Конец… Но только чувствую, веревки с рук и ног упали. Кто-то меня за руку хватает и тянет за собой… А у меня и ноги не идут. Как не мои… Не помню, по какому коридору… Обо что-то головой стукнулась — и полный провал… Открываю глаза — я дома. В своей кровати… В своей!!! Наверное, думаете, померещилось?.. Думаете, сон кошмарный?.. Черта с два! Вот, посмотрите!..

Марина вытянула руку. Оголила ее, задрав чуть ли не до плеча рукав свитера.

На белой нежной коже сине-фиолетовым пятном разливался огромный синяк, прорезанный багровеющими полосами, словно кто-то стегал по этой руке железными прутьями… Марина всхлипнула.

— У меня даже от легкого удара синяк сразу вскакивает… А тут…

Барин подскочил к ней, нежно обнял и, ласково поглаживая, со слезами на глазах принялся осторожно целовать ее изуродованные руки.

Игорь смотрел на Марину, и ему хотелось так же ее жалеть и так же целовать, нежно и бесконечно…

— Но кто же это был? — прошептал он. — Кто спас тебя?.. Я, кажется, догадываюсь, кто это мог быть… Это была Лариса! Да?

— Знаешь, Игорек, — еле сдерживая слезы, пробормотала Марина, — там действительно была какая-то тень. В моей квартире… Я сначала не разобрала, не всматривалась… А потом она куда-то исчезла… Но только она… — Марина задумалась. — Может быть, ты и прав, — прошептала она. — Может быть, и Лариса… Но мне все-таки кажется, что она была больше похожа на… — Марина взглянула в глаза Игорю. — Мне показалось, что это была… Илона… Ведь это она была такая?.. Рыжеватая?..

«Лошка — Рыжая Кошка!» — вдруг явственно прозвучал в мозгу у Игоря Илонин голос.

Где-то приблизительно через пару часов после этого ночное шоссе уносило белый «мерседес» в неизвестную даль. Подальше от Питера. И как можно дальше от всех этих бредовых наваждений и необъяснимых загадок.

И лишь раз, когда Игорь случайно обернулся, ему почудилось, что на обочине дороги вместо обычного указателя вдруг выскочил из земли длинный стебель какого-то странного подсолнуха с мертво сияющим экраном компьютерного монитора посредине…

Люлько повернулся к Гаврилову.

— Что у тебя там по делу Липской-Бутенко? Продвигаешься?

— Есть кое-что… Итак, Бутенко. Илона Львовна. Тысяча девятьсот шестьдесят девятого года рождения… Найдена убитой в своей квартире… Пуля в голову из пистолета германского производства типа парабеллум… Смерть наступила от удара подсвечником… Стреляли уже в труп… Пистолет в квартире не обнаружен… Выстрела никто не слышал…

— Да если б кто и слышал… — буркнул Люлько. — Салажня в каждом дворе петарды рвет. Пообвыклись… А что, кстати, салажня?

— Нашли мы этого Джавада и шайку его. Долго упрямились. Но кое-кто из его команды раскололся. Действительно, были они в квартире Бутенко в день ее гибели. И труп видели. Сначала, конечно, обгадились от страха, но потом похватали что под руку попалось и слиняли… Дверь была открыта. Просто за ручку дернули на авось… Но все хором заявляют, что никакого пистолета в квартире не было. Мы их, конечно, еще потрясли… Так вот этот Джавад долго ломался, затем вдруг заявил, что вспомнил, будто видел такой пистолет, о котором мы говорим, у одного парня, который на них набросился, когда они в парадной пепси лакали. И говорит, что этот парень пьяный был и пистолетом им угрожал. Я порасспросил, что за парадная, что за парень… Так вот. Парадная — та, где расположена квартира покончившей с собой Липской. А парень этот по приметам похож на Бирюкова… Вот такие дела… Врет, наверное…